Рай

Гетто-44. 6. Алмазная Пыль

ГЛАВА ШЕСТАЯ

АЛМАЗНАЯ ПЫЛЬ

**********

1

Вынесенное из вагона тепло таяло за минуты, и вот Нина обнимает Иисуса, стараясь согреться, рядом прижимается Толик, а на соседней скамейке вальяжно расположились Ванька и Ольга, которых мороз как будто не касался. Виталик прохаживался у дальнего края платформы, почти у путей, пытаясь дозвониться до Саньки. Он нервничал, всё чаще и громче щёлкая пальцами. Состав уже угнали в депо, а парень, подметающий снег ушёл, а потом вновь вернулся.

На платформе свистит ветер, пусто и одиноко.

- О тёплой одежде мы даже не подумали, - шепчет Нина.

- Да, Виталик что-то скосячил, - отвечает Иисус. – Ты одета легче остальных. У нас по жизни куртки с собой. Летом во Владе совсем жара – снимаем, но в подвале холоднее. Возьми мою парку. – Парень снимает куртку.

- Ты совсем замёрзнешь! – сопротивляется Нина.

- Не, ты меня греть будешь рядом, - улыбается Иисус, скидывает свою чистенькую идеальную куртку и набрасывает на плечи Нины.

Девочка млеет и прижимается к Иисусу крепче, пытаясь накинуть часть парки на его плечи. Рядом теплее. Иисус не знает, правильно ли он делает или нет. Его пугает возобновление близости с девчонкой, но он всё ещё надеется, что инцидент, случившийся в поезде, не повторится. А, чёрт возьми, так хочется. Через девять месяцев Иисусу исполнится восемнадцать. Неужели Нина не может подождать?

Хотя, может, она и подождёт, а Иисус подождёт ли?

Его накрыла тень Виталика, и парень вздрогнул.

- Всё. Всё плохо. Всё жопа-жопа-жопа! – тихо ругается Виталик, и его глаза тревожны. Ванька следит за лидером, и глаза у парня тоже беспокойные.

- Я понимаю, дозвониться ты не сумел, - говорит Иисус.

- Ни хрена, - ворчит Виталик. – Понимаешь, через два часа оттуда, -  он ткнул в горы на северо-востоке, в которые врезалась силовая линия, - приедет состав, в него мы обязаны сесть. А если я не соединюсь с Санькой, мы в него не сядем. Обосраться как здорово, правда?!

- А где Санька, как ты думаешь?

- Не знаю. И у меня очень плохие предчувствия, как бы с ним чего…

- Эй! – воскликнул Толик и сорвал с себя сканеры, наконец-то явив миру глаза. У мелкого дурачка уже кожа вокруг век стала бледно-синеватого цвета. – У меня очки сломались. Они в поезде показывали только то, что в них заложено. Ну встроенные функции. И теперь тоже так! – Толик хмуро заковырял сканеры в районе датчиков. – Как же я без них родимых теперь буду.

- Новые купишь, - бесстрастно отвечает Иисус.

- Постойте, - хмурится Виталик, думает секунду, а потом отступает и глядит на местного парня в бушлате. - Эй, чувак!

Парнишка, всё ещё беседовавший сам с собой, оторвался от крупинок снега и поднял взгляд – простецкие глаза, только один глаз как будто меньше. Эдакий – злобный деревенский прищур.

- Я не чувак, - качает головой он. – Я – Святой.

И Иисус предполагает, что парнишка не в себе.

-  Эмм… это хорошо, - кивает Виталик. – У вас Сеть работает?

- Нет, ну что вы, - смеётся Святой. – Какая Сеть. В гетто запрещено пользоваться Сетью.

- Приплыли, - вздыхает Виталик.

Иисус полагает, что все только что обкакались от безысходности. По крайней мере, он находился на грани этого. Его мало волновал фактор отсутствия связи с домом. Его мало волновал фактор торможения экспедиции. И его до чёртиков пугала невозможность послушать молитву. Ведь нет Сети – нет и молитв.

- Погоди! – спешит вставить Иисус. – Как так, нет Сети, как же молитвы?

- Так мы сюда и сосланы потому, что молитвы не слушали, - простецки улыбается Святой. – Ну, то есть, большинство сосланы. Лично я здесь родился, а папаня мой здесь с молодости породу бурит.

- Так а гости?! – восклицает Иисус. – Гости же к вам приезжают, наверное, на несколько дней. Как же они без молитв?

- Они в инквизиторскую пишут прошение. Ну, дескать, освободите меня от молитв с такого-то числа по такое-то, так как уезжают к родственникам. И им иногда разрешают, а иногда нет.

Над скамейками повисла тишина. Ребята в оцепенении поглядывали друг на друга. Прозаичная реальность оказывалась куда страшнее. Теперь они не смогут получить билет ни на один рейс, следовательно, им отсюда даже не уехать. Они могут зайти в поезд и заплатить наличкой, но для этого кондуктору поезда придётся считать их ИН. А аппарат ему сразу выдаст информацию, что ребята в бегах. Чёрные списки, вероятно, обновляются с каждым рейсом.

- Послушайте, - Виталик облизал пересохшие губы. – Санька ж не дурак. Он сидит там и ломает нам билеты. По идее, система нас не распознает. То, что мы не можем с ним связаться, это ещё не значит, что он нас забыл. Вероятно, заказал нам билеты на следующий рейс. Нам нужно просто войти в вагон.

Святой перестал подметать, внимательно обнял метлу и подошёл ближе.

- Он должен взломать систему до отправки состава из депо, - говорит Иисус. – Чтобы у кондуктора был список всех пассажиров. Ты уверен, что наш гений сработает так чисто.

- Ну… надо рискнуть, - пожимает плечами Виталик.

- Ты уверен?

- Нет.

Виталик смотрит на Святого, и тот, заметив внимание, начинает говорить:

- А у вас чаво? Проблемы какие-нибудь? Пошлите, я папане вас покажу, он поможет, поди.

Меньше всего Иисусу хотелось заходить внутрь к непонятным осуждённым личностям. Ему хватало говора этого тупого незнакомца, да ещё и мороз начал понемногу давить. Пальцы ног одеревенели, а кисти руки начали терять чувствительность. Зато, блин, Нине тепло. И вожак же у них хороший тоже, забыл про элементарную тёплую одежду. За последние сутки Виталик выбесил Иисуса больше, чем за всё время, проведённое ими вместе.