Рассказы Чумы (переиздание)

Глава 7

Запах гари стоял плотно, и не думал исчезать, несмотря на то, что его источник канул в небытие; сквозь витавшую в воздухе сажу я разглядела, что голем превратился в кучу обломков. Видимо, ифрит, не разбиравший дороги, угодил не в ту цель.  

Брань безуспешно пытался пригладить опаленные волосы; убедившись в напрасности своих действий, он с досадой бросил это бесполезное занятие. Мор тяжело дышал рядом: короткая схватка почти лишила его сил. За несколько десятилетий мой названый брат так и не смог хотя бы немного приблизиться к нашей физической форме. Иногда мне казалось, что серп словно высасывает из него жизнь, вместо того, чтобы дарить её: недаром после каждой битвы Мор выглядел таким выжатым и обессиленным.  

Вспомнилось, как Глад однажды сильно поссорился с Бранью: уж очень последний был уверен, что Мор лишний в нашей команде. Сейчас, когда старший пропал, как бы не пришлось мне воевать с красным по этому же поводу.  

Брань наконец отвлекся на Велиала.  

— Я надеюсь, ты найдешь пару серьезных оправданий, перед тем, как я вытряхну тебя из шкурки? — почти весело спросил он, пристраивая меч в ножны.  

— А я надеюсь, ты очень расстроишься, узнав, что не сможешь выйти отсюда без меня? — тихо засмеялся в ответ демон.  

Красный побагровел.  

— Я вас обманул, — улыбнулся Падший. — Меня никто не присылал. Совет вообще не в курсе происходящего. 
— Советую тебе побыстрее объясниться, — процедил сквозь зубы всадник.  

Темный вздохнул:  
— А что тут объяснять? Лилит, супруга нашего князька, рвется к власти. Она думает, что если уговорит Асмодея собрать войско, чтобы сразиться со Светлыми, то весь мир будет у ее ног. Ночная забывает о Равновесии — если Колыбель будет уничтожена, погибнет и Темная Сторона. 
Я, в отличие от многих, не желаю этой войны. А чтобы не допустить очередного Апокалипсиса, придется помочь вам вытащить вашего этого... Глада.  

Мысленно я хмыкнула.  

Брань тоже принял эту новость скептически: 
— Что-то слишком благородные у тебя порывы.  

Велиал усмехнулся:  
— А кто говорит о благородстве? Услуга за услугу. Я вас проведу к Гладу, а вы отдадите мне Иглу. 
— Иглу? — переспросила я. 
— Иглу, — подтвердил демон. — Артефакт, который хранится у вашего товарища.  

Брань выдохнул: 
— Если он находится у Глада, как мы тебе его отдадим? 
— Мы подпишем с тобой договор. Стандартный такой договор, заверенный кровью — на тот случай, если спасенный вдруг не захочет платить за свое чудесное вызволение из плена Крылатых.  

В наступившей тишине было слышно собственное дыхание. Брань посмотрел на меня; я ответила легким пожатием плеч: мол, ты теперь главный, тебе решение и принимать. 
Несмотря на мое молчаливое согласие, брат не торопился отвечать. Он беспокойно обернулся назад, точно там кто-то мог помог помочь ему, нервно переплел пальцы.  По лицу демона было заметно, что Падший начал терять терпение: 

Неожиданно для себя я сказала: 
— Мы согласны.  

Всадник изумленно поднял голову: негодование, недовольство и упрек отразились на его лице одновременно.  

Я протянула вперед руку и добавила: 
— Только договор будешь заключать со мной.  

* * * 

Как бы не спорил Брань, победа на этот раз осталась за мной. 

Перед тем, как переместить нас, Велиал вручил каждому браслет из мелких изумрудов, алмазов, черных агатов и неизвестного мне происхождения красных камней, которые выглядели неприглядно даже по сравнению с невзрачным агатом серых и коричневых тонов.  

