Расстояние между нами

Глава 4

— Почему мы идем на снижение? — я выдернула из ушей наушники, что было не весьма приятно, после этого я недовольно промычала, потирая уши.

— На восточной стороне Американского континента, через который мы будем пролетать, сейчас проходит шторм, поэтому мы на некоторое время останавливаемся на Британских островах, — спокойно ответил парень. Я больше не могла уловить насмешки в его голосе. Наоборот, он был твердым и полным решимости.

Мне кажется, теперь я даже взглянула на него по-другому. Кажется, ещё час назад, когда мы завели эту незаурядную беседу, он был более веселым, если не сказать, что даже слишком. Сейчас же его брови были нахмурены, и смотрел он куда-то будто сквозь меня. Я видела уже такой взгляд, ещё тогда в баре, когда он сидел с той девушкой. Это была ещё неизведанная мною сторона Дина и, похоже на то, что это была его не самая лучшая сторона.

Я не стала ничего больше спрашивать, потому что это было не так уж и значительно для меня. Безусловно, меня раздирал изнутри интерес, о чем он думает, почему его настроение вмиг так изменилось, но я старалась выбросить из головы эти дурные мысли. После того, как мы прилетим в Америку, мы вообще вряд ли увидимся. А спустя некоторое время я и вовсе забуду его имя. В далеком будущем я и не вспомню его фигуру, что отыграла в моей жизни не такое уж и большое значение.

Мы остановились в аэропорту Хитроу. Нам ещё раз объяснили всю ситуацию. Действительно, на востоке Соединённых штатов сейчас бушевал ураган, имя которому ещё не дали. Нам сказали, что мы остановились в Британии приблизительно к утру следующего дня. Сначала я немного запаниковала из-за того, что не успею вовремя попасть на фестиваль, а точнее – именно на выступление Питера. Но подсчитав мысленно время, я всё же успокоилась. Ведь если с аэропорта я сразу же на такси направлюсь к месту проведения этого чёртового фестиваля, то ещё вполне успею словить своего бойфренда.

Британия встретила нас не весьма радушно. Я сразу почувствовала пронзающий до самых костей холод, когда ещё спускалась вниз по трапу. Дин больше не говорил мне ни слова, будто до этого самого момента у нас не было оживленной беседы. Это меня немного обескуражило. Я даже не знаю, как теперь вести себя с ним.

Дин сам снял с моих плеч груз в виде своего общества, когда сразу исчез из поля моего зрения, как только мы вошли в большой зал ожидания, где он растворился среди большой толпы людей, что были здесь и ранее.

Сначала я растерялась. Здесь было так много людей, что я почувствовала себя немного потерянной среди такого большого скопления народу. Все были с кем-то. Я просто стояла, придерживая лямки рюкзака ладонями, а они все обходили меня стороной так, будто меня здесь вовсе и не было. На миг я почувствовала одиночество, но затем успокоила себя тем, что так и должно быть.

Теперь я всерьез задумалась о том, чем занять себя на ближайшие несколько часов. Я в буквальном смысле этого слова потеряла единственного человека, который помог бы мне скрасить это время.

Я не смогла придумать ничего лучше, чем просто найти здесь буфет и выпить кофе, в котором я сейчас нуждалась не больше, чем в прежнем общение, которое я по своей же глупости утратила.

Достигнув своей маленькой цели, я зачеркнула один пунктик в своей воображаемом списке. Но проблема состояла в том, что других пунктов в этом списке не было. Со стаканчиком обжигающего кофе, я просто направилась обратно в зал ожидания. Я не спешила пить напиток, а прежде грела руки об горячий стаканчик. Стены в большой зале отдавали холодом, и я даже не могу точно сказать, где было холоднее — на улице или внутри.

Дождевые капли настойчиво стучали по грубым стеклянным окнам, отбивая некий ритм. Это возвращает меня мысленно на несколько лет назад. Мне тринадцать. Я впервые в жизни летела в Англию одна. Меня переполняло чувство страха, хотя это был уже и не первый мой полет. Моя мама сказала, что это сможет пробудить во мне чувство ответственности. Она думала, что это заставит меня чувствовать себя взрослой. Но, похоже, моя мама не знала, что я и не особо спешила взрослеть. Но после этого лета мне всё же пришлось повзрослеть (хотя сейчас не об этом).

Я прибыла в Англию и была слишком вымотана собственными дурными мыслями. Это был первый в моей жизни полет, когда я всерьез задумалась о том, что случится, когда я разобьюсь. В своем богатом воображение я успела себе нарисовать сцену не своей смерти, а её последствия. Я представила, будто мои родители сначала убивались своим горем, а затем просто удочерили из детского дома девочку, которую звали Каролин. Она не была такой как я, но они ослепленные своей утратой видели в ней меня и любили, что есть сил, чтобы не потерять снова свою любимую дочь. Моя бабушка навсегда и окончательно возненавидела мою мать и после нескольких лет безутешной борьбы с моим отцом (который напомню, сошел с ума и принимал другую девочку за меня), она умирает. Мои другие бабушка и дедушка купили бы домик в какой-то ничем не примечательной деревушке, оставив свою обезумевшую дочь в городе, полном воспоминаний.

Теперь я, наверняка, могу знать, что будет после моей смерти. Я точно могу предугадать поведение каждого из них, потому что наблюдаю за этим уже несколько лет. Они просто предпочтут забыть о моем существование, будто меня никогда и не было.

— Где ты взяла кофе? Мне сказали, что у них нет натурального кофе, — низкий и немного грубый, но пропитанный бархатом мужской голос привлек к себе внимание. Я невольно улыбнулась. Это был Дин.

— Это растворимый кофе, — ответила я, не отрывая глаз от большого окна, по которому всё ещё стучали тяжелые капли.

— Какая гадость! Как ты можешь это пить? — воскликнул парень. Я услышала его тихий смешок. Я невольно подумала о том, что же тогда было с парнем меньше чем ещё час назад, но я считала неуместным спрашивать у него напрямую, что же это было. Может, это было минутное помутнение рассудка. Может, он вспомнил что-то, о чем обещал сам себе не вспоминать никогда. Это казалось вполне логичным объяснением тому изменению, что я успела за ним заметить.