Рано утром перед дворцом

Рано утром перед дворцом

      Раннее утро. Небо чистое-чистое, голубое-голубое. Солнышко пригревает приятно, до полуденной жары еще далеко. Птички в ветвях высоких деревьев заливисто поют звонкие песенки.
      Дышать бы полной грудью да радоваться жизни!
      Ага, как же.
      Молодой и хмурый рыцарь, с бесцветным, хлюпающим именем Хлодвиг, стоял в сыроватой тени крепостной стены, прислонившись спиной к холодным каменным блокам, поросшим многовековым мхом. Он грыз ногти, не замечая, что делает. И неотрывно сверлил злым взглядом неповинный горизонт.
      Озеро подходило к самым стенам королевской обители. Воду и серые каменные глыбы, из коих были сложены башни и внешняя неприступная стена, разделяла лишь узкая полоска земли, покрытая веселенькой изумрудной травкой да отороченная камышовой бахромой.
      Противоположный берег озера принадлежал уже соседнему королевству. Что поделать — такие в здешних краях крошечные государства. Маленькие, зато обустроенные до последней мелочи и очень уютные.
      Совсем неуютно сейчас было бедному рыцарю. Солнечные блики от водной глади слепили, искрились, но острый взор прекрасно видел, кто именно приближался ко дворцу на длинной лодке, украшенной лентами и цветочными гирляндами.
      Принц соседский, чтобы ему через борт опрокинуться и кувшинками подавиться.
      Конечно, куда рыцарю до блестящего его высочества! Того даже вон издали видать, такой верзила. А уж голос до чего громкий — в самый раз полками командовать. Впрочем, он этим и занимается на досуге. А сейчас — распелся! Стоит на носу лодки, одной ногой высокий борт попирает, а сам горланит да бренчит на лютне. Вой, что серенадой зовется, разносится далеко по озеру.
      Сам рыцарь на войну еще ни разу не ходил. Не то чтобы король у них в королевстве был слишком уж миролюбив, хотя войн правда не любил и предпочитал разрешать возникающие вопросы с помощью политики и взаимовыгодной торговли... Хм. Не в этом дело. Рыцарь с интересом сходил бы на войну. Да принцесса не пускала. Хохотала над ним, вгоняя в краску. Куда, мол, такому задохлику на войну? Его боевой конь не уважает — разве противники испугаются?
      И неправда это, он с лошадями хорошо дружит.
      И не больно уж он тощий! В меру жилистый, не более. Причем довольно сильный, не надо врать, ваше высочество! Сколько ее на руках носит — и еще ни разу не уронил!
      А что противники не уважают… Разве он виноват, если родился таким? Глаза наивные, как две плошки с зеленым горохом, ресницы девчачьи. Нос длинный, что морковка, рыжий-конопатый. Брови вот мужественные, темно-медные, длинные, хмурить их хорошо, Хлодвиг специально перед зеркалом часто тренировался для выразительности. А кудри до плеч отпустить — это ему сама принцесса приказала, он и тут не виноват!!
      Но куда ему до принца…
      Тот породистый, как дорогой жеребец. Мышцы играют под роскошным нарядом, расфуфырился, что павлин. Волосы черные, глаза синие, пронзительные, ресницы-брови… Черт, конечно не рыжие, вот тут есть чему позавидовать. И плечи широкие. Ручищи загребущие. Загребёт такими лапищами принцессу, она в объятиях медвежьих утонет, невесомая пушинка…
      Пока рыцарь изводился скверными предчувствиями и злился, портя ногти, принц на лодке успел подплыть к берегу.
      Любовная песня, орущаяся во всю глотку, разумеется, не осталась незамеченной во дворце. Немедленно все окошки с этой стороны пооткрывались настежь — высунулась и челядь, и заспанные придворные повыглядывали. (Благо ближнее крыло дворца пристроено вплотную к крепостной стене, высокие острые крыши возвышались между двумя башнями — всё озеро из окон как на ладони.)
      А в одной из двух башен, соединенных крепостной стеной, на самой вершине, распахнулась дверца. И на балкон вышла принцесса.
      — Матильда!.. — выдохнул рыцарь с горечью. Прошептал, умоляя: — Нет, не слушай ты его!..
      Разумеется, ее высочество не услышала шепот своего верного рыцаря.
