Реабилитация

3.

Полет давался Егору тяжелее, чем мне бы того искренне хотелось. Вертолет аэромобильного госпиталя  качало порывами ветра и кабину трясло. Каждый такой вираж отдавался болью в ноге парня и это было видно по выражению боли на его лице.
- Сколько?
Одними губами прошептала я, так как сидела в кресле второго пилота в наушниках и рации.
Щукин показал мне четыре пальца, и это было хорошим показателем в данной ситуации. Я боялась летать, с детства в моей душе поселился страх высоты, и даже покупая квартиру, я не рассматривала варианты выше третьего этажа. Но других способов быстро и с наименьшим ущербом перевести Егора, вариантов не было.
- Вика, как вы?
В наушниках раздался голос пилота, с Сергеем Александровичем я летаю не впервые, и для него мое такое поведение не новость.
- Терпимо.
Я сжимала пальцами подлокотники, что есть мочи и, закрыв глаза, пыталась выровнять дыхание. -  Вы можете перебраться в хвост, к парню. 
Это – вы, резало слух. Мужчине было уже за пятьдесят, добрый такой дядечка, всегда заботился обо мне. И перебраться в хвост вертолета было хорошей идеей, но не хотелось пугать Егора своим видом. Ему и так нелегко.
- Долго еще лететь?
- Полчаса, Вика. Потерпи уж.
Сглотнула накопившуюся во рту слюну и вытерла потные ладошки о штанины хирургической формы. У всех есть страхи, нужно лишь понять, откуда идут их корни. В детстве я была шустрым ребенком, что называется – боевой девочкой и видимо выпала из окна второго этажа, квартиры маминых друзей. Ух, и досталось мне тогда, благо Бог уберег. 
Нужно взять себя в руки и подойти к Егору, его состояние сейчас важнее моего. Дрожащими пальцами со второй попытки, я отстегнула карабин ремня безопасности и на ватных ногах подобралась к парню.
- Как ты?
Слишком бледен, а рука горячая. Первое время после операции у него может повышаться температура. 
- Ты боишься летать?
Пытается увести разговор, верный признак храбрившегося мужчины.
- Немного. Так как болит?
- Немного.
Передразнил меня Егор, но с таким лицом скорее не шутки шутить, а играть в драме. 
- Егор, не ври мне. Мне нужно рассчитать дозу обезболивающего, на срок до нашего прибытия!
- Еще немного и я сдохну!
Сквозь сжатые зубы. Мне жаль парня, но препараты вредны для его сердца и печени, если ими злоупотреблять, можно посадить и то и другое.
- Потерпи, Егор.
Я провела пальцами по его растрепанным волосам. Слишком запутанные и грязные. Как только устроимся, нужно придумать, как ему принимать душ.
Парень уводит голову из под моей руки.
- Не надо.
Стесняется. Для него я женщина, а не врач. И это большая проблема, поскольку для него мне следует стать безликим существом, выполняющим порой неловкие медицинские манипуляции.
- Потерплю, потерплю.
Я не испытывала боли, я имею ввиду сильной боли, никогда в жизни. Оттого не понимала, какого моим пациентам, которым порою каждое сокращение групп мышц ударяет болью в голову.
- Молодец.
Не знала, что еще сказать. Парень спортсмен и привык к трудностям, но к боли привыкнуть не возможно, как не храбрись. Перед нею все равны и дети, и старые и беременные женщины, и богатые бизнесмены, и бездомные. Всех она поедает одинаково и так страшно видеть все это и знать, что эта проказа может прийти и в твой дом.
- Виктория Юрьевна, приземляемся.
Первым порывом было перекреститься и закричать – Аллилуйя!
- Слава Богу.
Выдал мои мысли Егор, и я широко ему улыбнулась. Молодец парень, мы сработаемся.
На взлетной полосе нас уже встречал отряд врачей реаниматологов и травматологов. Некий Калинин, позаботился о том, чтобы нам было предоставлено все необходимое.
- Волкова Виктория Юрьевна?
