Револьвер

Револьвер

Осеннее солнце стремилось спрятаться за горизонт, оставив усталый город засыпать в холодном мраке. Генка, неспешно попивающий тёплый клубничный чай из ярко-жёлтой кружки, сидел около окна на кухне и с насмешкой поглядывал на Пашку — своего лучшего друга. Тот весь вечер хлопотал над собой: в девять часов у него была запланирована первая встреча с юной Машенькой в городском парке.

Нацепив на себя чёрный свитер с горлом и такие же чёрные джинсы, Пашка стоял перед зеркалом, придирчиво рассматривая своё отражение. Всё в этот вечер должно быть идеально: ни одного мерзкого прыща, ни одной неуклюжей щетинки не должно быть на его бледном лице. Он бережливо поправлял каштановые волосы, несколько раз проводил длинным указательным пальцем по бровям, придавая им аккуратный вид и, конечно же, щедро душился дорогим отцовским одеколоном.

— Она меньше прихорашивается! — иронично заметил Генка с кухни.

— Да молчи ты! — оборвал его Пашка. — Я как на иголках весь. Сейчас встретимся, полезет обниматься, а от меня разит как от мусорного бака.

— А ты ещё пару флаконов духов на себя вылей, мало амбре на всю квартиру.

— Не отвлекай меня, вдруг чего забуду!

— Целый час до выхода, сядь, успокойся, чаю попей.

— Какой тут чай, — говорил Пашка, медленно плетясь в сторону кухни, — я слюни-то с трудом проглатываю. — Он сел за стол, поставил сложенные руки на локти и подпёр ими подбородок.

— Эге, брат, — усмехнулся Генка, — эка тебя трясёт! А ну, выкладывай, чего боишься? С Ленкой-то сколько раз гулял…

— Эту дрянь вообще не вспоминай! Ещё из-за этого переживать, тьфу. Я сам понятия не имею, чего боюсь, просто всё клокочет внутри и ничего с этим не поделать. Эта Ленка твоя мне всю уверенность и сожгла! Ты представь: говорит мне Маша, мол, такой ты милый, а я даже поверить в это не могу, настолько самолюбие испепелили. А стоит мне хоть немного отвлечься, погрузиться в обстановку и начать забывать обо всём на свете, как вдруг будто иголка прокалывает мне затылок и все мысли вновь возвращаются.

— Кхе-кхе, есть такое дело, я зову это «револьвером», все с таким сталкиваются.

— Каким таким «револьвером»?

— А таким вот, самым обычным. Представь, что ты сидишь где-нибудь в парке на лавочке, — птички летают, солнышко светит, деревья приятно колышутся, нет никаких проблем, всё беззаботно и мирно, — и вдруг чик! Щёлкнул револьвер: кто-то сзади приставил его тебе к затылку. А самое интересное знаешь что? Он всегда стоял там, и всегда держал револьвер у твоего затылка, да вот только ты этого не замечал.

— Как такую угрозу можно не заметить? — удивлённо спросил Пашка, оторвав голову от рук и слегка наклонившись к Генке.

— А в том-то и дело, — отвечал тот, гордо делая глоток из кружки, — что угрозы никакой нет — револьвер не заряжен. И убивать тебя никто не собирается, они лишь напугают слегка и сразу же отступят… — он задумался на мгновение, — они… да он там один стоит. Ты мне лучше про Машку расскажи, что это за особь такая.

— Самая обыкновенная, конечно, есть в ней что-то привлекательное, но никакого завораживающего волшебства я пока не заметил. Вроде и общего у нас предостаточно, музыку похожую слушаем, и поговорить всегда есть о чём… ну, по переписке. Вживую я её впервые сегодня увижу.

— Вживую всегда проще, с глазу на глаз. Это тебе не с бездушным экраном общаться, тут перед тобой говорящая голова — задал вопрос и всё, пяти минут на раздумья не будет.

— Чего же тут тогда лёгкого?!

— А того, что тебе и раздумывать-то не надо, балбес. Отвечай по делу и сразу, ну, пару секунд у тебя всё-таки есть, но не более. Во-первых, ты сразу увидишь её реакцию и поймёшь, стоит ли развивать тему дальше, во-вторых, твои ответы будут настоящими, не отполированными до блеска фразами из золотого фонда цитат, а искренними. С искренностью всегда проще работать, она расслабится, и ты начнёшь себя более уверенно чувствовать. Показать то, что ты немного волнуешься не грешно, но даже не думай озвучивать это при ней, оставайся хозяином положения!

— Так просто звучит всё это здесь, на кухне за чашечкой чая, — улыбнулся Пашка, — а на прогулке меня всё закружит, и позабуду все твои советы. Неизвестность, вот что страшит. Я, наверное, переживаю, как у нас дальше пойдут отношения, если по итогу всё получится. Как совмещать её и учёбу, друзей, а там и её друзья могут встать преградой, ты бы видел этих неформалов. Как задумаюсь обо всём, так сразу желание куда-то идти пропадает, начинаю загонять себя в болото, стартует эта болезненная рефлексия, думаю, нужны ли мне вообще эти отношения, не послать ли всё к чёрту? Знаешь, что вытворяю? Представляю, мол, спрашивает она у меня что-нибудь, ну я и давай ей отвечать, сам же в это время ответ прямо вслух и проговариваю, а по итогу боюсь, что при встрече из себя и слова не выдавлю. Потом отпускает, начинаю приходить в себя, рассуждать, что у меня всегда получается найти какую-нибудь тему для разговора, и сижу в этом спокойствии несколько минут, пока в очередной раз не стукнет…

— Револьвер? — перебил его Генка.

— Револьвер, — грустно ответил Пашка. — Ладно ещё мои переживания, но что насчёт её комплексов? Вдруг она тоже сидит и болезненно рассуждает, стою ли я того, чтобы прогуляться со мной; или боится, что мои друзья встанут преградой, и также сама с собой репетирует разговоры.

— Ну и стану ли я преградой? — рассмеялся Генка. — Да даже если и стану, ну что я сделаю? Начну требовать внимания? Я-то тебя знаю, ты спокойно распределишь время и уделишь должное внимание как ей, так и мне и другим друзьям, так почему же она не может поступить так же.

— Почему ты так уверен?

— А почему ты так не уверен?

Пашка грустно выдохнул. Он посмотрел в окно, где жёлтый луч фонаря ласково поглаживал миниатюрные капельки воды, стекающие по стеклу. Злобный ветер страшно завывал у форточки, заставляя москитную сетку слегка дребезжать, но молодые люди совсем не слышали этого дребезжания, вдвоём погрузившись в раздумья.