Раздвоение личности

7. ...

Наутро Регина вышла из дома катастрофически поздно. Из-за Лары, конечно! Все, все у нее теперь - из-за Лары...

Нет, если честно - не только из-за нее. Она и сама была виновата. Сама, совершенно добровольно, Регина позволила Ларе повозиться со своим лицом, немножко, совсем чуть-чуть кое-где подкрасить, обмахнуть кисточкой с пудрой...

Было интересно. Что можно сделать с ее лицом не так, как это делает по утрам она сама?

Странное ощущение, очень странное. Вроде бы Регина сама все делает, и вроде бы не сама - тонкая грань, такая тонкая, что временами теряется. Ее руки - значит, сама? Но она понятия не имеет, что делает - значит, не сама? Но можно ведь и самой делать что-то просто так, по наитию, не задумываясь? Иногда она угадывает движения Лары, и специально навязывает ей свои, Лара досадливо вздыхает - не мешай, а?

Это интересно - смотреть в зеркало на себя, необычную, как будто даже незнакомую. И перебирать в шкафу одежду, решительно откладывать в сторону свое ежедневное, привычное и удобное - почему?

-Да не идет тебе! - отрезала Лара. - Скука зеленая. Ну, поверь портнихе - не идет! Давай попробуем что-нибудь еще?

-Да что, например?

-Вон те брюки?

-Я в них давно не влезаю.

-Так выбрось. А это у нас что такое?..

Регина говорит с Ларой шепотом, еле-еле слышно - одними губами, Лара действительно слышит, если даже совсем беззвучно. Иногда Регина забывается и начинает говорить громче, но тут же испуганно спохватывается, потому что Иван здесь, в двух шагах. Иван спит, его и из пушки не разбудишь, когда он спит, но все же...

Сережка уже ушел в школу, а Иван еще спал, накрывшись с головой. Он заворочался, потянулся за телефоном - посмотреть время.

Удивился лениво:

-Ты, что, мать, выходная сегодня?

-Нет, конечно, уже ухожу! - бросила она резко.

А он, проснувшись, захотел крепко стиснуть ее и чмокнуть в щечку, и шепнуть на ушко, что она вчера была чудесной, замечательной, и так далее, и тому подобное.

Помолчав чуть-чуть, он спросил удивленно и уже не лениво:

-А почему ты злая?

Очень заинтересованно так спросил.

Не успев ничего подумать, она ответила честно:

-Не надо меня так называть. Мне не нравится. Это Сереже можно, а не тебе. Хорошо?

Он опять удивился.

-Ага. Хорошо. Могла бы раньше сказать, что не нравится. Или тебе только что разонравилось?

-Какая разница? Не зови меня так, и все.

-Понял, - согласился он.

Ничего он не понял, но учел. И тоже слегка разозлился - что за дела?..

-Тогда напиши мне, как можно тебя называть, и оставь на столе, я потом выучу.

-Вань. Пожалуйста...

Она посмотрела - виновато, ласково, нежно. И каменное сердце бы не выдержало. А у него оно и не каменное даже. И ему опять захотелось затащить ее под одеяло...

Регина решительно захлопнула гардероб - некогда, она и так опаздывает!

На лице вроде бы все прилично, неярко - сойдет. А одежда подкачала - Регина оказалась облаченной в тесные старые джинсы, в одном месте, около колена, протертые почти до дырки, и в тонкий пуловер. Пуловер этот она купила в прошлом году во время отпуска с такой скидкой, что устоять было невозможно. Нет, Регине он нравился. Он был красивый, с разрезами и шнуровками в некоторых местах, и выглядел легкомысленно. На работу такое нельзя.

Ужас, в общем!

-Нормально, - заключила Лара, оглядев ее в большом зеркале. - Во всем этом что-то есть. Ты похожа на интересную женщину, а не на офисную крысу!

-На ко-о-го? - изумилась Регина, опять громче, чем следовало.

-Тише ты! Я говорю, тебе идет. Только перестань кривляться, как будто съела что-то противное. Улыбайся! Ну?..

-Пока, Вань, я опаздываю, - крикнула Регина, хватая с вешалки куртку и сумочку, и захлопывая за собой дверь.

И почему эта Лара так на нее влияет? Уже втравила в кучу неприятностей! Никогда бы Регине не пришло в голову рыться в гардеробе в поисках непонятно чего! Она просто влезла бы в свой обычный костюм и пошла на работу.

Нельзя так поддаваться Ларе!

Застегивалась она, когда бежала вниз по лестнице. Когда она последний раз бегала по лестнице? Очень, очень давно.

И вот ведь странно - ей приятно оказалось опаздывать и бежать по лестнице. Это не должно быть приятно. Это должно ее очень нервировать. Она никогда не опаздывает, вообще никогда!

А ей нравится!

И ничего удивительного. Она же с ума сошла, так?

И эти джинсы! Чапаев столько раз прилюдно отчитывал Юлю - нельзя на работу в джинсах приходить, это вам не дискотека. Юля расстраивалась до слез. Но Чапаев победил - Юля больше не носит джинсы на работу.

Чапаева сегодня не будет, он только завтра вернется, а то и послезавтра, если повезет. И хорошо. Потому что если ей сделают замечание по поводу штанов, она...

А что, собственно, она сделает? Со стыда сгорит? Ничего подобного. Что не сгорит - это уж точно.

Вот что - по поводу брюк Чапаев не сделает ей замечание. Совершенно точно не сделает. Она - не Юля.

Странно, очень странно. Невероятно просто. Регина вдруг поняла, что ей очень, очень хочется поругаться с Чапаевым. Вот именно - поругаться, громко так, с удовольствием, чтобы весь этаж слышал. Это будет как приятная щекотка для всех ее нервишек, сверху донизу. Как жесткое полотенце после душа - приятно и тонизирует.

Нет, так же нельзя, нельзя!

И еще Регина подумала, что никогда ее положение на работе не было таким шатким. Ее, в конце концов, просто уволят. За - как это сказать?..

За неадекватное поведение на рабочем месте, вот за что.

Потому что нормальным женщинам, бухгалтерам с таким стажем, обычно не хочется ругаться с начальником и, к примеру, бить посуду у него в кабинете. Это может плохо кончиться, и ее уволят.