Робин и Роксана

Часть 1

   Карета, украшенная золотом и драгоценными камнями, мчалась по горной дороге, оставляя за собой шлейф из пыли. На её дверцах выделялся герб графства Леонези. Уходящее за горизонт солнце переливалось в причудливом рисунке, изображающем морду лиса в короне. Кучер подгонял лошадей, чтобы добраться до назначенного места пока не стемнело. Дорога не отличалась ровностью и карета то и дело подпрыгивала, доставляя неудобство сидящим внутри пассажирам.
   Граф Леонезский с сыном, находившиеся в той самой карете, спешили на званный вечер к князьям Олкотт в честь семнадцатилетия их единственной дочери. Опоздание не являлось признаком воспитанности, и все порядочные люди старались не выходить за рамки приличия. Тем более подобные мероприятия устраивались не часто. В большинстве своем гостей приглашали, чтобы похвалиться чем-то: привезенными ли из-за границы необыкновенными животными и растениями (это могло принести славу обладателю диковины), построенным ли новым зданием на территории имения (за это Герцог мог дать более высокий титул), или же просто показывали себя (в надежде проявить себя перед Герцогом и попасть к нему в приближенные). Вечер, на который спешили графы Леонезские, имел целью представить свету девушку, а именно дочь князей Олкотт. Семнадцать лет – это возраст, когда пора искать достойного супруга и родители решили не откладывать поиск. Большинство гостей, ехавших в этот вечер в княжество (а приглашено было почти всё герцогство) ни разу не видели девушку и не знали красива ли она, умна… Но если празднество устраивалось, значит надежды на успех на чем-то основывались. Хотя бы на общеизвестном факте – князья были очень богаты.
   Оставив позади большую часть пути, кони чуть приостановили бег, свернув с главной дороги на более узкую, но ровную, ведущую через всё княжество Олкотт ко дворцу. Старик выглянул в окно и с удовольствием заметил, что они едут по освещенной фонарями аллее. Дальние переезды были утомительны для него и он с нетерпением ждал, когда можно будет встать на твёрдую землю. Граф перевёл взгляд с пейзажа за окном на сына, вернувшегося два дня назад с четырехлетней службы в полку герцога. Но, не смотря на столь продолжительную разлуку, им не о чем было разговаривать. После смерти своей жены, а скончалась она, когда их сыну было около пяти лет, граф передал воспитание наследника няньке и учителям, которых нанимал при условии, что это были лучшие преподаватели в своей области науки. Сам же никогда не занимался мальчиком, а находил радость в вине и карточных играх. Дав сыну хорошее или даже почти лучшее воспитание во всем герцогстве, да еще устроив его на самую почетную службу в элитный полк, граф не столько любил сына, сколько гордился им, как старый воин добытыми в боях трофеями.
 Остановившаяся у парадного входа карета снова тронулась, когда граф с сыном стали подниматься по лестнице. Старший, как и положено, шел впереди, осторожно передвигая ноги. В дверях с радушной улыбкой стояла княгиня Олкотт, всегда доброжелательная и гостеприимная. В строгом, но украшенном вышивкой малиновом платье, с небольшим стоячим воротничком, слегка свободными рукавами, корсетом, с которого спускалась непышная юбка. Наряд по последнему слову моды. Она встречала гостей, проводила их в огромный зал, потом снова выходила на встречу приближающегося экипажа. Увидев поднимающегося графа, она подошла к нему.
   - Граф Леонезский! Рада, что Вы смогли приехать к нам! Как Ваше здоровье? – произнеся заготовленную фразу, княгиня протянула руку для поцелуя.
   Граф склонился к поданной ему руке. Выпрямившись, он ответил.
   - Здоровьице-то уже не то… Возраст-то какой… - начал причитать старик и тут же вспомнил, что у него есть не только то, на что пожаловаться, но и  то, чем похвалиться. Немного воодушевившись, он обернулся и, вытянув руку, указал на сына, - Княгиня, позвольте представить Вам моего наследника. Робин вернулся на родину два дня назад. Четыре года он отслужил у герцога. – На последнее слово граф сделал особое ударение.
