Родан. Рожденные во Тьме. Том 1.

Часть 1. Семья. Глава 1. 

Часть 1. Семья. 

Глава 1.

— Паруша, Паруша! Смотри, какого я карпа поймал! — хвастливо прокричал двенадцатилетний черноволосый паренек, одетый в одни портки, с рыбой и удилом в руках вбегая с улицы во двор.

— Ты же мой добытчик! — ответила довольно взрослая женщина, в стареньком, но еще крепком сарафане. – Теперь-то мы уж закатим пир на весь мир!

Женщина сидела перед костром, над которым в небольшом котелке бурлила грязно-зеленая густая жижа. Несмотря на возраст, побитые сединой каштановые волосы и морщины, она все еще была привлекательной.

Парнишка от похвалы покраснел. На его лице сияла улыбка от того, что его труды оценили.

— А что ты опять варишь? — спросил малец, несмотря на неприятный запах подходя ближе.

— Это чтоб скот телился здоровым пометом, — ответила Паруша.

— А зачем так много?

— Чтоб всем хватило.

— Зачем для всех? Они тебе молока за так не дадут.

— Каждый из нас проживает свою жизнь, Тишка, и должен делать добро, не ожидая платы, иначе то уже не добро будет. Это во-первых. Во-вторых, дети не виноваты в том, что их родители живут как-то иначе, чем я. А есть они хотят так же, как и мы с тобой. Одна корова в голодный год сможет прокормить несколько человек, в том числе и детей.

Мальчишка кивнул, показывая, что понял, и спросил:

— Когда цветы пойдем собирать?

— Скоро, еще не время.

Поселок «Лесные Дубки» находился у самой границы леса. До ближайшего поселения — два дня верхом, поэтому путники забредали сюда редко. Да и что им было тут делать?

Сам поселок состоял из двенадцати дворов, в каждом жило по восемь-десять человек. Только у Паруши, дом которой стоял на самой окраине, лишь двое: она да Тихон.

Тишку женщина привезла из другого поселка. Когда его мать после родов отошла к предкам, встал вопрос о том, что делать с малышом. Двор, где проходили роды, был небогат — год выдался неурожайным, да и зима близилась. А для младенца лишиться материнского молока, тепла и заботы равносильно смерти. И Паруша предложила забрать малыша.

Родственники отдали ей ребенка без капли сожаления. Они тоже понимали, что это — лучший вариант.

Все время, пока Тихон рос, женщина учила его общению с миром и знакомила с некоторыми его особенностями.

Паруша промышляла заговорами и отварами, знала десятки болезней, как человеческих, так и животных. Люди постоянно к ней обращались — то домочадцы заболеют, то на скотину хворь какая нападет, а то и вовсе домовой хулиганит.

Несмотря на то, что женщина жила в «Лесных Дубках» давно и помогала каждому не раз и не два, друзей у нее не появилось. Она понимала и могла делать то, что не дано другим, и это настораживало, а порой и пугало селян.

Малец рос, что называется, не по дням, а по часам. Был очень смышлен, схватывал на лету все, что его ум мог понять. В отличие от многих, научился читать и писать. В доме имелось несколько книг, по ним он и занимался. Правда, не все разрешалось брать, некоторые находились под запретом.

Почти все время Тишка был занят по двору и выполнял легкую посильную работу. А работы хватало — хозяйство всегда требует присмотра и ухода.

В целом, жили они в достатке, особой нужды не испытывали.

Через недельку, на полнолуние, наконец-то пошли искать редкие травы, и для Тишки это было настоящее приключение.

Загодя переделали все безотложные домашние дела, и до первого крика петуха отправились в путь. Тихон шел рядом с Парушей, буквально кожей впитывая молчаливое спокойствие дубравы. Взгляд парня то и дело выхватывал то белку на дереве, то зайца, сиганувшего в кусты. Мальчишка был наблюдательным, имел живой ум и постоянно заваливал Парушу вопросами.

Весь день они провели в лесу и возвращались домой уже далеко за полночь. Тишка поначалу боялся неверных ночных теней, что колыхались под лунным светом, но со временем попривык. Единственно, побаивался странных шорохов и других звуков спящего ночного леса.

 Тихон рос крепким, поджарым парнем. Работа по дому его не только не пугала, но сделала сильным и сноровистым для своих лет.

Со сверстниками он общался мало. Во-первых, был постоянно занят, а во-вторых — деревенская ребятня при любой возможности старалась показать, что он во всем хуже них: хвастались новыми одеждами и игрушками и открыто относились с пренебрежением к нему и Паруше. Однажды даже назвали женщину ведьмой. Тихон тогда не сдержался и кинулся на обидчика, сломал ему нос, хоть тот и был старше. Правда, сладость победы оказалась недолгой: товарищи побежденного быстро намяли Тихону бока. И дразниться так и не перестали.

— Правильно говорят, — отвечала Паруша, когда Тихон, побитый, лежал и рассказывал ей о случившемся. — Ведьма — значит «ведающая мать». А то, что они по глупости своей и незнанию вкладывают иной смысл в это слово, — пустое. И не стоит внимания. Стремись, Тишка, к тому, чтобы познать как можно больше и стоять на правде. А что защищал меня — молодец! — Она поцеловала парня а лоб, после чего он безмятежно заснул. — Нелегкая у тебя судьба будет, ой нелегкая, — покачала головой Паруша, глядя на спящего мальчишку.