Разбитые стёкла

Разбитые стёкла

 Каблучки звонко цокали по кафельной плитке и звон их разлетался по коридорам. Ей оборачивались вслед. Она притягивала к себе внимание. И звонкими туфлями на шпильках, и тёмной юбкой-карандашом до колен, и белой рубашкой с жабо, и яркой помадой на губах. Она безусловно выделялась. В этой тяжелой атмосфере больницы она смотрелась неуместно. Особенно среди усталых и измученных людей. Она была словно из другого мира… Мира, находящегося по ту сторону стекла. Мира, где люди живут и не задумываются о том, что они не бессмертны. Мира не обремененного страхом, болью, жалостью…

— Привет!

Женщина подняла взгляд от телефона, в котором листала свой инстаграм, дожидаясь пока её вызовут к врачу, и посмотрела на девочку в больничной пижаме. Пижама была розового цвета с принтами медвежонка Тедди, а на голове девочки была надета шапка с кошачьими ушками.

— Здравствуй, — растерянно ответила она.

— Я Кларисса, — девочка плюхнулась на соседнее кресло и протянула ладонь.

— Мегг, — скомкано представилась женщина и ответила на рукопожатие.

У Клариссы оказалась бледная, маленькая ладонь с коротко обрезанными ногтями, в отличие от Мегг, у которой был сделан аккуратный французский маникюр.

— Всё здесь меня зовут Ириса, или можно даже Ирис! — продолжила девочка. Голос её был громкий, звонкий и весёлый. — Только не Ириска! Меня так одна из медсестер зовет, но мне совсем не нравиться!

Девочка заглянула в глаза Мегг, явно ожидая от неё какой-то реплики, и та аккуратно ответила:

— Мне бы тоже не понравилось, если бы меня звали ириской.

Мегг чувствовала себя неловко. Ей, обитателю мира за стеклом, в этом месте было не по себе. Оно наводило на мысли, которые в обычной жизни её вряд ли бы посетили. Заводить разговор с жителем этого мира ей тем более не хотелось. Она не знала, как себе вести. Не понимала, как действовать. Её мозг никак не мог выбрать шаблон поведения для данной ситуации, потому что раньше в подобную не попадал. Самым верным решением, казалось, было просто встать и уйти. Но это говорил за неё инстинкт самосохранения, а быть может эгоизм или страх. Человечность приказывала ей остаться и слушать этого ребенка в пижаме с мишками Тедди и в смешной шапке с ушами.

— А ты знала, что ирисы — это название цветов? Они бывают разных размеров и видов. Есть большие фиолетовые, размером с два моих кулака! — Она подняла руки, сжала их в замок и с гордостью показала Мегг. — Вот такие! А ещё есть маленькие, жёлтые. Они растут большими кустами! — она развела руки в сторону, словно пытаясь обнять большого игрушечного медведя. — Ещё есть цветы похожие на маленький ирис, но называются они “львиный зев”. Хотя бабушка называет их “собачками”.

Девочка вновь замолчала и Мегг опять требовалось хоть что-то сказать.

— Твоя бабушка разводит цветы?

— У бабушки и дедушки есть огромный сад! — с воодушевление подтвердила Кларисса. — И там есть все-все цветы мира! И розовые пионы, и большие красные маки, и кусты фиолетовой сирени, и жёлтые хризантемы, и фиалки, и розы всех цветов. Даже зелёные!

— У твоих бабушки и дедушки действительно большой сад.

— Да, — важно кивнула Кларисса, затем посмотрела на потолок и со вздохом добавила: — Жаль, я его пока не видела. Сад находиться на небе. Мама сказала, что дедушка с бабушкой специально вырастили его для меня, чтоб порадовать, когда я отправляюсь к ним.

Мегг показалось, что все стекла в этой больнице одновременно разбились. Это мир Клариссы ворвался в её мир.

— Мама приносит мне книги про цветы и мы вместе учим их названия, — продолжила беззаботно говорить Кларисс, совсем не обращая внимание на побледневшее лицо Мегг, которая с силой сжала свой телефон.

Телефон вибрировал — это приходили оповещения о новых постах, сообщения, лайкнутых и ответах — но женщине казалось, что он пытается вырваться из её пальцев. Он хотел вырваться и выпрыгнуть через разбитые стекла в мир, где он чувствует себя важным и главным. В этом мире он не имел никакой ценности.

— Мама говорит, что я должна запомнить всё цветы, иначе дедушка с бабушкой расстроятся…

— Кларисса! — женский голос разлетелся по коридору и к ним быстрым шагом подошла женщина. У неё было усталое лицо и тёмные мешки под глазами, а в тёмных волосах проступила седина.

— Мама! — девочка соскочила со стула и подбежала к маме, та села перед ней на колени и взволнованно сказала:

— Сколько раз я тебе говорила не гулять по больнице одной! С тобой всё хорошо?

— Да, мам, всё хорошо, я просто Мегг рассказывала о цветах.

Женщина подняла взгляд и заметила Мегг. На её губах тут же появилась натянутая приветливая улыбка, но во взгляде была настороженность. Она оттеснила ребенка за спину и тихо сказала:

— Простит. Столько раз говорила ей не заговаривать с незнакомцами… — улыбка стала шире и ещё более фальшивей.

— Да не стоит! — поспешно ответила Мегг и резко поднялась на ноги, закинула на плечо тонкий ремень сумочки. По коридору вновь раздался звон её туфель, когда она неловко переступила с ноги на ногу.

Обе женщины понимали, что извиняется она не из-за того, что Кларисса заговорила с ней, а из-за разбитых стёкол.

— Нам уже пора. Кларисса попрощайся со своей новой знакомой.

Девочка подошла к Мегг, протянула ей руку и беззаботно сказала:

— Пока, Мегг.

Она ответила на рукопожатие и всё-таки заставила себя улыбнуться.

— Пока, Ирис.

Девочка счастливо улыбнулась, подошла к маме и взяла её за руку. Вместе они пошли по коридору, а Мегг смотрела на их удаляющиеся спины и понимала, что не сможет выйти из этого мира в свой мир как ни в чём не бывало. И вспомнила, что по пути в больницу видела цветочный магазин. И даже если там нет ирисов, то можно купить какие-нибудь другие. Ведь в саду её бабушки и дедушки растут все-все цветы мира.