Меня поприветствовал широкоплечий мужчина лет тридцати пяти и представился заведующем травматологического отделения.
- Да, - я пожимаю крепкую ладонь и считываю с бейджика, - Игорь Дмитриевич?
- Ах, да, - смеется, - это ваш знаменитый хоккеист?
Удивляюсь, ибо я до встречи с Егором и слыхом не слыхивала о команде Медведей. Тем временем Егора на носилках уже катили к входу в больницу, а мне, наконец, довелось вздохнуть спокойно. Теперь ответственность за парня, не только на моих плечах.
- Устали?
А вот это мне уже не нравилось, служебные романы не для меня, и не такую репутацию я хочу здесь себе взыскать.
- Да, немного. Простите, но можно быстрее показать мне мою комнату?
Знаю я подобный взгляд и уже представляю, от кого буду скрываться в ближайшее время.
- Такой красивой девушке, трудно отказать.
Сложно перестроиться, только что ты находился в замкнутом помещении с плохо пахнувшим парнем калекой, а вот теперь перед тобой дышащий силой взрослый мужчина. Но почему то, хочется вернуться к первому….
Мне показали комнатку очень похожую на гостиничный номер, с выходом в личный душ и санузел. Даже был маленький балкончик с видом на сосновую рощу. Если абстрагироваться от того, что это больничное заведение, здесь действительно красиво. Мужчина, понявший, что сегодня ничего от меня не добьется, удалился, наконец, оставив меня одну. Позвонила маме, немного поболтав и рассказав, что смогла пережить еще один полет. Отчиталась перед Николаем Константиновичем, который конечно рвался с нами, но из – за больного сердца был вынужден остаться.
Приняв душ и переодевшись в хлопковый белый сарафан на тонких бретельках, набросила на плечи врачебный халат и решила навестить Егора. Персонал жил этажом выше больничных палат и уточнив на посту размещение Щукина, без стука вошла в одноместную палату. 
Парень был недоволен. Жутко недоволен чем – то. Вокруг койки валялись столовые приборы и перевернутый ужин.
- Не нравится больничная пища?
Я не спеша подняла с пола разбитые осколки посуды и сложила их в мусорное ведро.
- Я не инвалид! С чего они взяли, что будут кормить меня с ложечки!
Видимо ужин ему доставили на подносе в кровать, и это уязвило парня.
- Егор, у тебя на ноге висит железный груз на семь килограмм, естественно о самостоятельном походе в буфет, можно пока забыть.
В меня полетела только что поднятая вилка. Ну, к таким поворотам событий я привычна, даже мускул на лице не дрогнул. Я вновь подняла столовый прибор и отложила чуть дальше.
- Спасибо, что не нож.
- Простите.
Он не находил себе места, и это так предсказуемо. Раненый зверь, всегда кусает больнее.
- Егор, если ты будешь отказываться от пищи, ты окончательно ослабнешь.
Хмурит брови, сейчас он как никогда похож на инфантильного подростка. Хотя, что греха таить, так себя ведут и взрослые люди, считающие, что если им больно, все должны плясать перед ними на цыпочках.
- И пусть!
И такое проходили. Не хочет, есть, пусть не ест. Убеждать не буду, иначе будет делать это мне назло.
- Тебе еще что – то нужно?
- Нет!
Почти кричит, и на сегодня я слишком устала, чтобы мириться с этим.
- Хорошо, тогда я гулять, а ты сиди тут и злись на мир, Егор. Так проще, винить кого – то в том, что ты больше не можешь играть в хоккей. И да, не кричи! Здесь находятся больные люди, которым требуется покой.
Я почти достигаю выхода, когда парень сдается.
- А просто сок у них попросить можно?
Указываю рукой на красную кнопку вызова у его кровати.
- У тебя есть все, только попроси.
Парень злится и хуже того, затаил обиду. Такие они мужчины, не любят чувствовать себя слабыми, тем более перед женским полом. 
- Егор, что – то еще?
- Нет.
Вздыхаю, фундамент заложить всегда сложнее, чем строить дом.