Рассказы Чумы (переиздание)

Глава 3

Лилит медленно поставила ступни на холодный, каменный пол, сбросила с себя шёлковую простыню, обернувшуюся вокруг нагого тела; неторопливо поднялась с кровати. Тонкие золотые цепочки, обвивавшие нежные лодыжки, тихо звякнули, волочась вслед за Тёмной.  

Ночной, горячий от испарений воздух душным ветром врывался в распахнутое окно. Она оперлась одной рукой о стену, другой приподнимая и отбрасывая назад черные, блестящие, точно залежи антрацита, волосы, доходившие до бедер.  

Асмодей, прищурившись, глядел на неё с брачного ложа.  

— Что там? — спросил негромко, но она услышала. Повернулась; золотое ожерелье с черными камнями соскользнуло вниз, упав точно посередине. Вздернула тонкие, вразлет брови; высокий лоб разрезала еле заметная морщинка. 
— Всё по-прежнему, мой князь. Лава течёт, как ей и положено, вверх; болото прибывает, и кара настигает тех, кому положено мучиться.  

Асмодей нетерпеливо шевельнулся; схватившись рукой за чёрные прутья изголовья, резко сел.  

— Я не об этом. Ты опять думаешь о чем-то.  

Лилит чуть сморщилась; но слабая, чуть заметная улыбка мгновенно прогнала тень с бледного лица.  

— Я всегда о чем-нибудь думаю, как и ты, впрочем. 
— Ну так поделись со мной, — он легко перевалился через кровать, подошел сзади, провел горячими ладонями по вздрогнувшим бедрам. — Что так сильно тебя тревожит?  

В покои влетела серая неясыть; задев широкими крыльями обнаженную руку, ринулась стремглав в темный угол. Замерла, затаившись в полутьме; склонив голову набок, глядя круглыми глазами, что-то громко проухала.  

Княгиня, не глядя, поманила птицу легким щелчком. Неясыть тяжело поднялась в воздух; покружив, уселась на правое плечо демоницы.  

Асмодей слегка отстранился.  

— Разве тебе нравится, как мы живем? — голос её баюкал, звучал медом, собранным из горьких трав. — Копошимся в грязи, словно черви; дышим смрадом и пеплом, убираем за Крылатыми сточные канавы: они ведь не берут себе черные души… Скажи, Аэшма, разве мы достойны этого? Почему Создатель так несправедлив к нам, отражениям детей Его? Почему одним — всё, другим — ничего? Чем так хороши Светлые — им даровано царство Небесное, Хрустальная Колыбель, хоть они и питаются людскими душами, а мы обречены гнить здесь, под землей?  

Князь слушал; слушал и лицо его темнело с каждым оброненным словом. Наконец он жестом оборвал Лилит; согнал удобно устроившуюся, уже было задремавшую неясыть. 
Птица вылетела в окно и на прощание угрожающе крикнула.  

—  К чему все эти разговоры, Лилу? Тебе что, плохо живется здесь?  

В простом вопросе отчетливо слышался упрек; Темная разглядела в нем и еще кое-что. Ласково прильнула, потянулась.  

— Ты один из сильнейших, Аэшма, и за тобой пойдут многие. Люцифер спит вечным мерзлым сном, брошенный в глубины Коцита; кому, как не тебе, возглавить армию Ада? О Создателе давно ничего не слышно. Крылатые будут беспомощны без своего Отца; ты уничтожишь их одним взмахом руки. Мы будем пить воду из чистых рек, а не из серных источников; слушать хрустальный перезвон птиц, а не уханье сов, жить в прекрасных дворцах.  

Демон сжал пальцы на тонкой, никогда не знавшей бремени талии, так сильно, что Лилит вскрикнула.  

— Ты сама не знаешь, о чем говоришь. Светлые намного сильнее, чем тебе кажется. Наивно думать, что мы уничтожим их одним ударом. К тому же, если падет Колыбель, умрем и мы. Или ты забыла о Равновесии? 
— А ты никогда не думал о том, что Равновесие — сказка, придуманная Создателем для того, чтобы оградить Крылатых от наших посягательств? — она привстала на цыпочки, заглянула в глаза. 
— Конечно, думал, — проворчал Асмодей, — но слишком велик риск, чтобы проверять, насколько это правда, а насколько нет. Он положил холодную ладонь на бледные губы, вмиг запылавшие жаром; Тёмная, смеясь, отодвинулась.  
— Ну, что еще? 
— Велиал, — напомнила княгиня чуть слышно.  

Демон выпустил её; поймал точеный, маленький подбородок, вздернул его вверх.  

— Сколько можно говорить про него?  

Лилит ответила прямым, честным взглядом.  

— Пока ты не покажешь ему, где его место, — сквозь горячий ветер прорезался лёд. —  Он подведет нас, вот увидишь. Он лжец, метящий на твое место. Ты даже не знаешь, откуда взялся этот мерзкий, льстивый демонишка!  

Князь хмыкнул. 

— Для демона лжи — лгать так же естественно, как дышать, — он ослабил хватку, и Лилит облегченно выпрямилась. — Что касается остального, если Велиал вдруг зарвется, я найду способ укоротить поводок. И плевать, откуда он взялся, пока он служит мне.  

Асмодей вернулся рукой туда, откуда начал, и продолжил со смешком: 
— Сдается, что ты просто ревнуешь — слишком часто я слышу в последнее время от тебя это имя.  

Серые глаза княгини почернели; она вспыхнула злобой; оттолкнув его, презрительно свела брови: 
— Можешь не надеяться на это. Ты еще вспомнишь меня, когда Велиал перейдет тебе дорогу!  

Аэшма захохотал; сгреб вырывающуюся Лилит в охапку и понес туда, где шелковые простыни сплелись тугим змеиным клубком.