Рабы семьи Трок

I

Эта старая часть замка, даже пути к которой теперь все стараются обходить десятой дорогой. Правда, Лий понятия не имеет — что такого в ней, что надо не просто запереть, пусть бы даже и на руноставы, но и напрочь вычеркнуть из разговоров. И даже из памяти. Ведь ни мама, ни папа, ни бабушка не вспоминают об этой части замка. Вообще делают вид, будто бы её не существует! Сюда не ходят даже слуги, которые поддерживают и самые малоиспользуемые комнаты замка! Сюда… Лий знает из одного из подслушанных разговоров, что это место отрезано от магии.

Остановлено…

Странное и чем-то пугающее слово. Лий не знает — чем. Что такого в этом, что… Но то, как говорил об этом папа…

Она мотает головой, от чего волосы, собранные в простую уже порядком успевшую растрепаться косу, падают на лицо, полностью закрывая обзор. Лий раздражённо откидывает их назад, понимая, что спустя несколько минут те снова упадут на лицо. По-хорошему, следовало бы потратить немного времени и нормально переплести косу, но Лий слишком захвачена целью. И страхом того, что подслушала сегодня вечером… Ох, да! Лий прекрасно знает, что подслушивать неправильно! Но как, скажите, можно в этом доме узнать хоть что-то?! Если все считают, что в шестнадцать лет она должна думать только о том, как выйти замуж…

Лий протискивается через едва-едва приоткрывшуюся дверь, чувствуя при этом, как трещат нитки в швах наспех накинутого домашнего платья, явно зацепившегося за что-то… Надо будет припрятать его потом, чтобы никто не заметил… и подкупить Эттле чем-нибудь, чтобы та починила его и не растрепала всем…

Лий прикрывает двери и оглядывается.

К сожалению, ничего особенного в длинном пустом коридоре нет. Даже не темно, чтобы можно было нафантазировать что-нибудь страшное… как будто бы Лий хоть когда-то боялась темноты! Она медленным шагом идёт по цветному — это видно даже в лунном свете, падающем сквозь вытянутые окна — камню пола, отмечая, что в рисунке переплетены руны. Причём не традиционные для подобного — пусть ни в одном из домов тех, кто выжил после Ливня, и не доходили до подобного, ограничиваясь руноставами над дверями и окнами — комбинации из защиты и пожеланий процветания роду, а что-то вроде связок из атаки и чего-то, что Лий не понимает. Но оно и понятно — этому её не учили и учить явно не собираются… Лий тоскливо вздыхает. И почему мама и папа считают, будто бы она не способна к такой магии?! Вот бабушка…

Лий кидает взгляд в окно, отмечая, что на деревьях листва начала желтеть, и ускоряет шаг. Луна уже почти пересекла Воронью Скалу, которую отсюда видно только краем, и это значит, что осталось всего-то пара часов до того момента, когда начнут просыпаться слуги. И, если Лий хочет остаться незамеченной — а эйн Тэйе непременно доложит, если застукает Лий в неположенном месте! — то надо поторопиться.

По лестнице, ведущей, как помнится из рассказов бабушки, в старый ритуальный зал, отгороженный дополнительными линиями руноставов, Лий сбегает, перепрыгивая через ступеньки, радуясь, что платье не настолько длинное, чтобы запутаться в подоле… как хорошо, что этого не видят мама с папой! А также — подружки и Фирр. Лий краснеет, представив, насколько Фирр был бы шокирован тем, как она сейчас себя ведёт…

Ой, неважно! Не узнает он об этом! Никто не узнает. Она просто-напросто сейчас проведёт ритуал, про который не так давно вычитала, и всё станет прекрасно!

…папа говорил сегодня, отослав Лий к себе, что в скором времени их семья потеряет своё положение среди выживших во время Ливня и окажется на грани гибели…

Лий сбрасывает на пол сумку и торопливо оббегает немаленький зал, расставляя вытащенные свечи по высшим точкам, из которых должен образоваться семиугольник. Звуки шагов и шороха платья отражаются от стен, переплетаясь между собой в сеть отзвуков, которая заставляет морщится. Хочется, чтобы все звуки стихли и не нарушали молчание зала. Лий аккуратно ставит последнюю свечу и окидывает взглядом то, что получилось, сверяясь с наспех зарисованной фигурой на порядком помявшихся листах бумаги. Это… старая магия, к которой редко кто прибегает. Говорят, даже во время Ливня никто не применял подобное. Хотя, учитывая, сколько в итоге погибло, может быть, что и зря. Только вот… Лий ещё раз неуверенно окидывает зал взглядом, заставляя себя вспомнить, всё ли она сейчас сделала… почему-то кажется, что не стоит этим заниматься, но…

Но не просто же так она сейчас находится в остановленном зале закрытой части поместья?! Не бросать же всё на полпути?

Лий прокалывает палец, выдавливая несколько капель крови в плашку с густым бесцветным маслом, от которого поднимается тяжёлый приторный запах роз. Потом снова обходит фигуру, рисуя маслом, смешанным с кровью руны рядом с каждой свечой.

Кажется, надо сделать что-то ещё…

Лий мотает головой, заправляет за ухо опять упавшие на глаза волосы, и встаёт на вершину фигуры, линии которой существуют только в воображении. Пока что. Она закрывает глаза, начиная тянуться к стихии. Боль от прикосновения, знакомая всем магам с тех пор, как прекратился Ливень, прошивает тело так, что хочется заорать в голос. И радует только то, что горло перехвачено спазмом.

Ну, и то, что здесь, так далеко от жилой части дома, всё равно никто ничего не услышит…

Стихия отзывается, обдавая горящее от боли тело холодом ветра. Лий кое-как на чистом упрямстве — потому что второй раз она точно на это не решится, а признавать неудачно не хочется совершенно! — удерживает силу, направляя её вдоль линий. Язычки пламени начинают плясать на невидимом ветру так, что Лий даже пугается, что свечи погаснут. Но те, несколько раз плеснув огнём в стороны, как ни странно, только сильно вытягиваются и продолжают гореть.

Лий опускается на колени и остатками масла, через которое пропускает Воздух, вытягивающий из неё самой всё тепло и, кажется, даже жизнь, вырисовывает перед собой связку рун. Руки дрожат, а перед глазами начинает всё расплываться… Лий с трудом подавляет панику, вспомнив, что о чём-то подобном говорилось в описании ритуала. Она заставляет себя собраться и направляет Воздух в сердцевину фигуры, концентрируясь на желании. На желании получить то, что спасёт их дом от гибели.