— Это поможет вам на семь дней избежать влияния Темной и Светлой Стороны, — объяснил он. 
— А что потом? — спросил Мор, разглядывая причудливо искрящееся плетение. 
— А потом, если не выберетесь в мир смертных, вы умрете, — спокойно сказал Падший. — Браслет не защищает: он накапливает в себе, а снять его можно только вне Колыбели и Воронки. Не успеете — он отдаст вам все, что собрал по дороге.  

Брань натянул украшение; оно тут же плотным кольцом сомкнулось вокруг запястья. 
— Ты тоже не забывай о подписанном договоре, — хмуро заметил всадник.  

Велиал вежливо наклонил голову: мол, помню, даже не сомневайся.  

 * * * 

Мы стояли между двумя отвесными скалами, на узкой полоске берега темной, теряющейся вдали ленты реки Ахерон. Холодная, прозрачная вода казалась неподвижной; в её глубине можно было разглядеть скользкие, крупные камни, зарытые наполовину в илистое дно.  

Пахло сыростью.  

Уткнувшись деревянным носом в берег, едва заметно покачивалась на воде небольшая лодка. В ней, спиной к нам, сидел старик, одетый в рубище; длинный балахон был сплошь покрыт дырами до самых пят.  

Велиал подошел, положил руку на плечо перевозчика.  

—  Харон, — негромко окликнул он, — нам нужно наверх. — И протянул гребцу три, тихо звякнувшие в ладони, серебряные монеты.  

Харон медленно, не торопясь, обернулся. 
—  Живые? — без интереса спросил он. — За живых я обычно беру другую плату; но за этих не возьму ничего.  

Падший напрягся; он не ожидал такого ответа. 
— Ты не повезешь… их? — голос его замешкался в самом конце.  

Старик поднялся, выпрямился в полный рост; откинул величественным жестом назад капюшон.  

Я вздрогнула.  
В темных провалах глазниц блеснули два металлических кружка: два медных, позеленевших от времени обола* заменяли глаза перевозчику.  

— Похоть, — сказал он негромко, — зависть и гордыня. Один из вас предал других мыслями и делом. Вы грешны более, чем иные мертвые. Я перевезу вас даром.  

— Что ты такое говоришь, старик? — Брань шагнул вперед; голыши под его ногой, жалобно зашуршав, вошли с головой в податливый, мокрый песок. — Кто это из нас предатель?  
Даже не поворачиваясь, я почувствовала, как съежился от испуга Мор.  

Харон, не отвечая, осторожно, точно боясь помять одежду, присел обратно; Велиал жестом показал Брани, чтобы он замолчал. 
— Скорее в лодку, пока он не передумал, — вполголоса произнес он. — Потом будете выяснять отношения.  

 * * *

Лодка плыла ни быстро, ни медленно, однако ущелье, в котором мы очутились после перемещения, очень скоро оказалось позади. Харон, не торопясь, отталкивался от дна длинным шестом; каждое его движение было пронизано спокойствием и медлительностью.  

— Как ты думаешь, про похоть, зависть и гордыню — это он про одного и того же сказал? — вдруг шепотом спросил Брань. 
— Не знаю, — я покосилась на Мора.  

Неужели это он предал нас? Хотя при таком раскладе можно подозревать и второго брата.  
Хотела добавить, что даже я могу оказаться «не той», но не стала. Брань тоже больше ничего не спрашивал; молча смотрел на скользящую речную гладь.  

Если Харон говорил про троих, то зависть все же больше подходит Мору: уж очень он старательно перенимает все повадки старших братьев. Остаётся похоть и гордыня… Особого влечения к мужскому полу я за собой не замечаю, значит, последнее мне, а похоть — Брани?..  

Кровь отчего-то ударила в голову; я покраснела. Хорошо, что всадники не умеют читать мысли друг друга…  

Или все наоборот? А если все три греха — от одного из нас? Но нет, перевозчик ясно сказал: «грешны». Но, опять же: «один из вас»…  Мысли мои начали путаться. Кто же всё-таки изменник? Мор или Брань?   

А ведь кто-то из них наверняка сейчас решает, насколько можно доверять другим.   

О Создатель, мы вцепимся друг другу в глотки раньше, чем доберемся до Глада. 

• обол - древнегреческая монета