      В ярких лучах солнца принцесса сверкала и сияла, точно розовое облачко. Рыцарь не мог не отметить тот факт, что его госпожа надела в такую рань самое вычурное платье из своего обширного гардероба. Тюлевым подолом поигрывал ветерок, раздувая, точно колокол. На голове развевалась вуаль, скрывая лицо. К чему этот знак? Она не желает показывать принцу свое лицо? Хлодвиг не знал, что и думать. Сердце то замирало в горе, то начинало лихорадочно стучать, торопя разум найти выход из ужасного фарса, грозящего обернуться трагедией…
      При появлении принцессы все обитатели дворца зашептались.
      Матильда сделала знак рукой.
      Принц, увлекшись, не заметил. Но паж из его свиты пихнул господина в зад древком весла. Тот опомнился, повинуясь приказу ее высочества, прекратил горланить песню.
      — О, прекрасная Матильда! Свет очей моих! Дыхание моего сердца! Ты — свет, что озаряет!.. — заорал с выражением принц, но продолжить ему не дали.
      — Зачем явился, Фридвальд? — поинтересовалась принцесса.
      — Чтобы узреть твою красоту! — нашелся принц.
      — И только-то? — фыркнула Матильда.
      — О, прекраснейшая, одари! Подними вуаль, что скрывает твой прекрасный лик! — театрально размахнувшись лютней, взмолился Фридвальд.
      Один из пажей его сопровождения случайно угодил под размах лютни — и с плеском свалился в воду. Остальные принялись его вытаскивать. Принц с досадой чертыхнулся — ему пришлось с носа лодки перебраться к другому борту, чтобы уравновесить получившуюся качку. Но и с нового места он не унимался:
      — Прекраснейшая из прекрасных! Ты — самая прекрасная!..
      — Помнится, ты совсем недавно твердил то же самое моей сестрице? — упрекнула Матильда, сложив руки на груди.
      Как же она вправду была прекрасна в этот момент! Впрочем, как и во все прочие моменты своей жизни. Хлодвиг никогда не устанет на нее любоваться — всю жизнь готов провести возле ее ног, как преданный пес… Но только если этот заозерный гад не помешает.
      — То было мимолетное увлечение, — застыдившись, признал Фридвальд. — Но теперь-то мои глаза открылись для истины — ты гораздо красивей своей младшей сестры!
      Позади принцессы, из открытой двери, из-за занавески, послышался возмущенный писк.
      До принца писк тоже донесся. Он вспыхнул, засуетился, попытался сгладить оплошность:
      — Вы красивы каждая по своему, вот в чем святая истина! Вы как луна и солнце — вас невозможно сравнить! Матильда — словно сияние дня! Ингрид — точно мерцание чарующих звезд в ночи!.. — Разглагольствуя, он снова принялся размахивать руками, забыв, что держит громоздкую лютню. Наученные опытом пажи с шипением отобрали инструмент у господина, от греха подальше.
      — Довольно пустых речей! — оборвала гостя принцесса. — Так зачем ты явился?
      А сама коротко оглянулась на балкон второй башни. Ведь на том балконе появился король собственной персоной. С увлечением и радостью его величество отец взирал на развернувшийся внизу спектакль, в предвкушении потирая руки.
      — Хочу тебя в жены! — возвестил принц, тоже поглядев на короля.
      Хлодвиг скрипнул зубами: вот же наглец! Даже присутствие короля не постеснялся! Бледный от злости рыцарь положил руку на рукоять своего меча — и с решительным видом шагнул из тени на свет. Пора положить конец фарсу! Это оскорбительно!! Целый год принц упрямо сватался к младшей принцессе — а теперь вдруг передумал и требует старшую?!
      В отличие от возмущенного рыцаря и шушукающихся в недоумении придворных, король был счастлив подобным оборотом событий.
      — Молодец, взялся за ум наконец-то! — негромко, но так, что все услышали, пробормотал его величество.
