Рисунки

Рисунки

Я сидел в конторе рыболовецкой артели и заканчивал отчёт. Это было чистой формальностью, поэтому мне даже не приходилось раздумывать над формулировками.

Дело оказалось рядовым: чуть меньше недели назад двое пропали в море во время шторма. Позже на берег вынесло фрагмент деревянной лодки, принадлежавшей погибшим. Полиция отработала удовлетворительно, исключив версию убийства. Дополнительного расследования не требовалось и мне оставалось лишь констатировать отсутствие признаков мошеннического умысла. Рутина.

Пальцы равномерно ударяли по клавишам пишущей машинки, заставляя тёмные металлические литеры с клацаньем подскакивать на блестящих стержнях и сердито жалить бумагу. Бледные отпечатки свидетельствовали о том, что ленту с краской давно следовало заменить. Но здесь такая мелочь, похоже, никого не заботила.

Сквозь стрекот машинки пробивался громкий хриплый голос начальника артели, уже около получаса ругавшегося с кем-то по телефону в соседней комнате. Когда я закончил печатать, стали слышны обрывки спора. Речь шла о срыве каких-то поставок.

Вытащив из каретки три экземпляра отчёта, проложенные листами копирки, я бегло просмотрел их и на каждом расписался. Оригинал и одну копию спрятал в портфель, натянул на пишущую машинку чехол, придвинул поближе стеклянную пепельницу с отбитым краем и закурил.

Некоторое время я бездумно разглядывал тонкие трещины, расчертившие грубо побелённые стены и потолок. Потом заметил неровный ком паутины, воткнувшийся между ножками древнего шкафа, забитого потёртыми папками со счетами и договорами. Интересно, на что рассчитывал паук, решив обосноваться здесь? Наверно, уже помер от голода.

Опровергая это предположение, крохотный серый паучок выбежал из какого-то укромного местечка, среагировав на качнувший его сеть сквозняк. Обнаружил вместо добычи одну лишь пыль и снова скрылся из виду.

Старые корабельные часы на стене отсчитывали минуты, окурок в пепельнице остыл, табачный дым рассеялся и в помещение начал возвращаться прежний запах старых бумаг. Не тот спокойный аромат множества книг, что бывает в библиотеках, а наводящий тоску дух канцелярских архивов. Намереваясь заглушить его, я вынул новую сигарету. Прикурить не успел: начальник артели последний раз сурово рявкнул в трубку, с грохотом опустил её на держатель, и спустя мгновение появился на пороге кабинета. Грузно протопав к столу бухгалтера и одновременно секретаря артели, за которым сейчас расположился я, упёрся в исцарапанную столешницу здоровенными ручищами и нелюбезно спросил:

— Ну, вы закончили?

Спокойно глядя в широкое лицо, тёмное от несходящего многолетнего загара и прилившей крови, я кивнул:

— Да. Не желаете сигарету?

Игнорируя протянутую пачку, начальник артели тем же тоном осведомился:

— Ну и что вы решили? Дадите нам деньги?

По роду деятельности мне приходится много общаться с людьми, и я умею это делать. Осознавая, что раздражение собеседника вызвано телефонным разговором, по-прежнему невозмутимо и доброжелательно разъяснил ему, что не я решаю, будет ли выплачена страховка.

— Моя работа заключается в том, чтобы удостоверить факт происшествия и, при необходимости, изучить обстоятельства…

При последних словах начальник ещё сильней нахмурился, и открыл было рот, но я быстро переключил его внимание, сообщив, что, по моему мнению, никаких проблем с выплатой денег не ожидается.

— По крайней мере, не вижу к этому препятствий, — добавил я. — Оставляю вам экземпляр моего отчёта, можете прочитать на досуге.

Он посмотрел на бумагу и немного смягчился. Я же продолжал изучать его, примечая новые детали. Обветренная кожа и размашистые движения наводили на мысль, что собеседник не всегда работал в конторе. Бывший рыбак? Наверняка: чем ещё может заниматься мужчина в этом посёлке? Морщины у губ и на лбу, мелькающая в коротко подстриженных чёрных волосах седина, свидетельствовали не столько о возрасте, сколько о постоянных заботах. Маленькое предприятие с мизерным доходом, рыбаки со своими семьями, которым нужно есть, лечиться, покупать одежду и прочее, — неудивительно, что его тревожит малейшая вероятность невыплаты денег.

— Хорошо, — начальник артели выпрямился. Помедлив, наконец, вытащил из пачки сигарету.

Щёлкнула протянутая мной зажигалка. Выпустив клуб дыма, начальник поблагодарил коротким кивком.

— Когда уезжаете? Завтра?

Я бросил взгляд на часы: было три пополудни.

— Сегодня. Мне здесь больше нечего делать, а время не позднее.

Откровенно говоря, время не имело значения. Просто не хотелось задерживаться дольше необходимого. Разговоры об уловах и примитивные шутки о женщинах успели надоесть за те несколько часов, в течение которых мне довелось общаться с некоторыми аборигенами. Да и вообще, этот посёлок и окружающая местность произвели на меня на редкость унылое впечатление.

Между тем собеседник мялся, явно желая что-то сказать. Это несколько удивляло: по моим наблюдениям, начальник артели не страдал от неуверенности или излишней застенчивости. Любопытно. Пожалуй, стоит его чуточку подтолкнуть…

— Я могу вам ещё чем-то помочь?

— Э-э, не зайти ли вам к же… вдове? — отводя глаза в сторону, он неловко поскоблил квадратный щетинистый подбородок. — Скажете, что со страховкой всё в порядке. Хоть Клима и лодку страховала артель, ей тоже причитается часть…

Он добавил немного какой-то льстивой ерунды о том, что я-де человек городской, а, следовательно, умный и уважаемый, и прочую чепуху в том же роде, пытаясь убедить меня навестить вдову погибшего. Я не мог понять, в чём дело.

— Почему бы вам самому её не проведать? Мне кажется, в такой ситуации появление знакомого в большей степени…

— Нет-нет! — перебил меня начальник. — Напротив…

Вероятно, осознав, что со стороны его поведение выглядит по меньшей мере необычно, умолк.

Это становилось интересным. Начальник артели по какой-то причине не хотел встречаться с женщиной, потерявшей мужа и сына. Я бы даже сказал, что сама мысль об этой встрече его тревожит. Почему? Чувствует вину перед женой погибшего? Или есть иные причины?