Развод. Ты меня предал

Глава 1. Замолчи!

— Я, кажется, беременна, — шепчет Ия, закрывает глаза и продолжает еще тише, — от твоего мужа, Ада.

За долю секунды я испытываю радость за лучшую подругу, которая давно мечтает о ребенке, немое недоумение и шок.

Может, это шутка такая?

— Прости, — сипит она, а я откладываю ручку и закрываю ежедневник, в котором минуту назад сделала пару заметок. — Я не хотела… так получилось, Ада, — всхлипывает и поднимает на меня взгляд, — Мы не хотели…

— Самое время сказать, — медленно выдыхаю я, — что это глупая шутка.

— Нет.

В ушах нарастает звон, который обращается в гул, а затем все обрывается тишиной, в которой я слышу, как бьется мое сердце.

— Ада… Ада!

Голова кружится. Под носом и на губах мокро. Чувствую вкус соленого железа.

— Ада…

Ия бледнеет, хватает салфетку и протягивает мне. Касаюсь губ. На пальцах — кровь. Алая.

— Ада…

— Замолчи.

Встаю. Ноги, будто чугунные. Тяжелые и не гнутся.

— С вами все в порядке? — ко мне подскакивает молодой официант.

Не больше двадцати. И мой муж когда-то был таким. Неловким, угловатым и вихрастым.

— Где уборная?

— Прямо и налево.

— Спасибо.

Касаюсь его плеча, отодвигая в сторону, и на его белом рукаве остается пятнышко крови.

— Может, скорую?

— Нет, — шепчу я. — Это давление…

Дышать тяжело, кровь стекает уже на подбородок. На меня обращены десятки испуганных и растерянных взглядов. Я испортила людям ранний ужин.

В уборной набираю в ладонь холодной воды. Промываю нос от крови, затем смачиваю салфетки.

— Ада… — в уборную проскальзывает Ия, прижимая к груди мой ежедневник.

Запрокидываю голову и прикладываю холодные салфетки к носу.

— Ты в порядке?

Закрываю глаза. Тошнит. Мы с ней дружим с первого класса. Двадцать пять лет.

— Ада…

— Умоляю, скажи, что это розыгрыш, — сдавленно отзываюсь я. — Что это шутка… Ия… умоляю…

Из тридцати двух лет моей жизни двадцать пять я знаю Ию. Она стала не просто подругой за это время, а частью моей семьи.

— Нет, это не шутка, Ада. Матвей и я…

— Нет, — шепчу я и выкидываю окровавленные салфетку в урну. Опираюсь дрожащими руками о раковину. — Нет, — выдыхаю и кричу, — Нет! Нет! Нет! Ты не могла!

Разворачиваюсь к Ие, которая всхлипывает и вся съеживается:

— Нет! Вы не могли! Ты лжешь!

Нет, не лжет. Прижимаю кулаки ко лбу, медленно выдыхаю и сипло шепчу:

— Только не он… Только не Матвей… Нет, Ия… Господи…

— Мне жаль.

— Жаль? — растерянно переспрашиваю я.

— Я его люблю, Ада, — опускает взгляд. — И мне правда жаль… Я не хотела…

— Пошла прочь…

Я знать не хочу, как долго она меня с Матвеем обманывала. Не сейчас. Сейчас я едва стою на ногах, а мысли гнилой черной массой растекаются в голове.

Меня предали два самых близких человека. На одного я потратила двадцать пять лет, а с другим прожила четырнадцать лет в браке. И я думала, что в счастливом и крепком браке.

— Я ему еще не говорила, — сипит Ия. — Матвей еще не знает.

— Оставь меня, — хрипло отзываюсь я и чтобы не упасть, приваливаюсь спиной к холодной стене.

— У нас случайно все закрутилось, — по ее бледным щекам текут слезы. — Ада… я не хотела делать тебе больно. Не хотела, — опять всхлипывает, — и Матвей не хотел. Так получилось… Я не хочу тебя терять… У нас все так сложно…

Я хочу схватить ее за волосы и ударить лицом о кафель. Так сильно, чтобы разбить нос.

— Ада, и я так ребенка хотела. У меня ведь никого нет…

Мерзкая дрянь. Продолжает и продолжает вгонять в мое сердце ржавые гвозди.

— Мне было так плохо все это время, Ада. Я тебе в глаза не могла смотреть.

— А сейчас можешь?

— Я понимаю, — кладет мой ежедневник у раковины и отступает к двери, — тебе нужно время. Ада… Я люблю тебя. Ты же знаешь, я за тебя в огонь и в воду.

— И в кровать к моему мужу, — блекло шепчу я и не моргаю. — Очень самоотверженно. У меня аж слов нет…

— Мы потом поговорим.

Выходит, бесшумно прикрывая за собой дверь, а я сползаю на пол. В кармане пиджака вибрирует телефон. Бездумно выхватываю его и несколько секунд пялюсь на фотографию дочери и ее имя.

— Да, Лиля? — прикладываю телефон к уху.

— Ма, ты освободилась?

Сглатываю кислую слюну и медленно закрываю глаза. Голос у Лили немного скучающий.

— Мы с папой за тобой заедем, — продолжает она. — Ты на работе? Да? Мам. Ты тут?

— Тут… — шепчу я.

— Так что, ты еще в школе?

— Я в кафе, — массирую переносицу. — Я сама домой доберусь, солнышко. Решила перекусить.

— Па! Прикинь! — возмущенно охает Лиля. — Мама в кафе и без нас хавает! Мы тут голодные, холодные, а она без нас!

— Какая бессовестная у нас мама, — смеется Матвей на стороне.

У меня от его голоса с тихой хрипотцой холодные мурашки бегут по коже.

— Ничего не знаю, — фыркает Лиля. — Мы едем к тебе. Где ты? Мам! Мама! Я не отстану. Я дико жрать хочу. Пиццу закажешь? Там есть пицца? Должна же быть. Да? И картошку фри закажи. Большую порцию. Ладушки?

— Лиля…

— О! И молочный коктейль хочу! Ванильный!

— Она сейчас начнет обивку жевать, Ада, — со смехом отзывается Матвей. — Где ты?

Сдаю свои позиции. Хочу посмотреть в его глаза. Судя по его хорошему настроению, смеху, Ия не успела его обрадовать новостью, что он опять станет папой.

— Так мы тут рядом, — в тихом и голодном предвкушении отвечает Лиля.

— А мне стейк закажи и кофе, — Матвей зевает. — Целую, Ади. Не скучай. Скоро будем.