      Он сотню раз твердил настырному жениху, что не отдаст младшую дочь замуж прежде, чем к венцу пойдет старшая. Ведь иначе позор — к Матильде вообще свататься перестанут! И так уж ее своевольный характер прославился на всю округу, стыдоба-то. А старшенькая уперлась — и ни в какую! Какого-то безземельника себе в мужья клянчила, дурочка, отказывая всем соседским королям и королевичам. Вот и пускай теперь идет замуж без любви! Будет знать, как поперек отцова слова перечить да в облаках романтических витать! К счастью, Фридвальд оказался парнем с трезвой головой, раз внял уговорам и обратил внимание на другую невесту — быстро ее приструнит, чего отцу никогда не удавалось.
      — Не пойду, — спокойно отрезала Матильда.
      — Но как же так? — растерялся принц. В голосе едва ли слезы не прорезались. Прижал руки к груди, правда к правой стороне, спутался. — Я влюблен! Я страстно желаю назвать тебя моей! Давай же соединим наши сердца!..
      Он снова кинулся на нос лодки, вскочил обеими ногами на сходящиеся острым углом бортики — всем могучим телом потянулся к балкону вверх, вскинул руки, точно прямо сейчас подпрыгнет и взлетит к возлюбленной. Пажам пришлось суетливо перебираться на корму, чтобы не позволить господину перевесить суденышко.
      — Давайте, соединяйте сердца, а я благословлю, — негромко, но отчетливо пробормотал король.
      — Никогда! — возвестила Матильда.
      Резко развернувшись, с шорохом шелков она прошествовала прочь с балкончика.
      — Ты разбиваешь мне сердце! — горестно завыл Фридвальд, заламывая локти в охватившей тоске.
      У Хлодвига руки зачесались отрезвить заигравшегося жениха хорошим тумаком.
      — Но знай же, вероломная! — вскинулся принц. — Я так просто отказа не приму! Передумай, пока не поздно!!
      Ответом ему была тишина. Только занавеска в дверном проеме вольно колыхалась на ветерке.
      — Уходи, тебя не желают видеть, — подал голос Хлодвиг, подойдя к лодке.
      — Сам уйди, не мешай, — негромко попросил Фридвальд.
      Рыцарь нахмурился. Он, конечно, привык, что на него обращают внимания не больше, чем на собачку Матильды. Но сейчас подобное пренебрежение хлестнуло пощечиной.
      Хлодвиг выразительно стиснул рукоять своего меча, пока что остающегося в ножнах. Повторил твердым голосом (пусть в оном и зазвенели нервные нотки):
      — Тебе отказали, разве непонятно?
      — Ради всего святого! — раздраженным шепотом попросил Фридвальд. — Можешь ты поверить своей принцессе и не вмешиваться, когда не просят? Буду очень признателен!
      Все зрители во всех окнах шушукались громче, оживленней, с нетерпением ожидая продолжения представления. Кое-кто успел побиться с кое-кем о заклад, в процессе едва не вывалившись через подоконник. Остальные мигом подхватили затею — ставки стремительно взлетели до небес!..
      Хлодвиг зашипел проклятия, точно сдувая накопившуюся злость, грозящую разорвать сердце, которому и без того было больно от тоски. Ведь сам он никогда в жизни не сможет вот так запросто, при всём народе, предложить возлюбленной госпоже руку и сердце…
      — Значит, отказываешь?! — грозно повысил голос принц. Упер руки в бока, приосанился. — Так знай же, своенравная красавица, что отказа я не приму! Я заставлю тебя стать моей! Пусть не по доброй воле! Пусть не уговорами — так магией! Вот именно — магией!!
      Он специально повторил внушительное слово, оглядев с вызовом мгновенно притихшее население дворца.
      — О как! — крякнул король. Схватившись за перила балкончика, чуть не по пояс перегнулся вниз, чтобы лучше разглядеть действо.
      Пажи меж тем подрулили лодку так, чтобы оказаться ровно под балконом принцессы. Один из них, не занятый на веслах, встал на корме во весь рост, запел какое-то непонятное заклинание, делая в такт руками движения еще более загадочные — и завораживающие.
      О чудо! В ответ на пение с балкончика свесился хвост крепкой веревки. А в стрельчатом дверном проеме показалась принцесса. Двигалась она медленно, мелкими шажками приближаясь к ограждению балкона. Будто во сне. Будто против воли. Даже платье и вуаль на ней сидели как-то взъерошено, точно заклинание ее застигло за спешным переодеванием.
      — Бесчестный мерзавец!! — вскипел Хлодвиг.
