Развод. У тебя есть дочь

Глава 1. Знаешь этого дядю?

— Вот твоя новая мамочка, — блондинка в кожаной куртке и белом мини-платье надувает розовый жвачный пузырь и толкает ко мне малышку лет пяти.

Красное пальтишко, белая шапка с ушками… Шапка чуточку криво надета.

— Давай иди, — блондинка вновь толкает девчушку, и та молча шагает ко мне и прячется за мной.

— Простите? — наконец, говорю я, когда блондинка разворачивается на носочках и спешно шагает прочь. — Эй, какого черта?!

— Не буду я с ней больше нянькаться, — оглядывается и кривится. — Она у меня неделю проторчала! Я устала!

— Это не мой ребенок!

— Она твоего мужа! — фыркает.

— Что за бред?!

— Романов Руслан Федорович? — блондинка останавливается и смачно жует жвачку. — Он же твой муж, да?

Я молча моргаю, и сердце покрывается липкой холодной слизью.

— Моя сестра от него залетела, — блондинка пожимает плечами. — И родила. Сейчас куда-то свалила. Без понятия куда, — разводит руки в стороны.

— Хочу к маме, — шепчет девочка и шмыгает.

— Это какой-то бред!

— Она получила по шапке от Коляна, — блондинка цыкает. — Походу, доперло, что не он папаша. Тоже, кстати, куда-то свалил. Может, вдвоем свалили? Я не знаю, тетя. Не мои проблемы! У меня завтра вылет в Италию. Меня там ждет жених, — отступает и скалится в улыбке, — офигенно богатый. На яхте покатает. Все, давай, пока!

Шагает прочь походкой от бедра, и девочка дергает меня за полу плаща. Я опускаю взгляд, и она шепчет:

— Хочу к маме.

— Если бы я знала, кто твоя мама.

— Маму зовут Ника, — девочка опять шмыгает. — Вероника… — она не выговаривает букву “р”, — Пу… Пу… — хмурится и заводит ручку за голову, — там написано… я не помню…

Наклоняюсь, аккуратно оттягиваю ворот пальто. Пришита бирочка “Пушина”.

— Пушина, — говорю я.

— Да, — девочка кивает и трет щеку.

Вместе с растерянностью о новости, что у моего мужа есть дочь на стороне, сердце сжимается от жалости к ребенку, которого буквально бросили.

— А тебя саму как зовут?

— Аня, — морщит нос и смотрит в сторону, — хочу к маме, — через секунду поднимает на меня взгляд. — Она ушла.

— Так, — прижимаю пальцы к губам. — И что делать?

— Маму искать.

И решительно топает прочь, поправляя шапку на лбу.

— Стоять, — хватаю ее за ворот пальтишка. — Так ты маму не найдешь, дорогуша.

— А как найду?

Смотрит на меня, будто я знаю ответ. Если честно, я сама хочу бежать прочь с криками к мужу и выяснять, что за ерунда происходит.

Но я женщина взрослая. Мне два дня назад стукнуло сорок, и в своей жизни я повидала всякого, поэтому мне непростительно сейчас хлопать ресницами и трястись от паники.

И неважно, чьего ребенка мне сейчас сунули, и бросить его — преступление.

— А тебя как зовут?

— Аглая, — выуживаю из кармана телефон и тяну девочку за собой, — идем, сядем.

— Идем. Посидим и маму искать?

Руки дрожат. Усаживаю Аню на скамью и рядом сажусь. Мотает ножками.

— Мама не говорила, куда ушла? — тихо спрашиваю я.

— Нет.

— Послушай…

— Да?

Смотрит на меня теми глазами, в которых нет детского озорства и наивности. Что-то в груди холодеет от прямого взгляда Ани, будто я столкнулась со взрослым в теле ребенка, и этот взрослый пережил многое.

— Ань, — стараюсь говорить спокойно. — Твою маму могут найти только дяди или тети-полицейские.

Хмурится.

— Я не знаю твою маму, — поправляю шапку, которая сползает ей на брови. — Ни разу не видела. Понимаешь?

Кивает.

Как можно бросить ребенка? Такого маленького и беззащитного?

— Я сейчас позвоню в полицию…

Опять кивает, а я закусываю губы. На меня обрушивается воспоминание, в котором отец меня потерял на прогулке у аттракционов. Я, кстати, тогда тоже не плакала. Разрыдалась только в объятиях мамы, а до этого слонялась среди больших взрослых и тихо спрашивала, где папа.

— Позвоню в полицию, — повторяю я. — Они тебя заберут и будут искать твою маму.

— Ладно, — теперь Аня смотрят вперед, спрятав руки в карманы. — Почему тетя Аля так не сделала?

— Не знаю, — едва слышно отвечаю я. — Не бойся, все будет хорошо…

Поджимает губы и сводит брови вместе:

— Я не боюсь.

— Зато мне страшно, — едва слышно шепчу я и касаюсь экрана смартфона. — И мне сейчас непонятно.

Аня разворачивается ко мне и поднимает взгляд:

— Я часто оставалась одна. И одна гуляла. Недалеко. Во дворе, но одна.

— Господи, — между лопаток бежит озноб.

— Поэтому могу одна искать маму.

— Нет, — тихо и строго говорю я. — Ты маленькая, а в мире много плохих взрослых. И как ты будешь искать маму, если я, большая тетя, не знаю, как это делать?

Молчит и щурится. Что-то внутри обрывается. Прищур знакомый. Это прищур Руслана. Моего мужа.

— А вы хорошая тетя? — спрашивает Аня.

— Я хочу так думать, — ищу в телефоне фотографию Руслана и показываю Ане, — ты знаешь этого дядю?