Раскол

Пролог

Она медленно подходила к зеркалу.

Бледный и бездушный свет луны скупо, будто старый скряга, отщитывающий деньги дрожащими иссохшими руками, скользил по движимому, но словно застывшему во времени силуэту. Луна, сговорившись с зеркалом, решила выказать свое уважение изменениям в девушке, ничто не прошло мимо ее чуть насмешливого безразличного взгляда: ни болезненная худоба, ткань не смогла скрыть выпирающие ребра и позвонки, просящиеся наружу, ни рисунок вен, явственно проступающий чрез практически белую пергаментную кожу, чей оттенок выделялся ещё больше на фоне черной пижамы. Осунувшееся лицо, неестественная бледность, как маска, оставленная некогда призраком ушедшим в забвение, темные круги под глазами и маленькая складка, залегшая меж черных прямых бровей. Она была похожа на тень. Тень самой себя ли? Или же кого-то еще? Тень несбывшихся мечтаний и разрушенных планов? А, может, и всего одновременно...

Она стояла напротив зеркала, рассматривая.
 

Лицо девушки с волосами цвета темного горького шоколада было непроницаемым, лишь глаза... Глаза предавали ее, их яркий блеск был способен осветить бальный зал, невыплаканные слезы лишь усиливали это свойство. А взгляд был пламенным, сумасшедшим и одновременно беспомощным, он был подобен буйному пожару, который не может выйти за пределы строго очерченной зоны, но не сдается, пытаясь пересечь границу. Отчаяние, боль и неверие плескались в васильковых глазах.

Она протянула руку, мягко коснулась зеркала, поглаживая отражение, и вдруг, лишь на мгновение яростно сверкнув глазами, сжала пальцы в кулак, ногти ее впились в ставшую еще более бледной кожу, резкое движение и...

Зеркало подернулось трещинами, теперь уже искаженное отражение смотрело на нее, лицо же девушки по-прежнему было неподвижно, она не обращала внимание на кровь, видимо, слишком много горьких мыслей было в ее голове и слишком много пустоты в сердце.

Ярость, так внезапно охватившая хрупкую девушку, вновь отдала бразды правления равнодушию. Глаза подернулись дымкой, тени обступили, превратив глубокий синий в беспросветный черный.

Она медленно повернулась спиной к искривленному двойнику и словно в замедленной съёмке сползла на пол, прислоняясь к холодному раненому зеркалу.

Глаза ее все также блестели, выдавая силу, желание свободы и упорство, проглядывающее сквозь туман безразличного спокойствия, но в них больше не было искр...

Лишь блики, спутники лунного света, пытались поддерживать иллюзию жизни в глазах, казавшихся черными из-за охватившей душу боли.