Распри

Глава 1. Плоды охоты

Эта весна выдалась мёрзлой и дождливой, грубая подошва утопала в сырой лесной земле, а трель скворцов больше напоминала неприятный скрежет. Кроны деревьев лениво раскачивались на ветру, живительный сок наполнял их изнутри, усыпая ветки почками. Финн поправил шапку на голове, ударил с размаху рукой по шершавому стволу.

—Пап, Вера Степановна не лучший вариант, давай ты ещё посмотришь.

Медное лицо исказилось гримасой боли, но не от удара, а от быстроты вылетевших слов и тяжести отцовского взгляда. Когда то теплые глаза, с годами становились ледяными, а глубина отражала острые иглы, вонзающиеся прямо в душу. Мальчик поёжился, не зная, куда себя деть.

—Молчи и смотри на след.

Отец надавил на плечо, заставил присесть. Прямо перед его ногами небольшие углубления, смазанные утренним дождём, с поволокой к следующим. Два близко расположенных средних пальца и поноготки по бокам.

—Свежий, мы близко, — Финн опустил пальцы в углубления, размял подушечками почву, плечи его выпрямились, приободрились. — И брата я не хочу такого, ещё и сводного. Он меня задирает.

—Тебе уже девять, мужчина должен уметь постоять за себя. – Грубый голос раздался на перепонках, отстукивая марш. — Сила и воля, про это в твоих сказках не напишут.

Темная кожа Михаэля отражалась на солнце янтарным отливом. Выраженные скулы уходили прямой линией к острым ушам с серебряным кольцом.

—Пап, ну, она совсем нам не подходит, — вяло отозвался Финн, надежда таяла перед ним, оставляя удушающую обречённость.

Только отцовское слово могло выдернуть его из этой безнадёжности, сам же он перепробовал всё. Кнопки, грубые слова, напускное равнодушие, байки про обычаи предков, даже соседскую собаку пытался натравить, но та совершенно отказывалась его слушаться, виляя хвостом. Меж тем сын Веры Степановны, Паша, продолжал докучать шутками и угрозами.

—Молчи.

Они пошли дальше, пригнувшись, бесшумно передвигая ногами. Финн украдкой поглядывал по сторонам. Рука Михаэля занеслась над головой сына идущего впереди, он хотел потрепать его за кучерявые волосы, но осекся, не к месту. Много времени прошло, ему нравилось наблюдать, как характер Финна становится нетерпимым, твердолобым, но всё ещё по-детски глупым. «Давай ты ещё посмотришь» - эхом пронеслось в голове, губы искривились.

За кустом шиповника показалось щетинистое брюхо кабана. Михаэль снял с плеча двуствольное ружьё и протянул сыну, тот вскинул, прижал приклад к плечу, опустил щёку. Глаза его следовали за дулом, направленные прямо в шею животного. Оба замерли.

Время шло, а палец подергивался на спусковом крючке. Серые глаза с каштановыми вкраплениями округлились страхом. На маленькую руку опустилась тяжелая ладонь отца, вот-вот должен был раздаться выстрел.

—Я не смогу, — прошептал, и тут же Михаэль надавил на палец, выстрел оглушил, отдача обожгла плечо.

Веки Финна плотно сомкнулись, весь он сжался, задрожал. Не хотелось видеть мёртвое тело животного, ощутить кожей последний выдох, заметить, как плоть понемногу оседает на земле. По ладони мазнул холод, Михаэль встал на ноги и не сказал ни слова. Финн выждал пару секунд, решился и открыл глаза.

Выстрел пришёлся в ствол дерева, обнажая светлую древесину. Кабана по близости не оказалось, только что-то зеленое валялось на земле, оглушенное и потерянное.

—Это знак, знак, — затараторил Финн, словно в бреду и побежал вперёд.

—Это промах, сын. — Отец пошёл следом, разглядывая в руках ребенка лягушку. — Выкинь её.

—Нет, — он спрятал находку в переднем кармане куртки, нежно приглаживая ладонью. — После смерти мамы ты всегда такой, — немного подумав, добавил, — она бы не одобрила Веру Степановну.

Михаэль плотно сжал челюсть, грубо взял сына за руку и повёл обратно. Решения своего менять он не был намерен, считая отличной идеей переехать из города в посёлок, в тишину, на свежий воздух. Местные относились с подозрением, поговаривали за спиной, но опасались говорить открыто, его, впрочем, устроил бы любой вариант.

Лягушка была заботливо помещена в клетку, наследство от хомяка. Финн всю ночь не мог сомкнуть глаз, наблюдал, щурился, хотел увидеть ожидающее в груди чудо и когда сон сморил его, расстроился, болотной жительницы не оказалось внутри. Вскочил, начал искать по комнате, прильнул к окну.

—Вот она! — Вскоре воскликнул, щекочущая радость раздалась в его теле, не давая усидеть на месте.

За окном была та, которую он ожидал увидеть, царевну из сказки, что должна была спасти его и отца. Хрупкая блондинка катила за собой чемодан, каблук сломался, она недовольно топнула ногой, выругалась, пнула чемодан. Зелёные глаза мерцали двумя изумрудами.