Разговор о вере

Разговор о вере

Он ловит на себе взгляды многих пар любопытных, любознательных, выжидательных глаз – мужчина в священническом одеянии, сидящий перед несколькими десятками детей разного возраста, пола, национальностей. Всех их объединяют две вещи. Первая – все дети живут в одном детском доме, и все они раз в две-три недели приходят на встречу с ним – священником, ставшим своего рода хранителем и кормчим Дома. Ему радостно каждый раз видеть их видеть их, наблюдать за тем, как они растут и выходят в большой мир; радостно узнавать об их детских радостях и победах; о том, что судьбы их складываются удачно. Потому что этим ребятам – его семье – и эти, и те, что были прежде, и те, что будут после. А еще ему приносит тихую спокойную радость то, что ребята приходят на такие встречи, интересуются, говорят о Боге. Правда, не всегда бывает легко. Особенно – от вопросов, даже, порой, от обвинений. Самым частым бывает: «А куда ваш бог смотрел, когда…?», «А почему ваш бог допустил, чтобы...?» И приходится объяснять так, чтобы они поняли. Тяжело. И все же – это хорошо и правильно – такие вопросы. Значит – ребята думают, значит – их это волнует и им это интересно. Те, кто вопросов не задает - либо и так уже знают и понимают, или им не интересно. Но последние на встречи и не приходят. Ни для того, чтобы слушать и понимать, ни для того, чтобы задавать вопросы. Сегодня, кстати, именно день вопросов – судя по некоторым сосредоточенным и хмурым лицам. В этих случаях надо быть крайне осторожным – чтобы ответы не оттолкнули, не напугали, но – в то же время – были правдивыми и понятными. Что же, помолясь, с Божьей помощью…

- Ну что, ребята, кто и про что хочет спросить сегодня? – Он улыбается спокойно, тепло и искренне. Всегда интересно – какую задачку они зададут сегодня?

- А вот почему все время говорят, - голос, раздавшийся из группы сидящих на полу у дальней стены, почти агрессивен и враждебен. Тут не принято вставать или поднимать руку, задавая вопрос. Захочет взрослый, да еще и «долгополик» - как они называют его между собой – понять – кто спросил – пусть сам и следит или интересуются. – Почему говорят часто: «потерпи», «надо потерпеть»? Мне вон вообще один старый поп – когда я еще дома жил и ходил в церковь – говорил, мол, «потерпи, Христос терпел и нам велел». Но ведь Христос – бог – сам про то, что будет, знал. Значит – и не терпеть мог. А тут: старшие поколотили – терпи, отец выпорол – терпи, училка наорала – терпи... Не смей реветь – ты мужчина. А девчонкам так и того хуже. – Слышится шорох передвижения, видимо – говорящий благоразумно от женской части аудитории; но все равно продолжает: - Рожать – терпи, до того – тоже терпи – ты же женщина. И выходит – не суть важно кто ты, а все равно терпи.  А Христос-то и терпел всего – когда его раз избили и когда распяли. Конечно, больно, но ведь не так и долго. А тут порой всю жизнь терпеть приходится – голодный ли, замерзаешь ли, мучают ли… - Голос – полный злой обиды, замолкает.

Священник внимательно вглядывается в ту сторону, откуда этот голос прозвучал, стараясь обнаружить его владельца. Вот он, кажется -  невысокий хмурый подросток лет тринадцати, явно навидавшийся в жизни.  «Рыцарь», если судить по тому месту в Стаях, где все они сидят. «Рыцари», «Призраки» и часть «Лунатиков» обычно сидят дальше, а «Крысы» – как самые примерные, и те, кому действительно интересно – занимают места поближе.

-  Тебя интересует то – почему людям порой приходится долго терпеть, или то – почему Христос – по твоему мнению – терпел мало? – Мягко уточняет священник.

 - И то и другое. – Мальчишка почти огрызается. Он явно настроен на ссору и скандал.

- Ну что же, попробую ответить. -  Теперь священник серьезен, потому что вопрос и в самом деле немаловажен для понимания.  – Зачастую некоторые понятия слов имеют разное понимание. И слово «потерпеть» в подобных случаях чаще имеет смысл «переждать какое-то время, не теряя надежды». Или – не зацикливаться на усилении эмоций, не усиливать негатив. Когда бьют, когда голодаешь, когда сильно мерзнешь… В общем – почти всегда, когда случается то, что мешает жизни, не стоит терпеть в смысле покорного принятия, а стоит подумать – как от этого избавиться и – что-то для этого сделать или, хотя бы, попытаться. Терпеть можно недолгую боль, недолгие неудобства. Долгую же боль, неудобства, негативные эмоции стоит просто пережить, переждать; либо – если это возможно – устранить. Я ответил на твой вопрос?

Мальчишка упрямо хмурится, кусает губу. То ли согласен с объяснением, то ли не хочет признать согласие, то ли размышляет над объяснениями.  

Остальные ребята негромко переговариваются, где-то слышится тихое щелканье – наверняка кто-то из девчонок «Призраков» принес вязание и занимается им теперь. Кто-то в зале сдавленно ойкает и шипит, а среди «Големов» слышатся сдавленные смешки. Значит – снова Юджин, готовящийся в этом году выпускаться, взялся за свое – кидаться огрызками.

Священник привычно оглядывает зал, подмечает какие-то мелочи в поведении ребят, отмечает для себя - с кем стоило бы поговорить лично, а кто – возможно, сам попросит о беседе. За несколько лет общения с ними он уже научился разбираться в этом.

Молчание затягивается, но вот раздается чуть недовольный мальчишеский голос.

- Ну, допустим, на этот – да. А второй?

- Второй… Ответ на второй вопрос прост и страшен. И не многие СМОГУТ в него поверить, а еще меньше – ЗАХОТЯТ поверить.

- Ты говоришь, что Христос терпел недолго. – Сейчас голос священника негромок. Очень негромок. Но отчего-то звучит вовсе не тихо. Впрочем – тише, чем возмущенные шиканья нескольких ребят, призывающих остальных к тишине:

- Ястреб, заткни своих пташек, а то чирикалки набок сворочу;

- Моркошка, за хвост дерну – прекрати спицами стучать;

- Чарли, прикрой шоколадную фабрику и не булькай…

И прочее, не особо вежливое, но произносимое шепотом. Наконец и эти звуки затихают, словно затихшее после волнения море.