Ремесло Теней: Игла Дживана

Глава 7. Иглы и семена

Ступая по толстому ковру кроваво-алого цвета чуть позади Аверре, я искал глазами графа. История, рассказанная безгранично преданным слугой, породила желание поскорее увидеть человека, которым так восхищался Изма и за которого, бесспорно, мог отдать жизнь. Если все, что говорят и пишут о лесах Боиджии, правда, тот, чьей храбрости хватило, чтобы в одиночку отправиться в самую глушь, и вернуться оттуда живым без единой царапины, вполне заслуживал уважения. Занди нигде не было видно и это дало мне хорошую возможность осмотреться в его апартаментах, прочувствовать обстановку и лучше понять хозяина. Личные вещи многое могут рассказать о своем владельце, особенно если знаешь, какие вопросы им задавать.

Тишина, одиночество и покой – вот что нарисовало моё воображение, стоило прикоснуться мыслью к стенам. Они оставались холодны, словно никогда не становились свидетелями проявления ярких, сильных эмоций. Как будто здесь обитал робот или кто-то едва ли более эмоциональный, хотя весь внешний лоск просторных комнат буквально кричал об обратном.

Судя по веранде, можно было подумать, что граф – крайне изнеженное, любящее комфорт существо, с весьма изысканным и, пожалуй, тонким вкусом. Мягкие диваны и удобные кресла занимали практически весь периметр. Всевозможные изделия из керамики и дорогие статуэтки теснились между ними, как и множество ваз и живых растений в керамических горшках. На алых стенах – картины: большие и поменьше. Причем многие, насколько я мог судить, были подлинными произведениями искусства. Как, например, старинное творение иланианского живописца Ватина, известного тем, что создавал свои пейзажи, в буквальном смысле, выращивая их на пропитанном особым составом полотне.

Пройдя еще немного вперед, я понял, что находиться здесь дольше не хочется. И дело было даже не в роскоши, так бросавшейся в глаза и к которой я не привык. Проблема заключалась в негативе, который Боиджия навязывала с тех пор, как мы приземлились. Только наглухо запечатав свое сознание, я мог безболезненно любоваться красотами Мероэ, открывшимися с этой, новой высоты, приблизиться к самому ограждению, облокотиться на его стальные перила и вдыхать чистый, благоухающий цветами воздух.

– Отсюда поневоле почувствуешь себя царем. Город как на ладони, – невольно произнес я. – От такого вида не устанешь.

– Поэтому я и провожу здесь почти все свое время, – послышался ответ.

Чуть вздрогнув, я быстро обернулся и увидел облаченного в простые, почти домотканые, серые одежды высокого стройного мужчину лет сорока или около того с вьющимися темными волосами, чуть-чуть не достающими до плеч. По тому, с какой невозмутимой простоватостью смотрели на меня его яркие синие глаза, я сразу понял, что передо мной сам граф.

Только я открыл рот, собираясь представиться, Занди повернулся к Изме, спросив:

– Вас кто-нибудь видел?

Присутствие ли хозяина так повлияло или закончилось действие пыльцы, но поведение мекта вдруг коренным образом переменилось. Во всем, что он говорил и делал, стала проявляться какая-то совершенно неприглядная подобострастность.

Ссутулившись, Изма выступил на полшажка вперед и отвесил поклон:

– Только стража в ангаре, ваша светлость, больше никто. Как вы и велели, я провел мастера Аверре через восточный коридор.

Граф кивнул, снова повернулся ко мне лицом и на этот раз одарил куда более внимательным взглядом. Я невольно подумал, что теперь понимаю, какого бывает объектам внимания элийров. Радовало, что сам граф навыками проникать в чужое сознание не обладал, что стало заметно, стоило мне прощупать его ментально. Разум Занди был открыт настежь и враждебным ничуть не казался.

Вдруг, потеряв ко мне всякий интерес, его светлость опять обратился к слуге:

– Спасибо, Изма. Пока можешь быть свободен, но не отходи далеко.

Быстро поклонившись хозяину, мект бесшумно исчез за абсолютно незаметной с этой стороны дверкой, из которой мы все только что явились.

Только когда остались одни, Аверре выступил вперед и, наконец, соизволил поприветствовать графа:

– Ваша светлость, – сказал он, немного склонив голову. – Благодарю, что согласились уделить немного времени. Понимая вашу крайнюю занятость, смею заверить, у меня нет намерений, задерживать вас надолго.

Занди воспринял витиеватые излияния моего наставника как должное, с едва проявившейся на лице улыбкой.

– Не стоит, мастер. Для друзей, тем более, столь давних, у меня всегда найдется время. Располагайтесь, прошу. – Он указал рукой, унизанной драгоценными перстнями, на группку ближайших кресел, стоявших полукругом рядом со столиком чистого хрусталя. – Выпьете чего-нибудь?

– Благодарю вас, с удовольствием, – улыбнулся Аверре. – Лучшего агариса[1], чем меройский, я никогда не пробовал.

Пока граф отлучился к мини-бару, спрятанному в стене за шторой, я отошел от края балкона и уставился на наставника в немом вопросе: как давно они были знакомы и насколько близко? Аверре, разумеется, меня проигнорировал, так что пришлось усесться на указанное его светлостью место и подождать.

– Отчего вы не прикажете прислуге приготовить напитки? – как-то внезапно поинтересовался Аверре

Занди повернул голову в бок:

– У меня редко бывают гости. Да и потом, я предпочитаю ухаживать за ними самостоятельно. Не все на свете можно доверять слугам, знаете ли. Изма, конечно же, исключение. А вы, молодой человек, что будете пить? – Это была первая фраза, с которой его светлость обратился ко мне.