   Робин шагнул вперед и фонарь, висящий позади княгини, осветил молодого человека. Ее взору предстал высокий, стройный юноша с красивым лицом и живыми глазами, еще не успевшими устать от светской жизни, пьянок и обилия женского внимания. Его светлые волосы, немного волнистые, длиною чуть не достающие до плеч, не были уложены, накручены или забраны под шляпу, а слегка растрепались при езде и золотом переливались при попадании на них луча света.
 Робин поклонился и тут же выпрямился, как будто ему скомандовали «смирно!». Княгиня улыбнулась в ответ, заметив некоторую неуклюжесть этого действия. Было видно, что молодой человек обучался придворному этикету, но за годы военной службы подрастерял навыки.
   - Рада приветствовать и вас! – с той же любезностью княгиня обратилась к наследнику графа Леонезского.
   Хозяйка провела гостей в зал, где уже собрались князья, графы, бароны – почти все знатные фамилии герцогства Триэра, простилавшегося на многие километры в округе. На балконе, над приглашенными, разместился небольшой оркестр, играющий тихую, приятную музыку. Она была почти не слышна, заглушаемая нестройным рядом голосов, переговаривающихся и смеющихся аристократов. 
   Робин резко выделялся среди гостей своим нарядом. В то время как все были одеты пестро с разноцветными блестящими нашивками на костюмах и множеством бриллиантов, вишневых рубинов, оттенков всех глубин моря топазов и сапфиров, он приехал в черных военных ботфортах на небольшом каблуке, в темно-серых обтягивающих штанах и серебристом атласном мундире. С левой стороны мундира на груди золотом были выведены инициалы герцога. Всем было понятно, что присутствующий молодой человек – капитан элитного полка. Граф Леонезский не успел заказать для сына выходного костюма, а, может, просто не захотел скрыть от окружающих достижения его наследника.
   Пока молодой человек безразличным взглядом скользил по толпе, его отец внимательно присматривался к приглашенным и, наконец, заметил кого-то в другом конце зала.
   - Ты постой здесь, сынок, оглядись… А мне нужно кое с кем поздороваться, - сказал граф уже уходя. Он увидел своего старого собутыльника и, не желая посвящать Робина в подробности их пьянок, отправился обсудить недавнюю партию в покер. Многие в герцогстве знали старого графа, как любителя карточных игр и крепких алкогольных напитков. За время отсутствия сына, он совсем расслабился и позволил себе немало подпортить репутацию их общего имени. Робин еще не успел узнать об этом.
   Молодой человек хотел что-то возразить, но не стал, решив, что лучше он останется один и постарается не привлекать к себе лишнего внимания, чем будет стоять вместе с отцом, который не упустит ни одного мимо проходящего знакомого лица и обязательно представит ему сына. Юноше совершенно не хотелось сейчас с кем-то знакомиться, обмениваться любезностями. Ему было не до праздника. После нескольких лет, проведенных на службе, хотелось тишины, покоя, домашнего уюта. Он встал возле огромного распахнутого окна. Из-за большого количества приглашенных внутри становилось душно и слугам было приказано проветрить помещение, раскрыв окна.
   На темнеющем небе появились первые звезды. Робин посмотрел на них без интереса. Вдохнув свежего воздуха, как будто набираясь сил перед предстоящим торжеством, он снова повернулся в зал.
   Люди всё прибывали и прибывали. Уже было не так просто увидеть кого-то в другом конце зала. Робин сделал попытку найти взглядом отца среди толпы, но ничего не вышло. Среди слившейся в одно яркое пятно массы в глаза бросился только один черный силуэт. Робин уже хотел отвернуться и снова попытаться уйти в свои мысли, как вдруг его будто током ударило. Неуверенным шагом он подошел к молодому человеку, одетому в черный бархат с небольшими золотыми вышивками. Задумавшись на несколько секунд, он все же обратился к нему:
   - Максимилиан? Неужели я снова тебя вижу? – без малейшего сомнения произнес молодой граф, когда тот, к кому он обращался, отозвался на свое имя.
   Серьезное и немного злое лицо обернувшегося постепенно изменялось, все более и более выдавая нескрываемую радость от внезапной встречи.
   - Робин? Сколько лет, сколько зим? Вот уж, кого не ожидал здесь увидеть, так это тебя.
