Реквием

Реквием

Все говорят: нет правды на земле.

Но правды нет - и выше.

Сальери.

Туманным мартовским утром 1792 года к королевскому дворцу Гофбург подъехала карета

Сальери. Никогда прежде предстоящая встреча с императором так не тревожила первого

капельмейстера. Сальери настойчиво добивался аудиенции императора, но в ее

преддверии его охватило предчувствие катастрофы.

Леопольд II встретил первого капельмейстера приветливо, но иронично заметил:

- Могу поспорить, что лучший музыкант государства жаждет показать мне свой новый

шедевр.

-Вы угадали, Ваше Величество. Я бы не посмел отнимать драгоценное время у Вашего

Величества, если бы не был уверен, что реквием достоин этого.

-Реквием? - заинтересовался Леопольд. - Ну что же, я послушаю его. Однако, если он не

оправдает моих ожиданий, то вы лишитесь звания первого капельмейстера.

- Смею уверить Ваше Величество, что я выиграю.

- Тогда не будем попросту тратить время, а перейдем от слов к музыке.

Они направились в музыкальный салон. Леопольд знал Сальери как искусного мастера

интриг, и его удивило то, с какой легкостью первый капельмейстер рисковал своей

должностью. Император и вовсе изумился, когда Сальери сказал:

- Должен предупредить Ваше Величество, что я несколько раз пытался сыграть этот

реквием, но не смог закончить даже вступление. Мне становилось очень плохо. Может,

Ваше Величество оценит воздействие музыки по поведению слуги?

Они разговаривали по-итальянски, и стоявший неподалеку слуга не понимал ни слова.

Леопольд приказал ему покинуть залу, заметив:

- Я, как Одиссей, предпочитаю рисковать собой. Приступайте, маэстро.

Увидев нетерпение на лице императора, Сальери поспешно сел за фортепиано и взял

первые аккорды. Играл он без нот, по памяти. Траурные звуки унесли его воображение в

прошлое. Салон исчез и перед глазами всплыл туманный декабрьский день 1791 года,

похороны Моцарта. В капелле святого Креста стоял маленький скромный гроб. Отпевание

было столь поспешным и фальшивым, что всем присутствующим было неловко. Однако в

душе Сальери звучала другая заупокойная месса. Месса Моцарта. Она была 80

Превосходной, но все же не настолько, чтобы довести автора до могилы. А именно работа

над реквием явилась причиной смерти маэстро. Моцарт сам признался в этом Сальери

незадолго до смерти.

Тем временем, более чем скромная панихида завершилась. Гроб водрузили на катафалк, и

небольшая процессия медленно направилась к кладбищу. По дороге Сальери не

переставал размышлять о реквиеме. Очень уж долго писал его Моцарт.

И вдруг Сальери озарило. "Моцарт не мог оставить человечеству реквием, погубивший

его самого!" Сальери еще раз взглянул на гроб и повернулся к процессии.

- Друзья, дальше идти небезопасно. Можно заразиться тифом. Попрощаемся с маэстро

здесь.

Сопровождающие послушно остановились, а Сальери подошел к вознице и протянул ему

деньги, что-то тихо сказав. Тот удивленно вытаращил глаза, но согласно кивнул и тронул

вожжи.

Поздно вечером явившийся к Сальери возница напугал всех слуг в доме своим грязным

видом. Хозяин сам провел его в рабочий кабинет.

- Где партитура? - спросил Сальери.

Кучер с выражением ужаса на лице протянул ему сверток нотных листов.

- Вот она, но лучше оставить ее там, где она была.

Сальери удивленно взглянул на собеседника.

- Почему вы так думаете? Вы смотрели ее?

Тот замялся.

-Только начало. До сих пор не могу прийти в себя. Дьявольская музыка.

Первый капельмейстер помрачнел. В Вене все помешаны на музыке. Даже кучера

понимают мелодию с листа.

- Все же я бы вам не советовал с этим связываться, -продолжал возница. - Плохо все это

кончится. Давайте я завезу ноты назад. Гроб всю ночь простоит в кладбищенской часовне.

- Благодарю вас за услугу, - сухо сказал Сальери и отсчитал несколько дукатов.

Однако возница денег не взял и поспешно ушел.

Странные звуки за спиной заставили Сальери вернуться в музыкальный салон и оторвать

пальцы от клавиш. Он оглянулся.. Император корчился на восточном ковре в

предсмертной агонии. Сальери рванулся к нему, но и сам в беспамятстве свалился на пол.

В тот же день Леопольд умер, успев лишь сказать перед смертью, что маэстро не виновен.

Сальери оставили в должности первого капельмейстера, но сам он сожалел, что его не

казнили. Выучив наизусть партитуру, он сжег ее. Теперь Сальери обладал величайшим

реквием, и ничто не препятствовало ему объявить себя его автором.

Да, это его реквием. Это он заказал его Моцарту, и он должен сделать так, чтобы

человечество услышало реквием. Пускай половина людей умрет от страшных звуков, зато

остальные будут трепетать и превозносить автора.

Сальери ужасно страдал. Каждый вечер он ложился в постель в твердой уверенности, что

завтра Вена обязательно услышит реквием и погибнет, и каждое утро после бессонной

ночи он все откладывал на следующий день. После тридцати лет ежедневных мучений

Сальери ужаснулся тому, что пережил. Непостижимо, как он не сошел с ума. Все! Хватит!

Через тридцать лет после смерти Моцарта Сальери по памяти набросал партитуру

реквиема и вместе с письмом отправил ее своему другу графу Генриху Гаугвицу.

"Когда Ваше Превосходительство получит это письмо, Господь уже призовет к себе

автора этих строк. К настоящему письму прилагается подлинник моего Реквиема, который

я прошу исполнить в вашей частной капелле ради спасения моей души."

В тот же день Сальери принял яд, но доза оказалась слишком мала. Граф Генрих Гаугвиц

посетил больного Сальери и пригласил его в свой родовой замок. Там был исполнен