Рэмми. Пламя чувств.

Глава 1.

Было раннее утро, должно быть, около восьми часов. Солнечный луч, в свете которого можно было разглядеть даже летающие по комнате пылинки, проник между неплотно сдвинутыми шторами и медленно, скользя сначала по паркету, а потом и по одеялу, свисающему с большой кровати, коснулся кожи рыжеволосой восемнадцатилетней девушки, тихо посапывающей в объятиях рослого, крепкого парня, мягкие платиновые волосы которого разметались по подушке. Он, казалось, мог бы случайно раздавить её во сне и даже не заметить этого, но, к счастью, пока такого не случилось.

Молодой человек, к слову — глава этого дома, а также хозяин второй его обитательницы.

Девушка слегка пошевелилась во сне, и невероятно милые рыжие лисьи ушки едва заметно дрогнули. Помимо них, под одеялом покоился такой же пушистый, рыжий хвостик, придавая её облику ещё больше необычности.

Луч понемногу поднимался вверх по её груди, не спеша, как будто наслаждаясь своим путешествием. Однако, в какой-то момент, он всё же достиг её лица. Практически сразу малышка поморщилась, резко прикрыла правой рукой глаза и потёрла их, после чего с трудом и неохотой открыла. Они оказались большими и синими, как два глубоких провала в океанском дне: завораживающие, но одновременно таящие в себе некую загадку. Рыжеватые, практически кукольные реснички обрамляли голубизну глаз. Аккуратные тонкие бровки, сохранившие на себе со вчерашнего дня следы коричневого карандаша, недовольно изогнулись.

Слегка заворочавшись, девочка тихо опустила взгляд на спящего парня, а затем взяла его руки и аккуратно убрала их от себя, чтобы они не сжимали её крохотное маленькое тельце так сильно.

— С добрым утром, Кира, — практически промурлыкала она, положив свою руку на его плечо и слегка потрясла парня, но тот только недовольно проурчал и перевернулся на другой бок, безжалостно крепко сжав в объятия подушку.

Кира — это не полное имя парня, а лишь сокращённое. Такой вариант придумала сама Рэмми, наша героиня. Полное имя звучит как «Сикариус», а сокращённо оно могло бы быть Кари, но девочка поменяла местами буквы «а» и «и». Когда-то она нарочно исковеркала имя своего хозяина, и со временем все жители дома начали называть его именно так.

Получив недовольную реакцию, девушка закатила глаза, встала и, в одной ночнушке подошла к шкафу. Лёгкая светлая ткань подола с продетой по низу розовой ленточкой мотнулась от движения хвоста. Её длинные волосы даже сейчас, будучи заплетёнными в косу, достигали колен и даже спускались ниже.

Достав одежду — красный топ, чёрную юбку и свежее нижнее бельё, она вышла в коридор. Пройдя немного вперёд, Рэмми зашла в ванную, приняла душ, привела себя в порядок и оделась. Затем, взглянув в запотевшее зеркало, решила, что сегодня оставит волосы распущенными.

Оставив рубашку в ванной, она поспешила спуститься на первый этаж, где ей предстояло приготовить завтрак. Уже нарезая овощи и сосиски, она почувствовала резкий запах сигарет и дорогого одеколона позади себя, а затем услышала знакомые негромкие шаги. Чувствительные ушки сразу повернулись в сторону звука.

— Рэмми, будь так любезна, приготовь и мне что-нибудь. — послышался низкий, хриплый, мужской голос. Это был Мэрлин, лучший друг Сикариуса. Он жил в этом доме уже как несколько лет, и, конечно же, не упускал шанса поиздеваться над этой малышкой. У него явно на неё были свои планы..

— А ты сам не можешь? — не поворачиваясь, чтобы скрыть привычный испуг, обвивший её сердце тонкими щупальцами, и одновременно вскипающее недовольство, буркнула она.

Однако подрагивающие ушки и раскачивающийся хвост выдали её с головой.

Этот парень, с волосами цвета смолы, насыщенными карими глазами, и поразительно противной ухмылкой, часто раздражал и пугал Рэмми тем, что цеплялся к ней и иногда даже позволял себе откровенно лапать девушку. Его харизма была неудержимой, от неё невозможно было отвести взгляд. На щеках, при каждой его улыбке, проступали ямочки, которые придавали его выражению лица особенно обольстительный оттенок.

Он мог зажать её в углу, прижать к стене, поцеловать или припугнуть за спиной у Сикариуса, зная, что она не осмелится сопротивляться. Лисичка молчала, не говоря о происходящем никому, потому что была уверена, что наглец выйдет из этой ситуации без последствий, а её как всегда накажут за «враньё», ведь даже если та решит рассказать, никто ей не поверит.

Мэрлин был мастером манипуляций, и его влияние на Сикариуса, который несмотря на всю свою силу и независимость, не мог полностью освободиться от этого воздействия, было очевидным. Он знал, как склонить того к своему мнению, использовать в своих целях, играя на его слабых местах. Это позволяло действовать с ощущением безнаказанности.

— Я не похож на домохозяйку, — лениво протянул Мэрлин и подошёл совсем близко к ней.

Рыжеволосая даже почувствовала его дыхание на своей шее, но всё ещё не спешила оборачиваться. Уверенный в своей неотразимости парень совсем не заморачивался относительно правил и норм поведения. Он был именно тем, кто всегда шёл на всё ради своей цели и добивался её, не задумываясь о последствиях.

«Что он о себе возомнил? За кого он меня принимает? Он не мой хозяин, так почему смеет так себя вести со мной?» — в голове девушки проносилась целая буря вопросов, но на все был только один ответ: потому что позади неё стоит один из самых наглых и самовлюблённых людей в этой вселенной, для которого такие вопросы не имели значения.

Под пристальным наблюдением друга своего хозяина, Рэмми пыталась закончить свою возню на кухне, ускоряя процесс готовки. Вскоре она уже подходила к финальной части — яйца. Чтобы аккуратно разбить их на сковородку, где уже поджаривались другие продукты, ей нужно было сначала взять их из холодильника. Ей крайне не хотелось оборачиваться к Мэрлину, но выбора не было. Когда она, наконец, повернулась, к её удивлению, он всё ещё стоял рядом, слишком близко. Парень явно не ожидал такого поворота и едва успел отскочить, чтобы избежать столкновения, когда девушка чуть не стукнулась лбом о его подбородок.

— Да отойди же ты, — зло прошипела она, упираясь ему в грудь ладошками, пытаясь оттолкнуть, но парень стоял, как каменная стена, не двигаясь с места. Руки были глубоко в карманах джинсов, а на лице хищная ухмылка, насмешливо наблюдавшая за её беспомощными попытками что-то сделать. Когда ему надоело смотреть на её усилия, он, наконец, соизволил отступить, позволяя ей пройти.