Рифейские горы

Часть 2

Если б Хатха осталась живой, она бы пожалела. А так... Ни с кем другим Ирида не решилась поделиться своим горем. Да и сами они всё прекрасно понимали.

Выплакалась украдкой, плакала до тех пор, пока не устала. А тело всё ещё помнило его грубые сильные руки, и следы от них появились на запястьях, и болели губы, которые он целовал силой.

Грубое животное! Разве такого можно назвать человеком? В конце концов, перед ним не скотница, а дочь царя, как он сам сказал «царевна».

Хотя какое это теперь имеет значение? Рабыня ты! Такая же, как и все другие. Вон, как Тина со своей годовалой дочкой. Баюкает её, бережёт, свой хлеб ей в воде размачивает, а на рынке продадут по разным хозяевам, и не увидит больше свою Лидну. И Симса... Её трёхмесячного ребёнка ещё на берегу бросили с одним объяснением: «Всё равно не доживёт!» Всё равно им, что она уже пятый день в себя прийти не может. Не ест, ни с кем не разговаривает, не чувствует ничего.

Что им всем твоё горе? Ещё неизвестно, как судьба у каждой сложится.

Может, он ещё и отвяжется, этот аэл? Он уже получил всё, что хотел. Чего с меня взять ещё?

Нет, аэл не отвязался. Утром от него пришёл слуга, проводил под понимающие взгляды других женщин. «Ещё хоть пальцем прикоснется, руки на себя наложу! Чем жить так, лучше вообще никак!» Шла и думала, даже по сторонам не глядя. Остановилась у порога, поплотнее прихватив разорванное до самого низа платье: подол его расходился при каждом шаге, и ноги оказывались непростительно открытыми.

Аэл ещё только завтракал, сидел за столом к ней лицом, и при появлении Ириды медленно поднял голову, улыбнулся с таким доброжелательным видом, что невозможно было внутренне не вздрогнуть. Нет, человек он симпатичный, красивый даже, но опасный, какой-то до жестокого опасный. Так и ждёшь от него подвоха, неприятностей. Не всё решает красота лица, и этот аэл – прямое тому подтверждение.

- Мне сказали, что в тот день справляли твою свадьбу. Что же твой муж? Ты не знаешь, что с ним стало?

- Он погиб. Как и все другие...- Ирида смотрела на него, смотрела прямо в глаза, и его насмешка, постоянная насмешка раздражала, невольно вынуждала быть резкой, не такой, как до́лжно в её положении.

- Как видно, до брачной ночи дело не дошло,- усмехнулся.- Не показалась ты мне похожей на замужнюю женщину. Отсутствие опыта...

- Какое вам дело? Я не хочу об этом...- Ирида выдержала его холодный оценивающий взгляд, полный хорошо скрываемой злости. Аэл повёл бровью: «Вот ты, значит, как!»,- допил вино в бокале. Каждое движение спокойное, а всё равно ждёшь: вот встанет сейчас – да как ударит. И будет прав! Вспомни, как сама частенько сердилась на Хатху за её нерасторопность, била по рукам молоденькую Улу, когда та, расчесывая волосы, была не аккуратна. Теперь их обеих нет, а сама ты во власти этого вот человека. Захочет – прикажет высечь, может сам ударить по лицу, как вчера... Ну и пускай! Он ждёт покорности, привычного послушания? Для этого нужно родиться рабыней, а я дочь царя, не абы кто! Попробуй сейчас заставить меня вести себя, как тебе этого хочется!

- Для варварского народа ты неплохо знаешь наш язык,- заметил он, срезая ножом кожуру с яблока. Ирида смотрела, не отрываясь, на эту скручивающуюся змейку и понимала лишь одно: хочется есть. И больше ничего! Чего ему надо? Зачем мучает? Пусть сразу говорит!

- Моя кормилица была из аэлов.

- Ну, что ж, по крайней мере, не придётся тратить на это время.- Аэл с ухмылкой повёл плечами. Он продолжал сидеть, а Ирида стояла в трёх шагах от него. Аромат отваренного с пряными травами мяса дразнил, приковывал взгляд, большого труда стоило не смотреть постоянно на это блюдо.

Да, с нашей едой не сравнить, только хлеб и вода. Да и хлеб-то какой! У отца и слуги лучше ели.

- Пока, до прибытия, ты будешь жить здесь, со мной.- Их взгляды снова встретились, и на этот раз не выдержала Ирида. Возмущению её не было предела. Да как он может? Как он смеет вообще? Такое – предлагать?! Нет, не предлагать – приказывать! Распорядился, – наложницей своей, проституткой...- Тебе подберут нормальную одежду. Примешь ванну... Я уже отдал соответствующие распоряжения...

- Мне ничего не надо. Да и не хочу я вовсе...

- Я не спрашиваю, чего ты́ хочешь. Я приказал, значит, так и будет.- Он стремительно поднялся, и Ирида невольно отшатнулась. Ударит? Видела его глаза очень близко, незнакомые, тёмные, почти чёрные, с опасной чужой глубиной. Это холодные глаза человека, который и вправду способен ударить женщину. Это глаза человека, убившего твоего отца, твоего брата и мужа, того, кто сломал твою жизнь одним ударом.- Тех, кто меня не слушается, я наказываю хлыстом. Ты хочешь, чтоб тебя высекли? Мне только слово стоит сказать. Могу отдать тебя матросам или своим воинам. Ты этого хочешь?

Ирида опустила голову, чувствуя, как краснеет её лицо от возмущения, от постоянного унижения, какому подвергает её этот человек. Каждым своим словом он насмехается, унижает, лишает воли.

- Мне хотелось бы остаться со своими...- Слабый протест, глупый в её положении.

- Ты хотела сказать, с моими рабами? В трюме? Среди грязи и вони, с дрянной пищей и плохим обхождением? Любая женщина моей Империи мечтает о твоей судьбе. Стать матерью Наследнику!- Ирида аж поперхнулась при этих словах, взглянула на него с немым ужасом.