   Молодой человек на первый взгляд казался на несколько лет старше Робина. Такое ощущение создавалось из-за серьезности выражения лица, с темными карими, почти черными глазами под низко посаженными бровями и узкими губами. Волосы цветом не светлее, чем его костюм, и длиной чуть ниже плеч были завиты в мелкие кудри. На самом же деле Максимилиан был всего на год старше Робина. Они с детства были лучшими друзьями, так как жили в соседних графствах и обучались у одних и тех же преподавателей. Когда старшему из них исполнилось семнадцать лет, он ушел служить в элитный полк к самому герцогу. Он бы мог пройти военную подготовку в каком-нибудь другом месте и отслужить не четыре года, а всего два. Но графскому сыну почетно было состоять именно в герцогском полку. Позже на службу поступил и Робин. За три года, проведенные в соседних частях, друзья виделись регулярно, но каждый раз на очень короткое время. А в последний год не было возможности увидеться вообще.
 И, наконец-то, спустя пять лет они снова встретились, и никуда не торопясь, не спеша, могли поговорить и вспомнить их общее детство.
   - Как ты здесь оказался? Ты разве не на службе должен быть?
   - Я два дня назад вернулся домой и отец тут же сообщил мне, что мы приглашены на праздник. Я не хотел ехать сюда и если бы не встретил тебя, то точно умер бы от скуки, - уверенный в том, что так бы оно и случилось, заявил Робин.
   - Мне тоже ужасно не хотелось соглашаться на приглашение князей, но они были хорошими друзьями с моими родителями и отказаться я просто не смог.
   - Кстати, а почему ты один? Где они – твои родители? – Робин тут же огляделся.
   - Не ищи их здесь, - резко переменившимся холодным голосом произнес Максимилиан и пару секунд помолчав, добавил. – Полгода назад они, возвращаясь от наших дальних родственников, подверглись нападению. К сожалению, это были не только грабители, но и убийцы.
   Робину стало неудобно, что он задал такой вопрос и вернул своего друга к неприятным воспоминаниям. Как же он сразу не понял? Если человек на званый вечер одевает все черное, даже если на этом костюме поблескивают золотые вышивки, то это не что иное, как траур. А у Максимилиана кроме родителей больше никого и не было. Но он их очень любил. Для Робина их семья была примером идеальной. Отец и мать, жившие в согласии и понимании, воспитывавшие вместе сына – то, чего никогда не было у него самого. А оставшийся в одиночестве отец не смог дать даже половину того тепла, который должен бы был получить ребенок.
   - Прости… - Робин не знал, что еще можно сказать в такой ситуации.
   - Ничего… - погрустнел Максимилиан, но тут же, встряхнув волосами, как будто сбрасывая груз тяжелых мыслей, улыбнулся и продолжил, - ты даже не представляешь, дружище, как я рад тебя видеть после стольких лет.
   Друзья принялись вспоминать годы, проведенные на службе, общих знакомых, появившихся там же и разные случаи из жизни. Два почти одиноких человека, несмотря на наличие у одного отца, а у другого уважаемой и почитаемой многими фамилии, воодушевились встречей, ощутив себя, наконец-то, не такими отшельниками. Может, их не совсем подходящие для торжества костюмы создавали впечатление чуждости этому обществу, а может, они являлись лишь отражением их внутреннего состояния. А тем временем часы пробили девять. Все гости собрались и с нетерпением ждали именинницу. Хозяева дома – князь и княгиня – прошли в центр зала, и княгиня Олкотт позвонила в маленький колокольчик, привлекая к себе внимание. Оркестр на балконе замолчал, приглашенные отвлеклись друг от друга и обратили взгляды на стоящих в середине зала. Хозяйка – худощавая женщина с постоянно мило улыбающимся лицом, опустила глаза, давая понять, что говорить будет ее муж. Высокий, властный, интересный мужчина был главой семьи и решал в доме абсолютно все, что, судя по всему, устраивало его вторую половину.
   - Дамы и господа! Мы рады приветствовать вас сегодня в нашем доме! Благодарим вас за оказанную нам честь - быть с нами в день семнадцатилетия нашей дочери, - голос князя звучал твердо, как будто он много лет увлекался ораторским искусством.
