Решение

Решение

-Так вы утверждаете, что написанное вами – правда? – в глазах дознавателя Медера появился лихорадочный блеск, наверное, он уже представлял себя на вершине триумфа, ведь если этот донос правдив, то его ждет повышение! Ах, смилуйся, Луал над Маарой, над Секцией Закона, даруй эту безумную удачу!

-Д…да, это правда, - палач, стоявший перед дознавателем, был болезненного вида. Конечно, понять можно: не каждый день закладываешь своих лучших друзей!

-Ну-ну, - снисходительно усмехнулся Медер, - будьте же разумны, Регар! Вам незачем губить свою жизнь, и вы поступили так, как должны были поступить. Вы – служитель Секции Закона, пусть и всего лишь палач, но вы – орудие правосудия. В ваших действиях истина. Гордитесь же этой истиной!

                Регар угрюмо кивнул: ему отчаянно хотелось верить дознавателю.

***

                А начиналось всё просто. Хатер и Регар – два представителя в Секции Закона хоть и в разных Коллегиях, сдружились. Они были похожи в молодости и готовности к труду, в вере о торжестве  закона над людским гневом и людской же чернотой.

                Хатер – член Коллегии Дознания, не поддаваясь на насмешки своих соратников, вёл и не скрывал этого, дружбу с палачом – Регаром. Этой дружбе можно было удивляться и завидовать.  

                Они с самого начала были очень разными. Хатер получил хорошее происхождение от потомственных лавочников, что, конечно, презиралось всеми, кто имел происхождение лучше, но было предметом зависти тех, кто рожден ниже. И даже Регар, чьи родители были простыми крестьянами. И если Хатер с самого начала знал, что будет дознавателем, то к Регару просто подошел пропитого вида Глава Коллегии Палачей и спросил: не хочет ли тот присоединиться?

                У Регара были хорошие физические данные, выносливость и желание сбежать подальше от крестьянской жизни. Он тогда не думал ни о морали, ни о дилемме, ни о том, имеется ли у него  вообще какое-то право отнимать чужие жизни, пусть и по указу Судейства, а не собственной воле.

                Это уже потом, в Коллегии, Регар заразился идеей справедливости закона и возвышенной его роли над всеми и всем, но начиналось все очень обычно и просто.

                Регар часто получал задания от Хатера, успешно продвигавшегося по карьерной лестнице. В Коллегии Палачей можно было быть только: учеником, палачом, заместителем Главы Коллегии и Главой. Далее роста не было. Даже в Совете при королевстве Глава Коллегии Палачей имел одну позицию – молчание. Продвинуться выше было некуда, и Регар понял это с большим опозданием, и, не зная как изменить жизнь, не рискуя вообще пойти на какие-то перемены, убедил себя в том, что и его пост благороден.

                А Хатер приходил, приводя с собой преступника за преступником, которых нужно было пытать или подготовить к казни. В перерывах палач и дознаватель разговаривали, и за этими разговорами началась их дружба.

                Сплетались годы. Жизнь Хатера становилась все сложнее, а жизнь Регара приобрела очень мирный и устойчивый распорядок. Но дружба оставалась.

                И даже когда Хатер женился на прекрасной и робкой Эрмине, занимавшей малый, но стабильный пост в Секции Городского Устройства, жизнь не переменилась.

                Регар, сам не желавший брака из-за своей должности, иногда чувствовал себя в их компании одиноким и лишним, но и Хатер, и Эрмина приглашали его неизменно всюду, и он приходил, хоть и корил потом себя за неуместное, как ему казалось, присутствие.

                И Регар не замечал в характере своих друзей перемены, но они произошли как-то незаметно и очень скоро.

                Вскоре у Хатера родилась дочь, которую назвали Арахной. Регар тогда еще удивился:

-А почему именно Арахна? – он разглядывал маленькое тельце и не испытывал к этому существу ничего, кроме какого-то брезгливого  отвращения и ревности. И, хотя гнал он от себя последнее, и силился скрывать первое, это не удавалось спрятать насовсем.

-А как еще? – удивилась Эрмина. – Ты посмотри, какие у нее глазки!

                Регар посмотрел и не увидел никакого объяснения в темных глазах рожденной девочки. Пожал плечами, но, на всякий случай согласился:

-Ну да, Арахна. Только так.

                Позже Хатер заглянул к нему и сказал в привычном, но все же уже каком-то не таком разговоре, между делом:

-Я и сам не знаю, почему она решила назвать ее Арахной. Какое-то не очень-то и подходящее имя, грубое. Я хочу, чтобы моя дочь не знала ни в чем нужды, а не имела повадки воина!

-Зачем согласился? – недоумевал Регар.

-Эрми настояла. Она умеет убеждать, - Хатер развел руками, - да она и мать, может быть, ей, в самом деле, виднее?

                Тогда еще Регар подумал, что ничего не изменилось в его жизни. Ну женился его друг, ну родилась у него дочь, подумаешь! Но нет, началось отдаление. Сначала Хатер перестал заходить каждый день к Регару, а когда он приходил к нему и Эрмине, то куда-то будто бы торопился…

                Потом встречи сошли до одной в неделю, в две недели. Регар затосковал. У него не было своей жизни ни в чем, кроме работы и дни окрасились для него в одинаковый серый цвет. Изредка, увидев теперь Хатера, куда-то спешащего, Регар кивал ему и радовался, получив кивок в ответ. Еще реже видел Регар и Эрмину с дочкой, которая росла и вот, уже ходила, крепко держась за руку матери…

                И только изменения в этой Арахне, разлучившей, как считал Регар, его дружбу, и виделось ему различие в однообразных клейких и скучных днях.

                Он даже не думал о законе, как о торжестве над человеком – некому было поддержать его идеи в Коллегии Палачей, все палачи либо пили после службы, чтобы впасть в забытье, либо имели свои взгляды на жизнь и воспринимали свои должности как обычную работу. Да и выбор в Коллегии Палачей был небольшим – недаром одно из самых мелких ответвлений во всех Секциях Управления, человек пять-шесть, а то, бывает, и меньше. Разве можно выбрать?!