Раздвоение личности

17. Танцы на крыше

Потом он ехал по темным улицам, и в голове у него был сумбур. Каша из кусочков мыслей. Из обрывков.

Регина. Ника. Серега Веснин. Драгоценные подвески Хижанских... нет, как их там - Каламбики...

Понять, разобраться, и вытащить в безопасное место своих близких. Пусть другие идиоты ищут драгоценности, утонувшие в семнадцатом году. Пусть Хижанские вздыхают на тему того, кто и как облапошил их прадедушку. А ему и без этого интересно жить.

С Весниным все почти ясно. А Ника? Это случайно, что она попросила помочь с факсом? Почему вообще так вышло?

Если бы о Нике он мог рассуждать так же определенно, как о Веснине!

Веснин был понятнее, чем Ника. И понятнее, чем Регина.

Случайностей бывает много. Разных. Даже невероятных. Иногда прямо-таки даже хочется видеть за случайностями что-то закономерное. Но не всегда же это так!

Глупость - это случайность, или закономерность?

Так что же - Ника? А его Ринка - что?

Да, узнать, на кого зарегистрирован телефон... Ему это просто интересно.

А Ника... Поговорить с ней. Вытрясти все из Ники! Как-нибудь. Она расскажет. Он объяснит ей, в какую кашу она вляпалась, и убедит довериться. Он сможет, наверное.

Странно, Иван не подумал о том, чтобы вытрясти все из Регины. Он ведь и не понял даже приблизительно, при чем тут Регина! Она беспокоится о Жене. Но не она получала факсы с чертежами шкатулок.

Нет, Ника. Ника определенно, в чем-то замешана, это раз. Два - она более беспомощна перед ним, чем Регина. Как ни крути, это так. Она - не преграда, и не соперник, она лишь нуждается в помощи.

Виталик? Нет. Обойдемся без Виталика, это уж точно.

Регина. А если просто попросить ее открыться, все объяснить? Они же всегда доверяли друг другу. Он же ее муж!

Он же любит ее. Но как попросить?..

Подъезжая к своему дому, он сразу заметил машину Веснина у подъезда. Машина коротко просигналила два раза, и мигнула фарами. Их давний сигнал. Значит, Веснин ждет его, и заметил.

Это плохо. Лучше бы еще подумать обо всем. Без Веснина.

Маленькая фигурка выскочила из подъезда, размахивая рукой, и побежала к нему.

-Дядя Ваня!

Сонечка, дочка Ники.

-Дядя Ваня, ты пришел, наконец!

Она казалась такой взволнованной, что он даже забыл на мгновение и про драгоценности, и про все-все прочее.

-Соня, что такое? Случилось что-нибудь? Дома?!

-Случилось, дядя Ваня! Надо Сережу срочно спасать!

Он не сразу понял. Почему-то ожидал услышать про Нику.

С Сережей что-то? С его сыном?! Он испытал короткий, на пару секунд, приступ ужаса.

Спасать Сережку? От чего его спасать?!

-Дядя Ваня, - Соня схватила его за руку обеими своими ладошками. - Ты только послушай меня спокойно, не ругайся, ладно? Не будешь?

И ужас улетучился совсем. Иван перевел дух. Раз его уговаривают не ругаться, значит, по крайней мере, сын жив, и, может быть, даже здоров. Остальное поправимо. Только угораздило же его так не вовремя!

-Сонечка, давай коротко и внятно - что случилось?

Девочка закивала:

-Я буду внятно. Его надо с крыши снять.

-С какой еще крыши?

-Со школьной. Только его надо так снять, чтобы никто не знал, дядя Ваня, это очень важно. Мы решили, что только ты на это способен.

На ненужную лесть он не обратил внимания.

-Так. И давно он на школьной крыше?

-Ну, как тебе сказать, - Соня замялась, - в общем, да, давно, и они говорят, что очень замерзли. Как бы они не заболели, дядя Ваня.

Вначале он понял про "давно" и "замерзли", потом про "они".

-Они? А сколько их там, на крыше?

-Ну, дядь Вань, - Сонечка смутилась, но совсем чуть-чуть. - Двое. Он, и девочка одна.

-Вот блин! - только и мог сказать Иван.

Собственно, он хотел сказать нечто подлинней, позаковыристей, но сказалось присутствие племянницы.

Его сын, с девушкой, на крыше. Нет, такого он все-таки не ожидал. Все понятно, но на крышу-то зачем?! Не лето ведь.

Тут он услышал смех. Веснин стоял за спиной у Сонечки, прислонясь боком к капоту, и от души ржал.

-Дядь Вань, поехали, а? - попросила Сонечка жалобно и показала на свою увесистую сумку. - Мне тетя Рина чаю горячего налила, с лимоном и шиповником.

-Она уже в курсе, значит? - удивился Иван, и распахнул, наконец, перед Сонечкой дверь машины. - Ты садись, садись быстрее.

-Нет, что ты. Я ей сказала, что мы гуляем.

Иван выдернул их кармана телефон и принялся набирать номер сына, почему-то надеясь, что это недоразумение. Напутала что-то Сонечка, или, скажем, спаслись они уже с этой крыши.

Механический голос сообщил, что телефон абонента выключен, и так далее.

-У него, наверное, батарейка села. Мы разговаривали, - сообщила Сонечка, и шмыгнула носом.

-Они там давно, кстати?

-С четырех часов.

-Ого...

-Чепуха, - бросил Веснин. - Что такое четыре часа на легком морозце для двух крепких молодых организмов?

Он придержал Сонечку за плечо.

-Нет, вы в мою пересаживайтесь, на ней поедем. Лучше поместимся.

Он даже не поинтересовался, дескать, а нужна ли моя помощь, ребята, ехать мне с вами, или не ехать? Это само собой разумелось. У них так всегда было. Раньше.

И Иван сделал вид, что все по старому. Как раньше. На самом деле он сам еще не понял, как у них теперь, как раньше, или по-другому...

-Давай в твою. Только я поведу.

-Да пожалуйста, - сразу согласился Веснин, - валяй.

Он знал прекрасно, что сейчас Ивану надо что-то делать, вести машину, например, или он измучается, не зная, куда деть руки.

Когда уже ехали, Сонечка осторожно спросила:

-Дядя Ваня, а ты что делать собираешься? Я хочу сказать - как?..

-Как - что? Решим. У сторожа ключи должны быть. Почему их давно не выпустили? К сторожу надо было идти, а не меня ждать.

-Дядя Ваня, ты не понял. Ну, пожалуйста, а то все испортишь!

-Что я могу испортить?