   Робин и Максимилиан стояли в последнем ряду, так как не стремились вылезти на всеобщее обозрение, но прекрасно видели происходящее – оба друга были не маленького роста. И оба не могли дождаться, когда же закончится этот прием, уже начиная предвкушать удовольствие предстоящих им приключений. Еще не зная, что ждет их впереди, но словно предчувствуя положительные изменения в своей жизни, как обычно и бывает после внезапного радостного события, заставляющего подняться на поверхность вдохновение, веру, интерес, желание, лежащие илом на дне души. Если этот сосуд хоть иногда не встряхивать, то чувства и эмоции там постепенно оседают, вылеживаются и отмирают. 
   Князь все говорил и говорил… И вот, наконец-то, он произносит:
   - А теперь позвольте мне представить именинницу – мою дочь Роксану, - он указал жестом на балкон, с которого по лестнице спускалась девушка. Пышные каштановые волосы, в крупные волны которых вплетена нить жемчуга, большие зеленые глаза с густыми ресницами и стройное, изящное тело под легким светло-голубым платьем на корсете, открывающим только руки от плеч и шею, и совершенно не загроможденное вышивками и другими украшениями – все это заставило зрителей затаить дыхание, разглядывая виновницу торжества.  Родители не без удовольствия заметили взгляды мужчин, в глазах у которых появился странный огонек. Особенное внимание князья обратили на ещё не женатых, но знатных приглашенных, в которых видели потенциальных женихов своей единственной наследницы. Благодаря довольно древней и хорошо известной фамилии в совокупности с богатым приданым можно было не сомневаться, что Роксану возьмет в жены любой дворянин. Но в Триэре достаточно состоятельных незамужних девушек, а молодые леди, одаренные природой внешними данными легко пересчитывались по пальцам одной руки. Недостаток красавиц в герцогстве давал князьям надежду, что на их дочь обратит внимание не только знатный и приближенный к власти дворянин, но и сам герцог.
   Роксана спустилась и начала принимать поздравления и выслушивать комплименты в свой адрес от тех, кто оказался ближе всего к ней. Некоторых из приглашенных она уже видела в своем доме, о других была наслышана, а кое-кого абсолютно не знала. К последним относился и Робин. Застыв на месте, он не мог отвести глаз от девушки, благодарно улыбавшейся в ответ на приятные слова. У молодого графа, взбудораженного счастливой встречей с лучшим другом, словно обострились все чувства и то, что каких-то три четверти часа назад для него показалось бы приятным зрелищем, сейчас оказалось манящим и волшебным видением.
   - Она сильно изменилась с тех пор, как я видел ее в последний раз. Роксана стала настоящей красавицей, - констатировал Максимилиан, переводя взгляд с именинницы на своего друга, надеясь продолжить разговор, но уже на другую тему. Но его надежды не оправдались.
   - Ты ее знаешь? – спросил Робин. Внутри него зажглось то же пламя, что отражалось во взглядах многих присутствующих мужчин и его глаза так же выдавали это.
   - А что тут удивительного? Я же сказал, что мои родители и князья Олкотт были хорошими друзьями. Правда я Роксану помню совсем маленькой, а уж помнит ли она меня… не имею представления, - ответил Максимилиан, заметив заинтересованность Робина, но все же сделал еще одну попытку отвлечь друга. – Скоро начнутся танцы, и можно будет выйти в сад, подышать воздухом и отдохнуть от этой толпы, - молодого человека начинали раздражать любопытные взгляды, которые то и дело устремлялись на двух друзей, пока не появилась именинница. Два молодых аристократа действительно привлекали внимание: один – военным мундиром, другой – траурным нарядом.
    - Ну уж нет. Пожалуй, я останусь и потанцую, - уверенный тон Робина не оставил надежду, что это была шутка. Максимилиан, прекрасно знавший об умении своего друга танцевать, понял, что тот хочет продемонстрировать себя во всей красе девушке, понравившейся ему. Но он не угадал мысли Робина. Младший граф Леонезский хотел воспользоваться танцами, как поводом для знакомства с Роксаной. Он решил представиться ей сам, пока это не успел сделать его отец. И пригласить ее на вальс – лучший способ сделать это. Возможно, где-то среди толкающих его на этот поступок желаний существовало и желание понравится, но предводительствовала всё же жажда узнать поближе и рассмотреть самому эту прекрасную картинку. 
