Рейх и Шамбала

глава11

1945 год, зима. В исходе войны уже никто не сомневался, лишь один фюрер продолжал тешить призрачные надежды. Фюрер переживал, не спал много ночей, объедался пирожными, торты тоже любил, и наконец придумал. Идея заключалась в создании подземного города, который будет иметь все необходимое для жизни людей и станет неприступной крепостью, куда ни русские, ни какие-либо другие американцы попасть не смогут. Гитлер вызвал к себе верного помощника Бормана. В конце войны верных людей, по мнению самого Гитлера, оставалось всего двое: Мартин Борман и Отто Скорцени. Так вот, Борман явился, и фюрер поделился с ним своей гениальной (а других у него не было) идеей.

— Так, Борман, берите рабов из концлагерей и начинайте строить город.

— Рабов нет, мой фюрер, — ответил Борман.

— Куда же они подевались, позвольте спросить? — сказал Гитлер.

— Часть рабов умерла от непосильной работы, часть вы упекли в газовые камеры, многие сбежали из лагерей, в общем, ни кого не осталось.

— Да, дела, — сказал Гитлер. — Надо было экономнее с ними обращаться. Куда вы смотрели, Борман?

— Туда же, куда и вы, — сказал Борман. Борман последнее время несколько осмелел, потому что понимал, что жить ему, скорее всего, осталось недолго, а нападки фюрера ему порядком надоели.

— Ну что ж, — сказал Гитлер, — если нет рабов, придется копать самим. Борман, соберите бригаду, кто у нас там есть. Геринг, Гиммлер, Скорцени, Мюллер, Шеленберг, Кальтенбрунер — давайте всех сюда. Я буду работать с вами. Петр Великий тоже за все сам брался, чем я хуже.

— Вы лучше, — сказал Борман.

— Это да, — сказал фюрер. — Может, меня еще назовут Гитлер Великий и памятник мне поставят. Вот я стою, к примеру, на пьедестале, одна рука поднята, в другой руке лопата — красота!

На следующий день Гитлер собрал свою бригаду, копать решили от берлинского метро в сторону Польши. Спустившись в метро, фюрер с бригадой сели на электропоезд и поехали к последнему тупику метро. Все сидели хмурые и невеселые, с инструментами: у кого кирка, у кого лопата. У фюрера настроение тоже было не очень, но он все-таки являлся лидером этого коллектива и стал всех подбадривать.

— Ну что приуныли, орлы, веселее будьте, все в наших руках. Захотим, так зароемся, сам черт нас не найдет. И под землей люди живут, — и все в этом духе.

Пока фюрер подбадривал свой коллектив, электропоезд подъехал к нужному им месту.

— Все, прибыли, — сказал фюрер. — Берите инструменты и за работу.

Бригада стала потихоньку вылезать и готовиться к работе. Когда все рабочие вышли, Гитлер всех построил в ряд и прочитал всем положительный настрой на работу, который только что придумал.

— Веселей, орлы, вся Германия на вас надеется. От результатов вашей работы зависят тысячи жизней. Так давайте возьмем и вместе сделаем это дело.

Он еще много чего говорил, вроде того, что дорогу осилит идущий, цитировал афоризмы Шопенгауэра и притчи Лао-цзы, и бригада начала думать: «Когда же ты наконец заткнешься?» И тут он сказал:

— Ну все, мужики, с богом.

И все приступили к работе. Бригада работала очень вяло, настроения работать ни у кого не было.

И тут фюрер предложил:

— Мужики, а не грохнуть ли нам грамм по сто пятьдесят? Глядишь, и настроение поднимется, как вы считаете?

— Мы не против, — сказал коллектив.

— Так, Борман, — сказал фюрер, — сбегайте к электропоезду, у меня там сумка на заднем сиденье, тащите ее сюда.

— Будет сделано, — сказал Борман и побежал за сумкой.

Через пять минут Борман вернулся с сумкой, Гитлер взял ее, открыл и извлек оттуда четыре бутылки коньяка и шоколадку, которые он предусмотрительно взял с собой, понимая, что бригаде потребуется допинг. Налили по стакану, выпили, и настроение понемногу стало улучшаться. Когда хлопнули по второй, стали придумывать имя для их подземного города. Борман сказал, что город можно назвать Лагерем Дождевого Червя, на что коллектив сказал, что им это название не нравится и даже звучит как-то противно. Скорцени предложил назвать город Черный Обелиск, на что Гитлер ему сказал, что это звучит довольно мрачновато. А потом Гитлер придумал назвать город СС Франконией, и все как один сказали, что им понравилось.

— Еще бы вам не понравилось, — сказал Гитлер.