Ректор для дерзкой

Глава 17

— Ты ведь знаешь, чем знаменит мой род? — начал Сомдейт, задумчиво глядя в сторону. — И почему мы самые состоятельные после регента и главы Майоронта из Исследовательского центра.

— Конечно, — ответила я, не понимая, к чему он клонит. — Вы — лучшие наемники, потому что в жилах течет кровь теневого призрака, предка, что попал в Альсторн с путеводителем из своего мира и был первым, кто организовал слежку за правителями. После того, как его сослали в Ральмон за убийство.

Сомдейт кивнул.

— Мне рассказывали, — протянул он, — что облик моего пра-пра-пра сильно отличался от того, какие мы теперь. Он умел полностью превращаться в тень, становиться бесплотным. И в обычной жизни выглядел, гм-м… соответствующе.

Я подняла бровь.

— Так ты хотел поговорить со мной об облике своего самого старого деда? — Облокотилась на спинку стула. — Интригующе, продолжай.

Сомдейт рассмеялся.

К собственному удивлению, я ощутила, как уголки губ смущенно поползли вверх, и тут же перевела взгляд, сделав вид, что улыбка предназначалась особо роскошно выделанному чучелу дилы, украшающему стену сбоку от меня.

— Так вот, — продолжил Сомдейт, — мой предок умел также существовать в некотором роде вне времени и пространства. То есть мог видеть и прошлое, и будущее.

Я вскинула на Сомдейта глаза.

— Но ведь с таким козырем он мог сам стать одним из правителей!

— Мог бы, — качнул головой Сомдейт. — Но ему это было не нужно. Видишь ли, в определенный момент жизни он увидел свою судьбу — мою пра-пра-пра… в общем, бабку. И понял, что настало время остепениться и продолжить род, создать одну из самых влиятельных семей в Ральмоне. Как мне говорили — он был уверен, что в итоге это решение сыграет самым лучшим образом.

— И что же теперь? — нетерпеливо спросила я, едва он замолчал.

Сомдейт усмехнулся и покачал головой.

— Его способностей не имел ни один из детей, — заметил он. — Разве что умение кратковременно менять свою сущность, превращаясь в дым. Однако он не отчаивался, и перед смертью оставил записи о том, что однажды в наш род вольется новая струя, и то время станет началом новой жизни для Ральмона.

Я слушала, затаив дыхание. Да уж, в школьной литературе о таком ни слова! Ну, наверное. Сомдейт вдруг пронзительно и страстно взглянул на меня.

— Уверен, что знаю, кто эта «струя». Это — ты.

— Вот как! — только и смогла вымолвить я в наступившей тишине.

— Я видел твое лицо во снах с самого детства, — продолжил Сомдейт тише, не сводя с меня все того же странного, внимательного взгляда. — Еще до того, как мы познакомились, лет двадцать назад. И вдруг однажды я понял, что моя подруга становится капля за каплей похожа на ту прекрасную девушку из снов, вырастая год за годом и становясь старше… До тех пор, пока ты не стала ею окончательно.

Я напряглась. Что-то тут не складывалось.

— Давай-ка проясним, — строго сказала я. — Ты считаешь, что я должна выйти за тебя, потому что от этого Ральмон изменится и заживет счастливо? Из-за того, что тебе снились какие-то там сны?

Сомдейт вздохнул. Было видно, что он разочарован такой реакцией. Друг скрестил руки на груди и уставился на меня с другим выражением — величественным, холодным. Словно моя жизнь уже принадлежала ему. Я невольно отшатнулась - таким видела его впервые.

— Я — первый за сотни лет, кому передалась частичка дара великого предка. Я видел именно тебя и именно в этом возрасте, потому что дар направлял меня. — Он помолчал и добавил: — Сведения о наличии такого дара даже зафиксированы документально, при желании можешь взглянуть.

Сомдейт махнул рукой в сторону двери.

Я решительно покачала головой.

— Нет уж, — сказала, вставая. — И так услышала достаточно. Мне надо подумать, нельзя же вот так резко свалить все это на меня и ждать, что запрыгаю от радости!

Взглянув на друга, я растерянно похлопала глазами - судя по выражению его лица, чего-то вроде радостных прыжков он и ждал.

Сомдейт тоже встал и неторопливо подошел ко мне, глядя прямо в глаза. В серых океанах назревал шторм. Как-то уже хотелось поскорее вернуться в общежитие и поразмыслить над заданием Эригарда — по сравнению с происходящим, в деле с фарном все более-менее понятно.

— Как всегда, бежишь от трудностей, вместо того, чтобы встретиться с ними лицом к лицу? — тихо, но четко сказал Сомдейт. — Ты никогда не задумывалась над тем, что плачевное положение, в котором ты оказалась, и наша встреча, и твой неудачный побег из Ральмона — это судьба?

Его слова ударяли, словно пощечина за пощечиной. Готовая вот-вот взорваться, я едва держала себя в руках - ссориться с другом не хотелось. Мало ли, что он говорит? На меня тоже, бывает, находит настроение испортить кому-нибудь вечер. Но пора уходить, иначе выдержка вот-вот подведет.