Рецепт горького счастья

Глава 13.

Счастье любит тишину,
А я тебя — ничего поделать не могу.
Взглядами прохожих осуждённая
Бегу, бегу, бегу.

Сто раз обещала никому не верить,
Но повстречала на свою беду;
О главном, промолчала я — и вот,
Теперь реву, реву, реву!

А мы могли быть неодинокими —
Не слушая о том, что за окнами,
Нам люди говорили — зря мы полюбили;
Ах, если б могли!

Сколько можно жить стереотипами,
ведь в чужом несчастье нет любви!
Если это правда, то не веря им —
Соври, соври, соври.

Может, нужно было просто в тишине
Разделить с тобою свою жизнь?
Человеку нужен человек, а кто тебе?
Скажи, скажи, скажи!
(М. Краймбрери)

— Что ты здесь делаешь? — Эго сдвинул брови на переносице. Он сунул руку в карман и выгреб оттуда несколько мелких купюр. — Я звал? Или, может, ты, Байо, решил, что я уже забыл наш последний разговор?

— Нет, я так не думаю, — потупил глаза Байо, ставя бокал на столик. — Антони, слушай…

— Не собираюсь я ничего слушать, — Эго пребывал в тихом бешенстве. Это было видно по расширившимся в темноте зрачкам. — Выметайся нахуй! А это тебе на такси!

С этими словами горсть мелочи полетела прямо в лицо Франсуа. Оскорбление. Да ещё какое. Наглое. Мужчина вытерпел такую выходку только потому, что знал — Эго ему нужен, как воздух. Сейчас. Особенно сейчас. Байо проглотил всю обиду почти мгновенно, и даже уговорил себя не обращать внимания на то, что Эго откровенно послал его на три буквы. Вслух. Раньше бы он себе такого не позволил. Хотя, зная Эго, можно было предположить всё, что угодно. В таком состоянии Антуан бывал крайне редко. Точнее, Байо вообще во второй раз в жизни лицезрел его ругающимся матом. Первый раз всё случилось на заседании комиссии.

— Антони, дай мне несколько минут, и я всё объясню.

— А надо? — усмехнулся Эго, усаживаясь в своё кресло, где ещё минуту назад вальяжничал Франс. — Возможно, что надо, но не мне. Верно?

— Да, ты прав. — Байо не стал спорить. — Да, это надо мне. Очень надо.

— Не уложишься в две минуты, и я за себя не ручаюсь.

Байо на мгновение растерялся.

— Вот почему из всего дерьма, что полилось на меня недавно, именно ты, в конечном итоге, стал самым вонючим? — спросил Эго, наливая себе вина. — Почему, Байо?

— Не продолжай, — выставил руку юрист. — Я понял.

— Время тикает, — напомнил ему Эго. — Вываливай свои жалкие доводы, и убирайся. У меня много дел.

— Можно сперва один вопрос?

— Ты считаешь себя вправе задавать мне какие-то вопросы? В твоём-то положении? — на тонких губах Антуана застыла ещё одна усмешка куда ироничнее и ехиднее предыдущей. — Либо ты дурак, либо прикидываешься. Только не пойму — зачем.

— Ты с Колли? — Байо быстро выглянул в холл. И увидел, как Розенкранц помогает ей снять туфлю. Тату тоже заметила друга, и смутилась в разы сильнее. — Что это значит, Антони?

— Франс! — она дохромала до него. — И ты здесь? А как же дети?

— Я у тебя хочу это спросить! — Байо резко стало не до подколов. — Где они?!

— Я их из парка с водителем отправила. Пару часов назад. Они уснули в машине — он мне звонил. Сказал, что доехали без происшествий. А я вот…

— Решила заглянуть на кофеек к Эго? — теперь Байо стал чувствовать себя обделённым и униженным. Словно его растоптали сразу двое. — Мило. Не правда ли? Небось, я вам весь романтический настрой перебил?!

— Франс! — Колетт возмущенно вскрикнула, но тут вышел Эго. Неспешной походкой, словно был всё ещё на прогулке. Заложив руки за спину, как обычно. Он взирал на всех собравшихся невозмутимо. Но с долей неприязни и злобы, когда добирался взглядом до спины Байо. — Как ты можешь…

— Ты спрашивал, что это значит, Байо? — начал свою реплику Антуан, не позволив девушке оправдываться. — Так я тебе отвечу: это ничего не значит. Мадмуазель Тату случайно попалась мне навстречу. И во время перехода дороги она подвернула ногу. Сломала каблук, который, как ты можешь наблюдать, сейчас чинит Розенкранц. То, что я привёл её сюда, а не оставил посреди тротуара скулить от боли — это говорит лишь о том, что я не окончательно оскотинился. Как вы все привыкли думать.

— Нашёлся рыцарь без страха и упрека, — цокнул языком Байо. — Тоже мне. Благодетель. Знаешь, в её благородные намерения я ещё могу поверить, но только не в твои!

Колетт сморщилась от дикой боли в ступне. И уселась на пуфик.

— А мне плевать на тебя и на твои рассуждения, — выплюнул слова Эго, кивая на входную дверь. — Это всё. Две минуты благополучно истекли.

— Да как скажешь, Антони! — принялся кривляться Байо. — Я-то уйду, только ты теперь мне будешь должен! Ты мне, а не я тебе! Сечёшь?!

— Что-что? — очки у Эго сползли и ему пришлось поправлять их. — Я не расслышал?

— Благодаря кому ты Колетт в дом сейчас притащил? — Франсуа, совершенно забываясь, принялся мерить шагами прихожую. — Благодаря кому ты вообще узнал, кто она и что она?! Напомнить?

Колетт хотела было сказать что-то, но Антуан зыркнул на неё так, что девушка, словно раба от плети господина, опустила голову и молча кивнула.

— Повтори, — сквозь зубы бросил Эго, подходя к Байо почти вплотную. — Ну, давай, смелее…

— Что, Антони, может, тебе как раз слабо признаться, что без меня ты в отношениях полный ноль! — Байо поднялся на цыпочки, чтоб хоть как-то поравняться в росте с Эго. — Что ты смотришь?! Думаешь, я не знаю, как у тебя на личном бывало? На полшестого. В самый ответственный момент. Да твоя балаболка Люси…