Рифейские горы

Часть 23

Он плакал, почти не переставая, до поздней ночи. Пока не устал. Всё это время Кэйдар носил его на руках, боялся доверить другим. Разговаривал со своим сыном, укачивал его. Вся нежность, вся любовь, не имевшая выхода в течение пяти месяцев, вылилась сейчас в один страстный монолог. Конечно, ребёнок не понимал этих слов, не понимал, что чужой человек рядом с ним – его отец.

А Кэйдар полюбил его с первого же момента, как только увидел. Полюбил до обожания! Он целовал это милое нежное личико, эти крошечные пальчики, судорожно сжатые в кулачки. А малыш плакал в ответ. Конечно, так испугаться! Такое и не всякому взрослому пережить.

- Господин,- Альвита остановилась у порога,- до вашего окончательного распоряжения я приказала запереть её в одной из камер подземного каземата.

- А кормилицу нашли? И няньку?- Кэйдар укачивал ребёнка, стоя посреди комнаты. Подумать только, он всегда был равнодушен к детям, даже к своим. Вряд ли он больше чем два раза взял на руки хоть одну свою дочку. А тут? Он из рук не выпускал этого кричащего без остановки мальчишку. Да, он же сын, ребёнок этой виэлийки, к нему и отношение другое. Альвита недовольно губы поджала, ответила:

- В такое время кормилицу не найти. Если только с утра... Я отправляла по нескольким знакомым, но те женщины уже не кормят грудью... Можно поискать среди рабынь...- Покачала головой сокрушённо.

- Моего сына будет кормить рабыня?!- возмутился Кэйдар. Ребёнок в эту минуту затих, будто чувствовал, что сейчас решается важное в его жизни дело.

- Господин, вольнорождённую женщину невозможно найти поздним вечером...

- Ладно! Найдите хоть кого-нибудь! Всё равно, кого! В нашем доме есть кормящие женщины?

- Обычно я отсылаю таких в поместье. Почти сразу же после родов,- ответила Альвита.- Я могу послать туда, если прикажете...

- Его нужно кормить сейчас! Неужели не видно, что он голоден?!- Кэйдар не выдержал, раскричался, и ребёнок на его руках расплакался снова.

- Господин, Даида, наша кухарка, сказала, что в таком возрасте ребёнку можно давать не только молоко. Она сварила ему кашу из протёртого проса...

- Ну, пусть несёт тогда...- Кэйдар отвернулся, снова заходил по комнате, щекой прижимаясь к горячей щёчке устало хнычущего ребёнка.

Даида появилась почти сразу, будто ждала разрешения за дверью, и Кэйдар передал ей мальчика.

- Ой, господин, да у него же жар!- Потрогала лоб, убирая назад влажные кудряшки.- Какой хорошенький ребёночек... Давно он плачет, господин?- Подняла глаза на Кэйдара.

- С самого начала...- Он смотрел с тревогой на то, как Даида управляется с ребёнком, быстро, но без лишней суеты. Сняла с него тёплую рубашечку, вязаные шерстяные носки.- Его надо было раздеть сразу, здесь душно,- говорила спокойно, по-деловому, и поэтому, наверно, не оскорбительно.- Он очень напуган... Скучает по матери... Да и обстановка вокруг чужая... Ничего... Прикажите, чтоб приготовили ему попить: кипячёной воды и ложку вина на кружку... Ему сейчас надо поспать...

Кэйдар послушно отправился выполнять распоряжение. Вот, что делают дети с людьми! Даже такой всемогущий господин, забыв о своём положении, сам идёт, повинуясь приказу рабыни-кухарки.

Малыш, несмотря на голод, есть отказался. Даиде удалось впихнуть ему лишь пару ложечек пшённой каши, а вот воды он попил с большей охотой. После ужина, как бы отвечая на женскую заботу, уснул, но беспокойным сном. Просыпался на каждый шорох, судорожно вздрагивал всем телом, как бывает после сильного продолжительного плача. Кэйдар сторожил его сон, сам даже не прилёг, так и сидел рядом, на краю ложа, держал ребёнка за руку, осторожно сжимая хрупкие пальчики. Глаз не мог отвести, не мог поверить в то, что перед ним его сын, его мальчик.

Теперь тебя никто не заберёт! Я буду с тобой рядом. Всегда! Каждый день твоей жизни хочу видеть вместе с тобой. Ты будешь расти, ты будешь узнавать мир вокруг, и я всё сделаю, чтоб ты не нуждался ни в чём. У тебя отныне будет всё! Всё, что захочешь! Я научу тебя всему, что знаю и могу сам! Ты будешь владеть мечом и копьём... Ты будешь лучшим воином во всех землях Империи... А когда ты подрастёшь, мы будем вместе ездить на охоту. В Иданских горах водятся такие вепри...

О, ты будешь смелым, отважным охотником! Мой сын будет лучшим во всём!

Он не заметил, как задремал. Проснулся неожиданно, уже под утро, от ощущения, что держит кусок раскалённого угля – а сам держал в руке ручку сына. У ребёнка начался такой жар, что он впал в забытье, дышал с хрипом открытым ртом, хватая воздух сухими растрескавшимися губами.

О, что тут началось тогда!!!

Вызвали Лила, поднялась прислуга. Весь дом знал, что у ребёнка Кэйдара началась лихорадка. Сам же Кэйдар, как неприкаянная душа, слонялся туда-сюда, не зная, чем занять себя, чтоб отвлечься, и в конце концов очутился перед дверью в камеру, где заперли Ириду.

А почему бы и нет? Почему бы и не поговорить с ней сейчас? Ведь, что греха таить, и по ней скучал тоже!

Остановился сразу же, будто и шаг вперёд было сделать выше его сил. Вгляделся в полумрак, дверь за спиной осталась открытой настежь, и свет от стенного светильника тускло освещал камеру. Навстречу пахну́ло сыростью и холодом.