   - В таком случае я тебя ненадолго оставлю. Пойду чего-нибудь выпью, здесь становится жарко.
   Максимилиан вышел на огромный балкон, на котором стояли столы с вином, фруктами и различными закусками. Все желающие выпить или перекусить могли выйти из зала, чтобы утолить голод или жажду, а потом снова вернуться к общему веселью.
   Робин остался ждать, когда объявят, что можно приглашать дам на танец. Этот неожиданный вечер, становившийся всё более увлекательным, поднял ему настроение, вселил энтузиазм и вдохновил на подвиги. Воспоминания о тех днях, когда они вместе с другом попадали в различные истории, из которых всегда выкручивались, вызвали желание снова окунуться в приключения. И знакомство с одной из самых красивых девушек герцогства сейчас было как раз тем самым маленьким приключением, которым можно отметить свое возвращение. Он привык получать все лучшее и быть во всем первым. Единственный человек, которому Робин мог что-то уступить или пропустить вперед – это его единственный друг. И не потому, что фамилия Максимилиана более знатная, а состояние в несколько раз больше состояния графов Леонезских. А потому, что Максимилиан с такой же легкостью мог отказаться от чего угодно в пользу Робина. Так как в этот раз друзья снова не заинтересовались одним и тем же и делить было нечего, то Робин мог спокойно удовлетворять свое самолюбие.
   Наконец, наступил долгожданный момент. Хозяин дома своим громким голосом объявил, что настало время танцев и мужчины могут выбирать себе партнерш. Пока князь произносил вступительную речь, Робин большими шагами устремился к имениннице и когда зазвучали первые звуки музыки, он оказался лицом к лицу с Роксаной, не оставляя другим желающим пригласить девушку ни малейшего шанса, пока не будет получен ответ на его предложение. Его действия не были непозволительной выходкой и даже не являлись смелым поступком, так как каждый мог пригласить понравившуюся ему девушку, если она не была замужем или же не пришла со спутником. Роксана была совершенно свободна и то, что кто-то подбежал к ней, стараясь быть первым, осталось незамеченным для большинства приглашенных, кроме тех, кто сам надеялся ангажировать ее.
   - Могу я пригласить Вас на танец? – спросил Робин, подавая девушке руку.
   - Конечно, - ни на секунду не задумываясь, Роксана протянула свою руку и шагнула навстречу молодому человеку.
   Князь с женой недовольно переглянулись. Они надеялись, что к их дочери подойдет первым более достойный кандидат, чтобы сразу дать понять остальным чего заслуживает их дочь. Не этого юношу им хотелось бы видеть рядом с их единственной наследницей. Княгиня поджала губы, а князь нахмурил брови. В конце концов, соперничество только разожжет желание добиваться цели. И очень скоро можно будет собирать плоды в виде предложений руки и сердца, выбирая то, на котором стоит остановиться. С этими мыслями родители стояли в стороне, продолжая наблюдать за окружающими.
   - Позвольте представиться – граф Робин Леонезский, - Робин произнес свое имя как можно четче, чтобы оно запомнилось его партнерше.
   - Очень приятно. Спасибо, что приняли наше приглашение и смогли найти время, чтобы посетить нас, - закончив фразу, с которой по наущению родителей, она должна была начинать разговор, Роксана могла продолжить беседу на любую другую тему. – Я раньше не видела Вас в нашем доме.
   - Я только два дня назад вернулся на Родину со Сторожевого острова, - объяснять более подробно не было необходимости. Все знали, что Сторожевой остров – это место, где располагается элитная армия герцога. – К сожалению, за четыре года мне не представилась возможность побывать в родном доме, а уж тем более невозможно было посетить кого-то еще.
   - О! Стоит ли сожаления столько почетная служба? Думаю, что Вы не потеряли ничего, посвящая себя службе, а не балам и приёмам.
   - Если сегодняшний вечер стал Вашим первым выходом в свет, то я более чем уверен – предыдущие четыре года мне совершенно нечего было делать на балах, - не тонко намекнул Робин, что его сожаления относились к тому, что он мог иметь возможность встретить Роксану раньше этого момента.
