Рассвет

Глава 23

С этого дня в жизни Олега начался ад. Вначале он пытался вернуть Лизу к жизни всеми способами, которые только приходили ему на ум: покупал билеты на концерт популярной рок-группы, приносил домой охапки алых роз, дарил ей украшения с бриллиантами… Но за все свои порывы он не получал ожидаемой благодарности, только краткое «Спасибо». Лишь однажды лицо его жены осветила мимолетная улыбка, когда он стал соавтором картины, которую помог нарисовать Олесе для мамы. На картине была изображена мама, почему-то очень маленького роста, почти, как сама Олеся, которая стояла между ней и Олегом и держала их за руки. Между мамой и широкой радугой Олеся нарисовала собаку, очевидно, Ройса, и обвела его в виде разноцветной тучки, на фоне голубого неба. Лиза расцеловала малышку, взяла картину и повесила ее на самое видное место.

Олег заметил, что Лиза стала еще более замкнутой. Она продолжала ходить на работу, вечерами готовить вкусный ужин, гуляла с ним и Олесей перед сном, даже иногда интересовалась тем, как его дела, но перестала рассказывать что-либо о себе. Все начинающиеся расспросы она убивала однозначными ответами, еще более краткими, чем раньше ей отвечал Олег. Тогда он обратился за помощью к своему брату.

- Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть, - сказал Максим, когда увидел входящего к нему в кабинет младшего брата. – У тебя что-то случилось?

- Жена у меня случилась, - проворчал Олег, - Уж не знаю, где гулял мой мозг, когда я делал ей предложение!

По лицу Максима пробежала легкая усмешка. Он и сам порой иногда задавал себе этот вопрос в моменты ссор со своей обожаемой супругой. Максим знаком попросил Олега продолжать. Тот устало откинулся в широком кресле и сцепил пальцы в замок.

- Кто их поймет, этих женщин! У меня их много было, но такой еще не встречал. Сейчас вон замкнулась в себе: то ли обиделась на что-то, то ли выпрашивает подарки таким образом, то ли ПМС у нее… Я уже из шкуры вон лезу, только бы угодить, я, представляешь? С роду бы не подумал, что буду перед женой на задних лапках бегать, а она все, как королева, не улыбнется…

Максим спросил:

- Может, у нее что-то случилось? Она не рассказывала тебе?

- Да собака у нее умерла этой зимой. И раньше-то не особенно меня вниманием баловала, а теперь как подменили. Вроде она, и вроде как и нет. Я, конечно, все понимаю, но так убиваться из-за собаки? Представляешь, в тот день вернулась с разбитыми кулаками, которые все пыталась спрятать от меня. Морду врачу набила что ли, но спрашивать не стал. Лишний раз уже лезть к ней даже не хочется. Перебесится – сама придет.

Максим вдруг стал серьезным:

- Теперь начинаю немного понимать. Хорошо бы мне с ней поработать, пообщаться хотя бы, понять, что ее тревожит. Думаю, тут дело не только в собаке, просто это ее подкосило окончательно. Скорее всего, это началось намного раньше. А в начале ваших отношений какой она была? Помнишь?

- Помню, конечно. Сначала изображала из себя недоступность, вероятно, пыталась меня тем самым подцепить. Что ж, сработало, я попался на это и влюбился, впервые за всю жизнь. Дальше были моменты, когда она сама ко мне подходила, очень много чего-то мне говорила, рассказывала… Доходило до смешного даже. Сижу фильм смотрю, она пришла, с чашкой кофе и бутербродами, и начала мне рассказывать о книге, на основе которой сделали фильм. Я просто хочу тупо посидеть посмотреть фильм, без этих подробностей, ее впечатлений и прочего, а она сидит рядом и откровенно мешает! Про работу свою мне часто раньше рассказывала, то на нее не так посмотрели, то не согласовали проект… У меня у самого голова пухнет по вечерам от своих дел, а тут еще и это. Ты-то хоть понимаешь меня?

Брат кивнул и попросил продолжить.

- Да, она очень красивая, у него потрясающая фигура, а за ее улыбку я готов сразиться с медведем, но я устал от ее загадочности. Это, знаешь, как говорят: от души ее загадочной он стал нервным и припадочным. Вот это точно про меня. Срываться стал по мелочам, хотя раньше, ты же помнишь, был спокойный, как танк.

Максим налил себе и брату воды, и, немного помолчав, сказал:

- У меня на практике такое часто встречается. Если кратко, то обычно в таких случаях говорят: не сошлись характерами. Такие вещи нужно изучать еще до брака. Тебе подошел бы принципиально другой типаж женщины: хозяйственная, веселая, как ты говоришь, без каких-либо заморочек. А ты, скорее всего, выбрал какую-то из тех, кого я называю эльфами. Они, хоть и внешне мало отличаются от остальных, но при этом они, что называется, «без кожи». Им крайне важна эмоциональная составляющая в отношениях, важно быть услышанными, понятыми. Думаю, она очень романтичная, чувствительная натура, вполне возможно, творческая. Кстати, не замечал, чтобы она что-то рисовала, рукодельничала, например?

Олег скривил губы:

- Еще бы не замечать! Перевезла в мою квартиру фортепиано, теперь стоит, пылится. Раньше часто садилась, играла, но так, урывками. У нее же маленькая дочь, помнишь, эту очаровашку? Люблю ее, как свою… Ну так вот, сядет, поиграет немного и отвлекается, то на меня, то на дочку. Неплохо играет вообще-то, и без нот даже. Вот это память, завидовал даже немного! А потом, как устроилась на работу, стала все реже подходить к инструменту, а после нашей последней ссоры вообще перестала. Не скажу, что я сильно расстроен, иногда надоедает вечернее бренчание, да и не моя это музыка вообще. С роду бы такое не слушал, хоть и красиво.

- Ответь мне на вопрос: ты ее любишь? Только подумай хорошенько.

Несколько минут Олег молчал. Затем встал, прошелся по кабинету и, подойдя к окну, сунул руки в карманы. Затем заговорил:

- Честно – не знаю. Наверное, да. По крайней мере, раньше, сейчас уже не то. Есть в ней что-то такое… не могу понять, но это самое меня притягивает. Не представляешь, насколько мне хотелось завоевать ее с самого нашего знакомства. Тело ее я получил, а душу нет. Иногда мне кажется, что я не доберусь до нее. Наверное, она все еще любит своего бывшего, отца Леси. От этой мысли у меня башню срывает, как подумаю об этом, сразу какое-то бешенство возникает и срываюсь на ней часто. А потом у нас с ней случаются ссоры. К счастью, в последнее время она перестала со мной спорить, как раньше, теперь хоть молчит и слушает, а то как начнет свою философию, хоть вешайся. Дай Бог, так и перестанем ссориться.