Развод. Оставим в прошлом любовь…

Глава 1

— Нахлебница! Ты на работу когда выйдешь? — всплыл в голове голос свекрови, и я болезненно поморщилась.

В отражении на зеркальной панели духового шкафа женщина прикусила губу. И быстро быстро заморгала. Это я так повела себя, чтобы отогнать воспоминания о сегодняшнем разговоре с матерью мужа.

Луиза Захаровна никогда не поймёт, что трое детей и муж, это больше, чем просто ходить на работу, и если старших я рожала очень рано, сразу после замужества, то малютку Софи мы родили всего три года назад, и сейчас дочь была привязана ко мне по рукам и ногам. Муж усмехался как-то по особенному добро, когда видел, как дочка просится ко мне на руки, и называл её «маленьким клещиком».

Я перевела растерянный взгляд на столешницу, где уже стояла утка с яблоками, и напомни себе, что по времени сейчас семья соберётся ужинать, дёрнулась в сторону, открыла шкаф с посудой и вытащила тарелки. Медленно расставила посуду по столу, выключила духовой шкаф, наоборот включила чайник, насыпала заварку в заварник.

Со стороны зала послышался топот маленьких ножек.

Софи бежала ко мне.

— Мамочка, мамочка, — нахмурив бровки, позвала меня дочка, и я, присев на корточки, потянула к ней руки.

София, взвизгнув, дёрнулась ко мне навстречу и прыгнула в объятия.

— А правда, что если долго, долго, долго, долго, долго бабушку злить, то она станет серым волком?

— Кто тебе такую глупость сказал? —Тихо спросила я, поправляя тёмные кудрявые волосы. Она была похожа на мужа, копия отца, эти глаза тёмные и волосы тоже тёмные.

— Ди, — выдохнула Софья и прижалась ко мне всем тельцем.

— Ну просто, наверное, Диана сегодня встала не с той ноги, — заметила я и отпустила дочку. Та задумчиво качнулась с пятки на носок и покачала головой.

Диана была своеобразной. Средняя дочь. Очень своенравная. Очень жёсткая в своих желаниях, и это у неё тоже было от папы. У Дмитрия был не самый простой характер, но за двадцать пять лет брака я привыкла, и я не представляла, что мужчина может как-то себя иначе вести. Дима, когда злился, хмурил брови и взгляд бросал такой острый из-под них, но зато, когда он был счастлив, он смеялся очень громко.

София побежала в сторону стола, подтянула свой высокий стул и, посмотрев на меня, мысленно спрашивая, можно ли залезать, топнула ножкой.

Я покачала головой, не любила когда дочка сама лезла, мне все время казалось, что она опрокинет этот стул на себя, сама покалечится, всех напугает.

Да, с третьим ребёнком я была не такой, как с первыми двумя. Если с Германом со старшим сыном я была подвижной, смешной, очень активной, с Дианой умиротворённой, то с Софией я стала наседкой, и именно поэтому меня каждый божий раз пилила свекровь. Даже сегодня она ведь не собиралась говорить ни о чем другом, кроме того, что мне надо выйти на работу, но я весь свой брак работала, все свои декретные

У нас с Димой возможностей масса сейчас была, и я не хотела лишать себя прелести материнства.

Я хотела прочувствовать на себе, как это когда ты с ребёнком засыпаешь, с ребёнком просыпаешься, а не выкраиваешь время в момент, пока малыш спит.

Но свекровь меня даже не слышала.

— Нахлебница, нахлебница, наглая, лицемерная нахлебница,— выговаривала она мне сегодня, а я, поскольку очень ценила отношения с родителями мужа никогда не могла позволить себе нахамить или высказать недовольство. Мне просто было люто, больно от того, что свекровь так обо мне думала. — Дождёшься, сидишь в своём декрете, непонятно чем занимаешься. Ещё неизвестно, какие у тебя там дела, пока Дима на работе вполне может оказаться…

— Мама, прекратите, пожалуйста, — попросила я её перед тем, как она психанула и кинула трубку, и сейчас этот разговор он как горечь, стоял где-то на уровне горла.

Свекровь одним звонком умудрилась испортить настроение на ближайшую неделю, а сегодня, в кои то веки, мы решили все вместе поужинать.

Когда я накрыла на стол, усадила Софи в её стул, то выглянула в зал и заметила:

— Ребят, у меня все готово. Идёмте.

Герман пришёл первым, окинул взглядом стол, развернулся, прошёл к холодильнику и вытащил банку с соленьями. Была у него странная любовь к таким закускам.

Диана же, появившись на пороге кухни, скорчила такую гримасу, что все молоко в доме скисло.

— Ну что, опять? — Спросила я тихо, когда дочь присела за стол.

— Ничего. — Фыркнула средняя.

Я покачала головой, тяжёлый возраст, трудный возраст. Семнадцать лет, когда она чувствовала себя максимально взрослой, максимально самостоятельной, но при этом у неё не было ни опыта, ни каких-то правильных ориентиров для того, чтобы не влипнуть в неприятности.

С Германом было в этом плане намного проще. Он мальчик, и поэтому в свои 23 он вообще не парился особо ни о чем, учился, собирался поступать, через пару лет в магистратуру. Для него это все как-то было более лайтово, но Диана это девочка в переходном возрасте.

Дима зашёл на кухню последним и, окинув взглядом семью, хмыкнул.

Я постаралась поймать его взгляд, чтобы понять, о чем он думает, но мне, к сожалению, ничего не удалось.

Я только заметила.

— Ты сегодня поздно…

Дима перевёл на меня тяжёлый взгляд и двинул челюстью, потом все-таки снизошёл и ответил.

— Небольшие проблемы с поставками.

— Надеюсь, все разрешится…

Муж хмыкнул снова, показывая, что у него-то точно все разрешится, и мои сопливые переживания ему однозначно не нужны.

Я вздохнула. Принялась разделывать бедную утку, раскладывать её по тарелкам.

Софья тут же вытащила с блюда с овощами огурец и захрустела им.

Я качнула головой и улыбнулась.

Герман с Ди опять что-то не поделили и о чем-то перешёптывались, при этом Диана не чуралась ещё и в бок ткнуть острым пальцем, поэтому Герман периодически фырчал, а Дмитрий на все на это смотрел и качал головой, а после заметил:

— Ты мужик или кто?