   Девушка лишь еле улыбнулась на его комплимент. Еще не наученная опытом как относится к похвалам и любезным словам, княжна просто продолжила разговор, переключив внимание на другой предмет.
   - Этот остров сильно отличается от наших земель или там, за морем, всё так же?
   - На острове почти нет лесов, много гор. Это довольно непривычно для тех, кто вырос в центральной или южной части герцогства. И море там не такое синее и спокойное, как у берегов Триэры. Оно тёмное, пугающее.
   Как только Роксана поняла, что продолжения рассказа не будет, она тут же добавила еще вопрос. 
   - А Вы видели хоть раз герцога? Какой он?
   - Видел. Герцог несколько раз приплывал на остров с осмотром. И каждый раз уезжал весьма довольный, - ответил Робин таким голосом, будто он с герцогом находится в дружеских отношениях и близко видеть правителя не является для него чем-то необычным.
   Большие глаза Роксаны выдавали неподдельный интерес ко всему, что говорил Робин. Она внимательно ловила каждое его слово. Не от того, что Робин был замечательным рассказчиком или пытался поведать интереснейшие мысли и забавные истории. А от того, что девушка, воспитывавшаяся в родном доме семнадцать лет и не покидавшая его пределы, за исключением выездов на ярмарки или в город за покупками, интересовалась всем окружающим и хотела как можно больше узнать об этом мире, о том, чего она еще не видела и не слышала. Но, так и не дождавшись ответа на вторую половину своего вопроса, она снова перевела разговор на новую тему.
   - А Вы любите лошадей? – неожиданный вопрос молодой княжны поставил Робина в тупик. Он был готов рассказать о службе, о наградах, полученных на острове, о том, как стал капитаном… Но, видимо, девушку больше увлекали лошади.
   - Конечно. Я люблю лошадей, - он ответил не то, что думал на самом деле, а то, что скорее всего хотела от него услышать Роксана. Она опять улыбнулась.
   - Значит, Вы будете послезавтра на дворцовой площади? На лошадиной ярмарке? – Роксана поделилась той небольшой информацией, которой владела, о происходящем в мире.
   - Непременно! – не задумываясь сказал Робин, впервые узнав об этом событии.
   Музыка закончилась, пары раскланялись друг другу и разошлись в ожидании следующего танца. Робин с чувством собственного достоинства направился к балкону, где его ждал друг. И уже выходя из зала услышал звуки оркестра, заигравшего следующую мелодию.
   Максимилиан со скучающим видом смотрел в темное небо, держа в руке бокал с красной жидкостью похожей на вино. Но, несмотря на огромный выбор алкогольных напитков, он выбрал гранатовый сок (довольно редкое в этих местах угощение). Робин тоже наполнил бокал из одного из прозрачных кувшинов, стоящих на длинном столе.
   - Ну что? Ты произвел впечатление? – Максимилиан обернулся к своему другу.
   - Думаю, что да. Она даже намекнула, что хотела бы увидеть меня еще раз, - немного приврал Робин и сам же этому улыбнулся. – Кстати, ты слышал что-нибудь о «Лошадиной ярмарке»?
   - Только то, что она будет проходить на дворцовой площади через два дня. И мне кажется, мы могли бы там присутствовать, - Максимилиан тоже улыбнулся. Даже после столь продолжительной разлуки друзья продолжали прекрасно понимать друг друга без лишних слов.
   - Предлагаю выпить за именинницу, благодаря которой мы снова сегодня встретились.
   - Согласен.
   Чокнувшись бокалами, оба молодых человека повернулись лицами к залу, где кружились в танце пары. Разноцветные юбки мелькали одна за другой, украшения блестели, отражая свет множества свечей, радостные лица улыбались друг другу. В середине зала танцевала Роксана. Ее партнером был молодой человек, неизвестный Робину. Они вели оживленную беседу, и девушка улыбалась гораздо чаще, чем при разговоре с Робином, как показалось наследнику графа Леонезского. И смотрела на него как-то по-другому… Самодовольство Робина начало понемногу улетучиваться. Да, он был первым, кто пригласил именинницу на танец, но это не значит, что он был лучшим. Эта мысль задела самолюбие Робина и он нахмурился. Поставил бокал на стол.
