Развод. Уходи к молодой

Пролог.

— Не надо, прошу! — выставляю вперед дрожащую руку, все мое тело охватил тремор. — Не надо… — сиплю, захлебываясь слезами. — Пощадите ради сына…

Я так боюсь за свою жизнь в этот момент, что умоляю преступника не трогать меня. Страшно, что сын найдет меня такой.

В клочья растерзанной бойцовской собакой.

Я на земле, среди луж и жухлых осенних листьев. Гнилостный запах мусора бьет в нос, но вонь псины все равно сильнее.

От этой мыслей про сына всхлипываю. Леша и так настрадался из-за наших с мужем скандалов, а теперь такое!

— Ну ладно, — мудак, держащий на поводке разъярённого бойцового пса, в пасти которого болтается рукав моего осеннего пальто, ржет так сильно, что аж держится за живот. — Раз так просишь, то не буду.

Медленно пытаюсь встать с земли и не свожу глаз с собаки. От шока окаменели мышцы, и реакция стала заторможенной. Я еле держусь на ногах, со стороны может легко показаться, что я пьяная.

Отморозок подкараулил меня в подворотне по пути домой из магазина, и спустил на меня собаку.

Бойцовскую, огромную, злющую.

Животное вцепилось мне в руку, и я клянусь, думала, оставит меня калекой.

Кожу на предплечье саднит от собачьих зубов. Боль сильнее и сильнее с каждой секундой.

Господи, как их боюсь. Страх собак у меня с шести лет. Она развилась после того, как на меня в деревне напала стая бродячих псов. Бабушка их вовремя отогнала, меня не успели покусать. Тогда от шока несколько дней не разговаривала.

И об этом знают только два человека на земле.

Мой сын.

И муж.

— Короче так, — мудак харкает мне под ноги. — Мужу даешь развод на его условиях. Никакого распила пятьдесят на пятьдесят, сечешь? Гордая уходишь с голой жопой в закат. И чтобы больше от тебя ни слуху ни духу. Втыкаешь?

— Д-да, — еле стою на дрожащих ногах, по щекам бесконтрольно текут слезы.

Вокруг разбросаны продукты из разорванных пакетов. Сумка вывернута, кошелек с последними наличными и телефон валяются в луже.

Я дрожу. Грязная, искусанная, напуганная дико. Сердце колотится в груди так отчаянно, что я дышу навзрыд.

— Ну и супер! Тогда мы пошли, да приятель? — он чешет голову все еще рычащего на меня пса и, наконец, уходит в противоположном направлении.

Я смотрю ему вслед и пытаюсь задать вопрос, но губы никак не поддаются. Наконец, хрипя и заикаясь, произношу:

— К-кто… кто вас послал? Д-денис?

Но ведь он не мог. Денис не мог! Мы двадцать лет вместе отжили. Рука об руку, прошли столько испытаний вместе. И безденежье, и комнату в коммуналке, и безработицу. Сына красавца родили.

Он не мог!

Или ради новой любви, все-таки мог?..

Мужчина, услышав мой вопрос, останавливается, и через плечо бросает:

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — снова ржет нездоровым смехом он. — Ты че такой тупой вопрос задаешь? — зло требует. — Мало получила? Хочешь еще? Так это запросто!

Он резко дергает поводок, раздражая пса.

— Не надо! — пячусь, выставляя вперед руки. — Не надо…

С мизинца правой руки в лужу капает кровь. Кап-кап. Собака разодрала кожу до мяса.

— Советую не задаваться этим вопросом и уже тем более не искать на него ответов, — он подмигивает. — У меня целый вольер вот таких, — он дергает пса за ошейник. — Намек понятен?!

Киваю.

Значит, меня не просто хотят запугать. Произошедшее — прямая угроза моей жизни, и стоит мне ослушаться, останусь калекой. Или хуже…

Он наконец-то уходит.

Я не двигаюсь с места, пока мужчина не исчезает из вида, а потом окидываю себя взглядом.

Руки сковала крупная дрожь, одежда порвана. Когда пес прыгнул на меня со спины, я упала на колени и рассекла их в кровь.

А ведь я в таком настроении была хорошем.

Купила себе в супермаркете маленький букет роз. Белых. Решила, что сегодня начинаю новую жизнь.

Денис наконец-то полностью съехал с квартиры. Остатки вещей перевез на новую съёмную жилплощадь, где его ждет юная любовница.

Ровно пять лет я не получала от него никаких цветов и вот решила себя порадовать такой важной для себя мелочью.

Теперь эти скромные розы, испачканные грязью, лежат у меня под ногами, как плохое предзнаменование.

Новой жизни у меня не будет, пока я не отдам ему все, что мы заработали за двадцать лет совместного труда.

Горько и больно.

Денис давно и ясно дал понять, что я не заслужила заработанных им в браке денег. Но ведь я тоже работала. И тоже вкладывала в ипотеку.

— Боже… — отвожу от лица запачканные волосы и не знаю, с чего начать.

Надо все собрать и пулей домой. Переодеться, помыться и придумать объяснение.

Леша скоро вернется с тренировки по футболу, и пойдет он именно этим двором.

— Мам, — голос сына раздается внезапно. Надо же, ему только семнадцать в голос уже как у отца. Мужественный и такой не по годам взрослый, мой мальчик. — Мам, ты в порядке?

Слышу, как он бросает на землю спортивную сумку и мчится ко мне по лужам.

Я до сих пор в шоке и даже не понимаю, с какой стороны он бежит.

— Мам!

— Все хорошо, милый, — он обнимает меня, а я утыкаюсь носом в его грудь. — Я просто упала, пока несла продукты… Представляешь, какая растяпа у тебя мать.

Я пытаюсь улыбаться. Чтобы только он ничего не понял и ему не было больно за меня.

Леша молчит, при этом рассматривая мои разбросанные по сторонам вещи. А потом берет мою руку и подносит к своему лицу.

— Это кровь, — он смотрит на растерзанный рукав в темных мокрых пятнах.

Отходит от меня буквально на шаг, не отпуская руки, и обводит взглядом мой говорящий внешний вид.

На его лице вспыхивает выражение жалости. Но его быстро сменяет ненависть.

Неужели догадался?

— Леш, только не злись, — начинаю реветь, не в силах сдержать последствия шока. — На меня напала собака. Бездомная, голодная… Я перепугалась жутко! Ты же знаешь, что у меня страх собак, а эта видно была голодная. Учуяла, что я в пакетах фарш несу, чтобы на ужин котлет нам с тобой пожарить…