Тихое жужжание аппаратов проникало в мозг и заполняло всю сущность. Сидящая у постели женщина невидящим взглядом смотрела на мигающие экраны и, казалось, не дышала. То решение, которое она приняла после долгих размышлений, виделось ей самым правильным и верным.
Диагноз дочери озвучили два года назад. Надежд на выздоровление никто не давал. Все врачи в один голос твердили, что Динка не выживет. Палата в платной клинике была уставлена всевозможными аппаратами, которые поддерживали жизнь в истощенном теле. Но жизни там уже не было. Погасли огоньки в ярко-голубых глазах и побледнела кожа. От длинных кудрявых волос остались лишь воспоминания.
Анна Константиновна с трудом выносила умоляющий взгляд дочери. Она понимала, что лишь затягивает агонию, но и сделать ничего не могла. Несколько месяцев назад, когда в ответ на ее запрос, из лондонской клиники написали, что имеется экспериментальное лекарство, которое должно остановить развитие болезни, зажглась надежда в душе. Но сегодня она угасла. Дополнительные исследования показали, что улучшения минимальны и кратковременны. Письмо с этой информацией так и осталось открытым на экране ноутбука.
Шприц, который женщина сжимала в руке, холодил кожу и возвращал в реальность. Или женщина делает укол освобождающий ее дочь от мучений или обрекает ее на длительное и изматывающее угасание. По щеке скатилась слеза. Девушка, лежащая на постели, вся в трубках и проводах, медленно открыла глаза. Анна Константиновна всхлипнула и показала ей шприц. Динка моргнула и сделала слабую попытку улыбнуться. Игла плавно вошла в трубку капельницы. Боли больше не будет.
В огромном кабинете лондонской клиники бушевал скандал. Седоволосый профессор распекал своего помощника за то, что тот отправил письмо не тому адресату. Уже несколько часов, после того, как обнаружилась ошибка, никто не мог дозвониться до русской женщины, для дочери которой была готова первая доза необходимого лекарства. Лекарства, которое даст возможность жить.
Отредактировано: 23.09.2021