      Терпение и самообладание отказало рыцарю. Он выхватил меч из ножен — и набросился на принца. Ни лодка, ни разделяющая полоса глубокой воды не были помехой — Хлодвиг беспардонно ухватил принца за локоть и сдернул к себе, на берег.
      — Слушай, ну что ты всё лезешь? — раздосадовано замахнулся на защитника принцессы Фридвальд.
      Однако верный рыцарь отступать был не намерен. Пусть силы не равны. Пусть узкая линия берега не самое удобное поле для поединка. Шаг в сторону — ломая камыши, скатишься в глубокую воду. Шаг в другую сторону — окажешься прижат к камням крепостной стены. Но Хлодвиг вынудил соперника принять бой. Фридвальд с кислой миной вытащил свой клинок — всего лишь длинный кинжал, чьи богато украшенные ножны прекрасно сочетались с нарядом жениха.
      Меж тем Матильда, хныкая и тихонько причитая, перелезла через перила и, судорожно вцепившись в веревку нежными руками, стала неизбежно спускаться вниз, к лодке. Все зрители замерли в пораженном молчании, разинув рты. Король невольно забормотал слова молитвы — ведь башня была очень высокой! Умопомрачительно высокой. А веревка издалека казалась не прочнее ниточки. И вот на этой ниточке сейчас висела родная кровиночка, старшая доченька, которой в данный момент отец готов был простить все капризы, лишь бы не сорвалась в воду озера…
      Хлодвиг дрался отчаянно. Но длинный клинок то и дело чиркал по камням стены, высекая искры и срывая лоскутки мха. Отражать неловкие удары сравнительно коротким кинжалом было гораздо удобнее, принц и здесь оказался прав, черт возьми!
      Веревка оказалась коротка. Принцесса розовым облачком колышущегося тюля повисла над лодкой — суетящиеся пажи, даже рискуя подпрыгивать, не могли дотянуться до болтающегося над их головами шлейфа.
      Хлодвиг не вовремя оглянулся на нее — и сердце упало в пятки. И он пропустил удар — Фридвальд, порядочно разозленный его яростным сопротивлением, двинул набалдашником рукояти в лоб. В голове верного рыцаря раздался звон, в глазах потемнело, замелькали алые светлячки. Фридвальд отбросил обмякшего противника к стене, впечатав в холодные камни.
      Освободившись от помехи, принц бросился к лодке, лихо перемахнул на борт, от качки пажи едва не посыпались в воду.
      — Приказываю веревке удлиниться!! — властно гаркнул Фридвальд.
      Вглядываясь в темный проем за балкончиком, принц махнул рукой.
      Повинуясь магическому жесту, веревка дернулась — и медленно, очень осторожно, пусть и рывками, принцесса опустилась прямо в объятия принца. Ручки ее не сразу смогли разжаться и отпустить уже ненужную веревку.
      — Матильда… — просипел Хлодвиг, сползая спиной по стене вниз. Без сил плюхнулся на траву, неловко растопырив колени. Из глаз полились слезы. Не от боли, хотя Фридвальда он взбесил, видимо, знатно, раз тот не пожалел давнего знакомого, который почти год исправно таскал от него любовные записочки для младшей принцессы. Сердце разрывалось от отчаянья. Неужели он больше никогда не увидит свою госпожу?..
      Фридвальд стоял в лодке, не выпускал из рук невесту — и сиял, как весеннее солнце. Принцесса обвила руками шею жениха, покорно склонила головку к могучей груди. Пажи хихикали и радостно орудовали веслами, спеша поскорее вернуться к родному берегу.
      Обитатели дворца кто кричал, поздравлял пару, желая долгих лет и многочисленного потомства, кто-то с кем-то спорил, подсчитывая выигрыш от пари.
      — Ай, совсем молодежь обнаглела! — разорялся король, махая платочком вослед беглецам. — Умыкнул дочку прямо из-под носа! Ай, уж и не догнать наглеца! Потерял я доченьку! Ай, беда какая! Ай, горюшко какое!..
      Доселе тщетно ожидавший приказа капитан стражи махнул своим подчиненным — те, громыхая доспехами, бросились спускать лодки на воду.
      Король перевел взгляд ниже, заметил суету, закричал:
      — Эй, вы что затеяли, дурни?!
      — Так ведь догнать! — отрапортовал бравый капитан стражи. — Вернуть! Наказать похитителя!