   - Надо бы найти отца, - произнес молодой человек и двинулся к выходу с балкона. Вернуться в зал и пригласить именинницу еще раз было бы похоже на наглость, а наблюдать со стороны как она уделяет внимание каждому желающему его заполучить Робину не хотелось. 
   - Я подожду тебя здесь. Все равно мне танцевать не хочется… да и не с кем, - более тихим голосом добавил Максимилиан.
   Отыскать графа Леонезского оказалось вовсе не сложно. В огромном просторном саду под фонарями стояли столы для карточных игр. Почти все они пустовали, за исключением одного, за которым и находился отец Робина с еще одним мужчиной, по всей видимости, тем самым, с которым ушел здороваться в начале вечера. Оба смеялись и пили. Робин подошел достаточно близко, но его все еще не замечали.
   - Отец, что ты тут делаешь? – Робин спросил недовольным голосом.
   Граф испуганно и немного удивленно, как будто забыл, что на вечере находится его сын, посмотрел в его сторону.
   - Разве ты не видишь, сынок? Мы играем. Это мой приятель, - граф указал рукой на сидящего перед ним и улыбнулся, прищуривая окосевшие от большого количества выпитого глаза. Его товарищ тоже с улыбкой повернул к Робину свое красное лицо.
   Под игровым столом валялись несколько пустых бутылок. Обнаружив такую картину, Робину стало не по себе и ужасно неловко перед всеми теми людьми, которые находились внутри, перед хозяевами и даже перед Максимилианом. Конечно, столы с картами здесь и стоят для того, чтобы гости могли развлечься. Но, представив на секунду, что сюда могут выйти другие гости и обнаружить его отца уже пьяным с самого начала вечера и абсолютно не интересующегося ни именинницей, ни праздником, ни чем, кроме этого карточного стола и бутылок, сын чуть не покраснел от стыда.
   - Вставай! Мы уезжаем! – решительным, не терпящим возражений тоном проговорил Робин. Он всегда уважал отца и не позволял себе повышать на него голос, но он также не собирался позволять отцу позорить имя графства Леонези.
   Впервые услышав от сына повелительный тон, граф отложил карты и, не смея возражать, виновато пожав плечами, встал из-за стола.
   - Подожди меня в карете. Я должен попрощаться, - обиженный на отца за испорченный вечер Робин снова направился к Максимилиану.
   Максимилиан, как и обещал, продолжал стоять на балконе, дожидаясь друга. Когда Робин вернулся, по его лицу стало понятно, что веселье закончилось. Что-то случилось, и Максимилиан это видел, но продолжал молчать, давая возможность Робину самому сказать, если захочет.
   - Макс, мы уезжаем, - наконец, произнес Робин.
   - Я могу надеяться, что мой друг составит мне завтра за обедом кампанию?
   - Конечно. Я буду у тебя в обед.
   Робин вышел без лишних объяснений. Максимилиан проводил взглядом удаляющуюся фигуру друга, прошедшую через зал, чтобы попрощаться с князьями.
   Откланявшись хозяевам дома и сделав несколько шагов в сторону Робин снова заметил Роксану, стоящую среди молодых людей, каждый из которых пытался привлечь ее внимание именно к себе. На какую-то пару секунд взгляды Робина и Роксаны столкнулись и девушка, незаметно для окружающих, улыбнулась ему.
   Он спустился по лестнице к экипажу, где уже сидел его отец. Робин залез внутрь и хлопнул дверью. Молча уставился в окно и всю дорогу не произнес ни слова. Он молчал не по тому, что не хотел говорить с отцом, хотя  так оно и было и не потому, что его настроение было испорчено, а оно было испорчено. Робин безмолвствовал, уйдя в свои мысли, которыми пока не мог поделиться ни с кем. Он не мог забыть образ девушки с зелеными, как родные леса Триэры, глазами. Воспринятое как приключение знакомство обещало продолжение и он уже где-то глубоко внутри начинал чувствовать, что это станет не простым развлечением и даже не мимолетным увлечением. Всего несколько слов, пара улыбок и один, брошенный на прощание взгляд и Робин понял, что он не хочет, чтобы эта девушка принадлежала кому-то другому.