Рэденик. История Карамана

Глава 5. План, полный риска.

Когда меня толкнули в плечо, я лишь отмахнулся и не стал просыпаться. Когда толкнули ещё раз, я что-то неразборчиво пробурчал.

— Просыпайся уже, соня, — сказал кто-то и толкнул в третий раз.

И тогда я очнулся. Голова гудела, а во рту был горький привкус остатков чего-то, съеденного перед сном. С трудом оторвав тело с кровати, я почувствовал, как сильно зателка рука, на которой я лежал.

— Уже пора? — спросил я, разминая одну руку второй, чтобы вернуть приток крови.

— Нет пока. Я разбудил вас с Лекшей пораньше, чтобы вы не проспали. Вставай, Рен, сегодня нам предстоит новый чудный день!

Торин стоял передо мной и улыбался. Старший из двух братьев всегда был веселее младшего. И Голин в нерешительности прождал бы, пока мы почти проспим нужное время прежде, чем будить. И кто сказал такую чушь, что близнецы одинаковы?

Свет, льющийся из окон, заливал лишь небольшие участки прямо рядом с ними. Солнце уже было высоко. Полдень почти настал.

— Что за чудный день? — спросил я.

— Вот и я о том! — подтвердил Торин, не расслышав в моих словах вопроса, — Нам предстоит долгая и веселая возня с чернилами. Ты ведь любишь чернила?

— Терпеть их не могу, — проворчал я, поднимаясь со скрипучей деревянной кровати.

Все тело ломило и требовало зарядки. Как и каждое утро, ничего нового. Вроде бы… Хотя нет, погодите-ка…

— Торин, а ты что здесь делаешь? Вы же с Голином ещё на воротах не отстояли?

— Капитан сжалился. Решил, что оставшиеся дни можно не засчитывать. Народу мало, служить некому. Так что мы снова в строю!

— Кин оказался разумнее, чем я предполагал, — пошутил я.

— Ты в этом уверен? — ухмыльнулся Торин.

— Нисколько!

И мы рассмеялись. Никто не любил нашего капитана и за его спиной какие только шутки про него не шутили. Про его строгость и необычные наказания, казалось, знал уже весь город. Или по крайней мере, только те, кто лично дружил со стражей. Я и сам никогда не упускал шанса придумать что-нибудь новенькое.

— Ладно, вас обоих я разбудил, теперь мне пора. Буду ждать вас на первом этаже, в зале патрулей.

— Почему там?

— Его сейчас переделали в приёмную. Там и стол поставили, и всё вокруг заставлено кистями и пергаментом. Иди на запах чернил, точно не ошибёшься.

— Так почему там-то?

— А где ещё? — пожал он плечами. — Сам знаешь, во что только эту комнатушку не переделывали.

— Так ты с нами сегодня, получается?

— Да, с вами. Теперь-то уж вы никуда от меня не денетесь, я вам столько интересного расскажу о том, как весело стоять на Восточных воротах целый месяц!

— А чего ты так спешишь? Тебе чернил понюхать хочется что ли?

— Конечно. Век не нюхал чернил, очень соскучился! Но на самом деле, я хочу присмотреться к капитану…

— А что на него смотреть? Он что, в прекрасную девушку обратился?

— Да не на Кина. Тут новый приехал. Не запомнил, как его… Касадер, кажется. Вот хочу узнать, что это за человек.

— И с чем его едят, — добавил я.

— Именно. Ну, бывай, — он хлопнул меня по плечу, как раз по руке, которая ещё не пришла в себя, — Жду вас в чернильце!

Его дружеский жест оказался неожиданно болезненным. Безвольно висящая рука сжала пальцы в кулак. Каждое утро такое, надо что-то с этим сделать.

Когда Торин ушёл, я прошёл по комнатам, на которые была разделена спальня казармы. Вокруг было тихо. Так пусто здесь бывало только днём, когда на службу уходили все. Кто в патруль, кто на ворота. Теперь ещё с каким-то новым капитаном на работу с чернилами.

Разрабатывая руку, я вдруг вспомнил. Касадер! Точно, это же тот самый человек, который был на утреннем построении патруля. Я слышал о нём от нашей смены, но ещё ни разу с ним не встречался. И вместе с ним к нам пришли новые порядки. Короткие смены, дополнительный патруль лично для этого Касадера, больше патрулей на улицах. Совсем измором нас захотели взять!

Когда я проходил мимо, в одной из комнат скрипнула кровать. А ведь никого не было! Или мне так кажется.

В дальней комнатушке я обнаружил Лекшу. Он всё ещё лежал в кровати и не двигался. Вот, почесал ногу, ещё живой значит. Я решил, что потом подойду и толкну его ещё раз. Маловато усилий Торин приложил, совсем не старается.

А пока что мне нужно было заняться собой и умыться.

Перед самым выходом из спальни, я заметил нечто, лежащее у стены. Этим чем-то был гобелен, который обычно висел здесь же, на стене. Герб Радимы был вписан в символ Великого Дома Тертокары, гильдии, призванной защищать интересы государя. Гильдии, в которую записывали каждого из стражников, кто отличился на службе. Или отслужил хотя бы год. Я повесил гобелен обратно на крючок.

На локте правой руки, у самого кистевого сустава, был выбит тот же символ. Татуировки на теле человека могли многое о нём рассказать. О том, где он служил, кем работал, чем занимался.

Вторая моя татуировка поставлена на кисти той же руки. Лук натянутой тетивой и стрела. Этим символом старый охотник Грив награждал всех, кто прошёл его обучение.

Всего два символа, а сколько связано с ними историй!

У каждого, с кем я стоял на страже порядка, был хотя бы один из них. Только у четырёх были сразу оба. Четыре брата, прошедшие сквозь огонь, воду и стальные клинки головорезов.

И теперь в наших стройных рядах появился человек, помеченный знаком наемника. Наемники никогда и нигде не задерживались надолго. Джо уйдёт, как только в городе начнутся хоть сколько-нибудь неуправляемые беспорядки. Он должен уйти.

Я прошёл по раздевалке и вышёл через дверь на улицу. И тут же вздрогнул, пожалев о своей спешке.