Раскол

Раскол

(*)

– Вы меня извините, но это уже слишком! – Агата, как и всегда, очнулась первой. Впрочем, она и первой почуяла куда идёт этот день: он не заладился с самого утра – был каким-то серым и безрадостным, и ещё – страшно тоскливым.

Агата проснулась ещё до рассвета и больше не смогла уснуть – тупое, непроходящее безысходное чувство заняло все её мысли. И ей бы взять себя в руки и уснуть через силу, а она погружалась в него всё глубже и глубже.

Она поняла, что уже немалая часть её жизни за плечами, а жизнь в Инспекции коротка, и каждый монстр может стать последним, а у неё как не было ничего, так и нет – жалкие гроши, которые они с братом копили правдами и неправдами не могли покрыть дорожающей жизни. Но с бедностью Агата бы ещё может и смирилась, но напугало её, добило, другое – она поняла, что ничего не хочет. Она не хочет вставать, есть, и даже спать. И даже мечтать!

А ведь когда-то, ещё год-два назад Агата так ярко мечтала о… сейчас бы вспомнить хоть о чём, но нет, стёрлось.

Кажется, она хотела содержать небольшой трактир. Готовить в нём же, им же заправлять, но сейчас это кажется уже несбыточной мечтой и даже не из-за денег, а из-за самого склада жизни – полевого-опасного, когда люди случайны, никчёмны, грубы и их можно использовать только как источник информации.

Словом, всё не заладилось задолго до разговора с Квинтом. Судя по лицу Томаша, и его мучила бессонница, что было удивительно – он всегда хорошо спал, но, наверное, всё-таки у них с Агатой была куда более глубокая внутренняя связь, чем они бы того хотели: он спустился мрачный, несловоохотливый, даже злой.

Себастьян, зашедший к ним на общий завтрак, сразу уловил их атмосферу и притих – да, они работали вместе всего год, но тем не менее, прошли довольно много дорог и опасностей, вместе рисковали, вместе лгали в отчётах, вместе укрывали некоторые обстоятельства, до которых ни в коем случае нельзя было добираться Городу. Он успел изучить и Агату, и Томаша, и понял, что за благо ему же самому будет просто поддержать тишину и молча поесть, а не пытаться тянуть из каждого клещами причину хмарного настроения.

Ну вот так сложилось в это утро!

Дальше было хуже. Квинт, ожидавший их, был в нетерпении. Даже немного упрекнул:

– Запаздываете!

И это было бы нормой в любой другой день, но Агата неожиданно для самой себя огрызнулась:

– И что? Кто-то умер?

И Квинту бы тоже надо было бы как Себастьяну заметить это настроение и сгладить обстановку, в конце концов, в отличие от Себастьяна он знал Агату и Томаша уже почти двадцать лет. но чутьё отказало ему в то утро, заменённое утренней выволочкой от управителя Города, которые хотели знать почему Инспекция не справляется со всеми делами, которые им поручены. И Квинт честно попытался донести в очередной раз что дело тут в нехватке кадров и оружия, что некоторые дела нуждаются больше в солдатах, чем в Инспекции, которая, если честно, создавалась только для описания ненормальных явлений, а не для уничтожения тех, кто эти явления творит! Но его не услышали. Властный мир управителей был глух к своему проводнику и повторил задачу: дело оборотня из Дола должно быть закрыто. Планируются ли дополнительные люди на него? Нет, хватит с вас, бездельников, растрат! Планируется ли вложения? Нет, у вас полно ресурсов. И потом, что сложного в том, чтобы пойти и убить оборотня, закошмарившего мирную и добродетельную деревушку? он один, а Инспекция состоит из троих представителей!

Так что Квинт, погружённый в собственные мысли, не заметил опасного настроения Агаты и познакомил их с делом оборотня из Дола. Суть была ясной: человек, проклятый или больной волчьим даром, проживает в этой деревушке или поблизости с нею. Сначала его и впрямь считали лишь волком, когда он таскал только скот. Но дальше он перешёл на людей! Более того, по свидетельству местного жителя, некоего Гарнье, когда волк попытался прямо с улицы утащить девочку, и толпа погналась за ним во главе с сами Гарнье, волк, метнувшись в чащу, обернулся человекоподной фигурой и вдруг побежал на задних лапах как на ногах.

– Второе свидетельство, – продолжал Квинт, не замечая как напрягается сам воздух в его кабинете, – от жителя той же деревни – некоего Руле. Он погнался за волком вместе с охотником, когда волк утащил младенца прямо из колыбели, прыгнув в комнату, и волк превратился в высокое изможденное существо с человеческим лицом и бородой. Его описывают как полуголого человека, кое-как прикрытого тряпками, с перепачканными кровью руками и длинными ногтями, под которыми оставались ещё куски красного мяса.

Будь Квинт в другом настроении, он бы заметил, что никто из троицы не пошутил о чём-то вроде:

– Ну, хорошо что в тряпках, а то мы бы ещё больше подробностей узнали!

Или не буркнул что-то наподобие такого:

– Пить надо меньше! Или больше, чтоб волки уже мертвыми приходили.

Но он сегодня был погружён в мысли о самом себе и не заметил ещё большего омрачения инспекторов. Зато сухо обозначил задачу:

– Требуется ликвидировать оборотня. Срок – три дня, то есть, до конца полнолуния.

И Агата очнулась первой:

– Вы меня извините, но это уже слишком!

Мрачность, копившая в ней ещё до рассвета, а может быть уже и не первый год, пришедшая из собственного неудовольствия от своей жизни и помноженная на какую-то внутреннюю непрошенную тоску, прорвалась словами и возмущениями.

Мало того, что требовалось уничтожить опасного врага! Нет, стоп, даже в этом загвоздка номер один. Против оборотня крайне мало средств, хотя бы от того, что биться с оборотнем – это не то же самое, что биться с рядовым вурдалаком или мавкой. Те хоть дохлые уже, а этот оживлён и агрессивен, и на службе у него звериный нюх и ещё – звериная же скорость! Это всегда огромный риск и от того охотники на оборотней – это обычно отдельные люди, которые как бы должны быть под началом Города, но которые уже давно не числятся в штате, смешавшись полномочиями с безрукой в данном случае Инспекцией.