Развод. Осколки нашей семьи

Глава 1. Лучшая подруга.

Марина

Выхожу из клиники в полнейшем раздрае. Я так растеряна, что какое-то время бесцельно топчусь на крыльце и буравлю невидящим взглядом свежевыкрашенную стену. В голове звенящая пустота. Точнее мыслей-то много, но они все сумбурные, хаотичные, навеянные паникой, а вот толковой – как быть, что делать дальше, какие шаги предпринять – ни одной.

Я шла к врачу с глубокой убежденностью, что у меня серьезная, возможно, даже неизлечимая болезнь. Но мои опасения не оправдались, и по логике я должна испытывать радость и облегчение. Однако вместо приятных чувств душой овладело смятение.

Ребенок. Нежданный, незапланированный, но от этого не менее прекрасный. Это большое счастье, не так ли? Но тогда почему я чувствую себя так, будто мне на шею навесили здоровенное ярмо? Почему мне так тяжело и тоскливо?

Я грущу и вместе с этим стыжусь своих чувств. Порицаю их. Ведь малыш, развивающийся в моей утробе, ни в чем не виноват. Он не виноват, что его родители отдалились друг от друга. Не виноват, что его папа завел молодую любовницу, а мама обнаружила ее трусы у него в машине. Не виноват в равнодушии, холоде, в угасании чувств…

На мой взгляд, каждый ребенок должен рождаться на свет в любви, но о какой любви может идти речь, если мы с Давидом даже не разговариваем? Он стал чужим…

Мужчина, живущий со мной бок о бок вот уже тринадцать лет, стал чужим.

И это так страшно. Страшно, потому мне всегда казалось, что развод – это где-то там, за чертой… У друзей, знакомых, соседей. Но не у нас. Я была уверена, что наша с Давидом семья никогда не распадется. Что мы будем вместе до самой старости.

Но, как известно, мы предполагаем, а бог располагает. Можно сколько угодно планировать идеальную жизнь, но это вовсе не является гарантом того, что в один «прекрасный» момент, все не пойдет по звезде.

В сумочке звенит мобильник, и я, не глядя, принимаю вызов:

– Алло.

– Мариш, привет, – на том конце провода слышится мягкий голос моей подруги Иры Меркуловой. – Как дела? Давненько не созванивались.

– Привет, – протяжно вздыхаю. – Ты как тебе сказать, Ир? Бывало и получше.

– Это из-за Давида, да? – догадывается она.

– Угу.

Из-за Давида и из-за внезапно обнаружившейся беременности. Хотя тут тоже он постарался.

– А, может, встретимся? – предлагает подруга. – Поговорим?

Идея хорошая. Дети сейчас у моих родителей. Давид в командировке в Питере. Чего киснуть дома одной? Так хоть по душам поболтаю. Глядишь, полегчает.

Тем более Ира не присутствовала на наших последних дружеских посиделках и пропустила много всего интересного.

И то, как Давид ушел из дома в вывернутых наизнанку трусах, а вернулся в правильно надетых.

И то, как я обнаружила у него в бардачке чужие стринги.

И то, как закатила ему истерику, а он безразлично ответил: «Развод так развод».

И то, что я каким-то образом умудрилась залететь от него…

Последнее, правда, еще никому неизвестно. Но раз сегодня намечается встреча, то Ирка станет первой, с кем я поделюсь этой новостью.

– Давай, – соглашаюсь. – Я могу хоть прям сейчас. Только что освободилась.

– Я тоже свободна, – радуется Ира. – Давай тогда через сорок минут в «Парусе»? Мне там десерты очень нравятся.

– Хорошо.

Без разницы, где сидеть и что есть. Все равно в свете последних событий кусок в горло не полезет.

Сбрасываю вызов и, радуясь тому, что у меня появились планы и теперь не придется коротать вечер в тоскливом одиночестве, сажусь в машину. Ирка замечательная. Она поймет и поддержит. Разумеется, после общения с ней мои проблемы никуда не денутся, но, когда выговоришься, всегда легче.

Эх, только жаль, сейчас нельзя пропустить бокальчик-другой… Ведь я отныне будущая трижды мать.

Дорога до ресторана занимает чуть больше получаса и, когда я захожу внутрь, подруга уже поджидает меня за столом. Встретившись, мы, как обычно, обнимаемся и садимся друг напротив друга.

– Ну давай, рассказывай, как у тебя с Давидом? – с живым интересом спрашивает она. – Что он сказал насчет поцелуев с девушкой на стоянке автосервиса?

– Да ничего путевого не сказал. Открещивается. Мол, понятия не имеет, о чем я говорю.

– Ну а что с трусиками, которые ты обнаружила у него в автомобиле?

– С ними та же история, – раздосадовано качаю головой. – Не знает. Не видел. Объяснений никаких не дает…

Вдруг резко осекаюсь и, прикусив губу, с подозрением кошусь на Иру. Я не говорила ей о трусах из бардачка. Еще не говорила.

– А откуда ты знаешь про трусики? – настороженно любопытствую я.

Она будто бы слегка тушуется. Дергает плечом и, слегка покраснев, посмеивается:

– Так мне Наташка рассказала. По секрету вообще-то, а я взяла и сдала ее с потрохами… Неловко получилось, – Ира смущенно крутит в пальцах салфетку. – Но ты бы ведь все равно рассказала бы мне об этом, верно?

– Верно, – киваю я, испытывая замешательство.

Нет, вы не подумайте, у меня нет секретов от подруг. Но все же странно, что Наташа взяла и сболтнула Ире про мою находку… Не то чтобы это прям катастрофа, но все же немного неприятно. В конце концов, это мой брак и моя тайна. Так что, по моему мнению, Наташа не имела права разглашать подробности моей личной жизни. Банально из соображений этики…