Разоблачение

Разоблачение

Она провела ладонью по запотевшему стеклу зеркала. В ванной комнате протянулся скрип, какой обычно бывает если нарочно с нажимом проведёшь взад-вперёд пальцем по дну фарфоровой тарелки. Теперь женщина видела собственное отражение: мокрые после горячего душа русые волосы забраны на затылок и держатся завивающимся ободком. (В обычном состоянии волосы достают плеч). Румяное лицо смотрит прямо и морщинки видны только на щеках и в уголках губ, они вызваны улыбкой. В свои тридцать два она отлично выглядит и не отрицает этого.
В дверь позвонили. Трижды. Выжидали паузы между звонками и продолжали нажимать на кнопку.
— Кто там такой настойчивый? — Поинтересовалась она у отражения, вытирая ладонь от стёртой влаги. Повесила сырое полотенце на крючок на стене и подошла к входной двери. В глазок увидела молодого человека, немного старше двадцати и спросила: — Что вам нужно?
— Доброе утро, вы Людмила Зыгарь?
— Да, всё верно, а что?
— Я почтальон. Вам заказное письмо.
— Правда? От кого?
Парень за дверью чуть растерялся, но тут же нашёл на конверте имя и сказал:
— Афанас Керпаян.
Людмила услышала имя племянникаи открыла дверь. Перед ней стоял высокий молодой человек в джинсовом костюме. Людмила удивилась тому, что остались ещё организации, где не требуют носить специальную форму, а разрешают сотрудникам работать в своём.
— Вам нужно расписаться, — почтальон протянул Людмиле шариковую ручку и извещение. — Паспортные данные.
— Как всё сложно, — улыбнулась Людмила, — а ты проходи, чего через порог-то? Плохая примета.
— Да без разрешения как-то неправильно. Можно, да? — Почтальон вошёл в коридор.
Людмила открыла сумочку на тумбе, достала паспорт и, усевшись поудобнее на табурет, принялась заполнять извещение.
— Ты новенький? Раньше Наталья письма да бандероли приносила.
— Нет, уже полгода как работаю, а Наталья ушла в отпуск, поэтому бегаю на двух участках.
— И как, не скучно молодому на почте?
— Нет, — с улыбкой отмахнулся парень, — мне нормально. Работа в основном на свежем воздухе, зарплата вовремя. Единственное — огромный поток корреспонденции. Всё нужно успевать доставлять в срок. А так, всё супер!
— Ну и отлично. Как зовут?
— Денис.
— Приятно познакомиться, — Людмила отдала заполненное извещение и поднялась с табурета. — Будут ещё письма, заходи.
— Хорошо.
— Эй, Денис, — она понизила голос до шёпота, — только не приноси с налоговой.
Денис принял её просьбу за шутку и подыграл:
— Вас понял! Отличного дня.
Людмила проводила Дениса и захлопнула за ним дверь. Она убрала сумку обратно и взяла из верхнего ящика тумбы ножницы. Вскрыла нестандартный конверт формата А4. Внутри оказалось восемь или десять альбомных листов, скреплённых степлером по левому краю. В таком виде посылка выглядела, как тетрадь для конспектов, не хватало только обложки.
На титульном листе жирным шрифтом обозначалось:
«Разоблачение»

Афанас Керпаян
На следующем листе не было ничего, кроме авторской мысли и предупреждения:

P.S: Не сотвори себе кумира, иначе познакомишься с кровным врагом!
Когда прочтёшь письмо, тебя ждёт сюрприз.

Повествование началось с третьего листа.