      — Разве я давал приказ?! — рассердился король. — Отставить самоуправство! Когда скажу, тогда и поедем догонять! Не смейте мешать отцу горевать об украденной дочери! Кыш отсюда!
      Приказ поспешили выполнить все, не только пожавшая плечами стража. Все придворные разом решили, что смотреть больше тут не на что, а ветерок как-то малоприятно посвежел. Гомон голосов постепенно затих, сменивших хлопаньем ставень.
      Наверное, уже через четверть часа вся столица забурлит сплетнями, где нехитрое чародейство заграничного похитителя окажется приукрашенным и раздутым до поистине сказочных чудес…
      Вскоре над озером воцарилась привычная тишина. Снова вольно запели птички. Зажужжали стрекозы над синим зеркалом воды.
      Лодки не оставляют следов. Там, где лишь недавно разыгралось сердце урагана — теперь отражались безмятежные облака, кучерявые и пышные, как взбитые сливки.
      Только брошенный рыцарь, верность которого оказалась бесполезной и никому не нужной, тихо глотал беззвучные слезы, не помышляя подняться и уйти.
      — Ты чего ревешь?
      Ласковый голос мягкой мелодией привычно лег на сердце, успокаивая и возвращая к жизни.
      — Так, ведь… — всхлипнул рыцарь. — Я тебя больше никогда не увижу…
      — Вот не был бы ты таким дураком, отец бы еще подумал! — негромко засмеялась принцесса. — Но я тебя и такого люблю, глупого.
      Хлодвиг наконец-то сообразил обернуться. Осознал, что не чудится ему любимый голос.
      — Ты?.. — пораженно пробормотал он, шмыгнул носом.
      — Я, — задорно улыбнулась Матильда. Нежно поправила рыжие кудри своего растрепанного рыцаря. Залюбовалась наивными глазами, трогательными веснушками. Он всегда так смотрел на нее — словно преданный щенок.
      — А там кто же уплыл? — не верил собственным глазам рыцарь. Зашипел болезненно — нежные пальчики, перебирая кудри, случайно нашли шишку, оставленную защитнику «на память» Фридвальдом.
      — А догадайся! — хитро прищурилась госпожа.
      Матильда даже дала ему время на раздумья — пока что рыцарю разрешалось сбегать разыскать весла. Так удобно, что стражи успели спустить пару лодок — грех не воспользоваться одной! Можно съездить на тот берег, проведать Ингрид с Фридвальдом, поглядеть на их венчание — да и самим за компанию обвенчаться. Его величество отец не сможет ничего поделать с официальным браком, заключенным в присутствии всех соседей-королей. Побрюзжит, что его не пригласили, да и только… Хотя, кто его знает — может как раз в этот самый момент отец спешно наряжается, чтобы самому нагрянуть на пир? Впрочем, Матильду это сейчас мало волновало.
      — А ты как же… — явился с веслами верный рыцарь. Глаза всё еще блестели, но конопатая мордашка светилась, как горизонт на закате, с которого только-только ушли хмурые тучи. — Платье? Для венчания-то?
      Матильда отмахнулась беззаботно, кокетливо поправила будничный наряд пажа, неброский, темно-зеленого бархата:
      — Фрид клялся, что всё приготовил. Если что — вытряхну из юбок сестренку! Фрид ее и голышом замуж возьмет. Пожалуй, — она нарочито крепко задумалась. — Нет, хотя бы в простынку ее завернуть надо. Иначе Фрид с ума сойдет, не дождавшись брачной ночи, разбуянится. Мы с тобой тогда обвенчаться не успеем, будет досадно!
      Верный рыцарь густо покраснел, смущенно опустив ресницы. Принцесса захохотала было, но спохватилась, заткнула себе рот ладошкой. И шепотом стала отдавать указания — нужно было поторопиться.
      
      …Спустя три четверти часа после их отплытия озеро перечертила длинная вереница лодок. Лодки были перегружены набившимися людьми — все разодетые, беспечно крутились на сидениях, махали руками знакомым, перекликались, хохотали, предвкушая праздник. Раскачивающиеся борты то и дело черпали воду, дамы взвизгивали, вскидывая коленки, чтобы не замочить бальные туфельки, поддергивали оборчатые юбки. Одно королевство отправилось в гости к соседнему. Теперь уже вполне «родственному».
      Впереди плыла королевская прогулочная большая галера, украшенная гирляндами флагов. Его величество с легкой нервозностью всматривался в приближающуюся линию заграничного берега. Ее величество в полной растерянности держала объемистый узел с подвенечным платьем. Второй узел со вторым платьем держала первая фрейлина, у которой парик на ухо сбился. Паж с собачкой на руках сидел на узле, в который был предусмотрительно завернут костюм для жениха.
      — Точно рост подойдет? — в очередной раз переспросил король. — Не хочу, чтобы этот олух предстал олухом перед всеми соседями. Мы-то знаем, что он олух. А всем знать не обязательно!
      — Подойдет, успокойся, — отозвалась не менее взволнованная королева. — Уж мне ль не знать, какого он роста, с малых лет с ним нянчусь… Слушай, мы не будем выглядеть глупо? Перед соседями как-то неудобно, право слово.
      — Скажем, что запасные платья привезли на всякий случай, — подала голос фрейлина. — Мало ли вином обольются!
      — Вот и выйдет, что мы своих крошек держим за хрюшек, которые могут вином заляпаться на балу в честь собственной свадьбы! — вздохнула королева.
      — Нет, черт возьми, я голыми дочерей под венец пошлю! — вспылил шепотом король. — И зять-олух у меня будет одет с иголочки! Зря я вас предупреждал, что ли, что надо всё быстрей шить? А вы мне не верили! Вечно всё в последний день доделываете, еле успели! Вот если опоздаем из-за ваших белошвеек!!
      — Да кто ж знал, что молодежь нынче такая шустрая… — вздохнула королева.
      
      …Платья для невест пригодились.
      Для венчания обе принцессы надели наряды, приготовленные королевой-свекровью.
      Один зять перед алтарем стоял писаным красавцем! Что не удивительно: породистый жеребец даже в пыльной попоне будет выглядеть дорого — что говорить о принце с длинной родословной!
      Жених старшей тоже смотрелся не так плохо, как боялись венценосные тесть и тёща. Он ослеплял всех улыбками застенчивого нежданного счастья, словно рыжее солнышко. Ослепленные даже не замечали наливающийся фингал во весь лоб, кое-как прикрытый кудрями. Или делали вид, что не замечают, ведь во дворце собрались исключительно воспитанные люди.
      Все, кроме принца. Тот неделикатно фыркал при виде синяка, вгоняя названного брата в пунцовую краску. Хлодвигу правда было очень стыдно за недогадливость.
      Однако Матильде не нравилось, когда ее мужа заставляет краснеть кто-то, кроме нее самой.
      Свадебный бал открывали две пары — под вздохи восхищенной толпы.
      Под единый вздох ужаса, всколыхнувший толпу, его высочество едва-едва не пробороздил носом паркет. Но удержался, не растянулся. Разумеется, Матильда всплеснула руками и бросилась извиняться за свою неосторожность. Фридвальд, оправив костюм, извинения принял, но на будущее мстительность названной сестры запомнил.
      Ингрид в стороне не осталась. Счастье счастьем, а спуску старшей сестре она никогда не давала. Тем более из-за капризов Матильды свадьба запоздала на целый год! Целый год встреч украдкой и обмена жалкими записочками! А еще Матильда не рассчитала длину веревки и едва не угробила родную сестричку. Пришлось отвязывать веревку от ножки кровати и спускать, удерживая немощными ручонками! Ингрид страху натерпелась, вися у всех на виду, молясь, чтобы сестрица не разжала пальцы раньше времени!.. Поэтому младшая принцесса без зазрения совести совершенно случайно опрокинула бокал с красным вином на платье старшей.
      В ответ совершенно не случайно Матильда вылила на сестру двухведерную вазу с пуншем.
      В итоге обеим невестам пришлось отлучиться с бала, чтобы переменить наряды.
      — Какое счастье, что мы их наконец-то расселим по разным дворцам! — сказала королева королю.
      — По разным королевствам, — поправил с улыбкой облегчения король.
      Чопорная королева-свекровь покосилась в сторону новых родственников. Случайно подслушанные фразы не обещали тихой и мирной жизни в увеличившейся семье.
      
      
      
      31 июля 2014 г.