1
Поймана с поличным
Ты попалась. Точнее вы. Ведь в постели была ты и мой отец.
Не думаю, что ты забыла, но я, на всякий случай, так и быть, напомню. А случилось это на втором этаже, в спальне моих родителей, на третий день твоего отдыха в нашем доме. Мама уехала в город по делам (как это удобно, правда? Как можно заподозрить родную сестру?), а я по воле случае, вернулся с несостоявшейся тренировки раньше обычного. Её отменили из-за санитарного дня в бассейне. Хорошо, что тренер сообщил об этом до приезда автобуса.
Я открыл входную дверь собственным ключом. Скинул обувь. Повесил рюкзак и связку ключа с брелоком при входе. По обуви понял, что мама ещё не вернулась. Окликнул отца, потом тебя, но меня никто не услышал (конечно, нет. Как выяснится позже вы были сильно заняты друг другом) Прошёл через зал на кухню и увидел на столе бутылку красного полусладкого вина (Прокол номер один: отец явно угостил им не маму, потому что она на дух не переносит никакого сорта вина, кроме белого полусухого).
Дальше я не поленился и взобрался по лестнице, захотел удостовериться, что меня и правда не слышат, а не умышленно игнорируют. Мой вопрос нашёл ответ моментально. Стоит ли удивляться? Я с самого начала знал, что сворачивать нужно налево, так как справа находилась моя комната и ключик от неё, я держал всегда при себе. (Правда забавно? Родительская комната находится слева, и ты сходила налево с моим папочкой… Ну и как, понравилось?)
Людмила, не разомкнув губ, опустила нижнюю челюсть, от чего ком подкатил к горлу и затвердел. На секунду она почувствовала неприятный щемящий зажим в шее. По телу под одеждой неожиданно пронёсся холодок, и Людмила поёжилась, состроив гримасу удивления.
Дверь оказалась приоткрыта (вы даже не удосужились запереться). Не знаю, как я вас не спугнул, когда поднялся. Хотя мог, ничего не подозревая, окликнуть во второй раз. Видимо некоторые вещи просто обязаны случиться. (Прокол номер два: просвет от солнца, пролившегося на красный ковёр в коридоре. Если бы не он, то, наверное, я бы сразу спустился.
Не бойся, кроме твоей спины, тонких плеч и бархатной кожи я ничего не увидел. За исключением ещё одного: закатывающихся от наслаждения отцовских глаз.
Почему я вас не остановил? Признаюсь честно, в первую минуту мной овладело недоумение. А потом агония и ненависть. К обоим. Мне очень хотелось ворваться и наорать на вас многоэтажным матом; спуститься и, дождавшись мать привести её и тогда она поймала бы вас с поличным. Но я перетерпел и моё изначальное негодование ограничилось сжатыми кулаками и закрытыми глазами (жаль, что развидеть это я уже не смогу).
Вспомни, ведь последние дни твоего отпуска я старался не появляться в доме и задерживался у друзей допоздна. В это время вы все спали. Я даже решил вставать раньше, чтобы завтракать один и не сидеть с вами за одним столом.
Нет, нет, я вовсе не слюнтяй и не тряпка. Самое интересное случится с тобой через семь страниц.
А пока передохни. «Хорошего» по чайной ложке. Нужно уметь растягивать удовольствие.
***
Людмила оторвалась от письма и обратила внимание на свободную левую руку, сжимающую колено до хруста костяшек пальцев.
«Останется синяк», прошелестела мысль. Вместе с мыслью в голову пробралось воспоминание о бабушке, которая не любила, когда внучка и внук — отец Афанаса Владимир между делом похрустывали пальчиками. В такие моменты она отключала телевизор, просила их обоих сесть напротив неё и, протягивая руки с кривыми пальцами вперёд, мрачным голосом, говорила: Если продолжитехрустеть пальцами, то, как и я, к старостине сможете поднимать кружку, чтобы пить самостоятельно.
И байка действовала. Когда от бабули Светы следовал вопрос: «Ну, хотели бы вы иметь такие же пальцы, как у меня? Внуки, как один тут же прятали ладони за спину и в карманы.
Воспоминание испарилось, и Людмила одёрнула руку. Она убедилась, что с коленом всё в порядке и от ладони не осталось видимых следов. Облегчённое: Слава Богу, вырвалось в слух.
Людмила работала в прачечной и ненавидела всё, что с ней связано. Но того требовала сама жизнь, иначе она давно спала бы на улице. Заступала на смену непроглядным утром и сдавала её глубокой ночью. Как тут можно говорить о личной жизни, когда перед глазами у тебя всё время, за исключением обеда и часы после работы, грязные полотенца, скатерти и постельное бельё?
Подруг у неё не было. (Если не считать коллег, но вряд ли хоть кого-то из них можно было назвать ПОДРУГОЙ в прямом значении слова). Но и сама она в последнее время не отличалась сексуальностью от старухи. (Последствия переработки). Первое время ей даже нравились одинокие ночные прогулки до прачечной; она, насколько это представлялось возможным, придавала им некий романтический окрас. Но со временем энтузиазм сменился моделью белки, бегущей в колесе: завтрак-работа-душ-сон, завтрак-работа-душ-сон. Чтобы заработать чуть больше, чем в предыдущем месяце, она даже начала брать дополнительные смены. И, видимо, если бы не плановый отпуск и заботливое начальство, она и вовсе выгорела во время загрузки белья и запуска стиральных машин.
И вот он наступил отпуск, которого любая другая ждала бы с нетерпением и тут же сорвала когти куда угодно. Людмила тоже ждала, но в потоке загруженности он вылетел из её памяти.
Звонок Владимира и сумма отпускных привела её в чувства. Она, недолго думая, купила билеты на автобус туда-обратно, собрала чемодан с необходимыми (по её мнению) вещами и в этот же вечер покинула Синьевской.