Роза и Лилия

Роза и Лилия

Виолетта Лосева

Они сидели за одной партой и дружили. Роза и Лилия.

Первым это заметил учитель географии и, усмехнувшись, сказал:

- О, у нас тут целая клумба! Одни цветочки!

Правда, смотрел он в это время, в основном, на Розу. На нее все смотрели с восхищением. Настолько она была яркая, красивая, изящная, оживленная и такая, знаете ли,.. девочка-девочка. Лиля всегда была немножко в тени. В тени Розы, так сказать… Более серьезная. Более основательная. Невзрачная.

Их стали дразнить. Но это было не обидно. Цветочки – так цветочки. Почему бы и нет?

Роза вообще не умела обижаться. Умела делать вид, что обиделась, умела взмахивать ресницами так, что у мальчиков перекрывало дыхание, умела заливисто хохотать, умела быть в центре внимания и ко всему относиться легко.

Лилия обижаться умела, но делала это только в тех случаях, если был более-менее серьезный повод. Училась не расстраиваться по пустякам, умела проанализировать ситуацию, умела сделать выводы и, что уж говорить, училась быть «цветочком» рядом с Розой.

Они были неразлучны. Вместе ходили в школу и из школы, вместе гуляли после уроков, вместе шептались на переменках.

Вокруг Розы всегда крутились мальчики, которые старались привлечь ее внимание, и Лиле тоже перепадало.  Всем было хорошо. И Розе, которая не представляла себя не в центре внимания, и мальчикам, которые как будто бы «ухаживали за подружками», а не просто бегали за Розой, и Лиле, которая смотрела на воздушную красивую Розу и понимала, как именно нужно вести себя с мальчиками.

И портфель ее тоже несли. Как и портфель Розы.

Первое зернышко сомнения заронила тетя Алла, мамина сестра.

Роза с Лилей сделали математику вместе, сидя у Лили в комнате, и Роза побежала домой, чтобы подготовиться к дискотеке. Накраситься, принарядиться, надушиться мамиными духами, погладить платье. Дел было невпроворот.

Поэтому она быстренько списала задачи, решение которых Лиля пыталась ей объяснить, заглянула на кухню к Лилиной маме и тете Алле, одним предложением (и как ей только это удавалось?!) сказала как они прекрасно выглядят, поинтересовалась здоровьем и настроением, сообщила, что в 19.00 начинается следующая серия какого-то там сериала, и что ее мама всегда его смотрит, тряхнула локонами, сделала неуловимо прекрасное движение очаровательной головкой и убежала.

Лиля сидела за письменным столом и складывала тетради.

- Слушай, что ты допускаешь? – голос тети Аллы из-за приоткрытой двери кухни звучал искренне и взволнованно. Лиля прислушалась. Фраза была обращена к маме.

- Что такое? – Маму легко было напугать.

-  У тебя что глаз нет? Им нужно срочно поссориться.

- Что?

- Вот тебе и «что»! Зачем им дружить? На той – аж шкура горит, а наша – как моль бесцветная. Особенно на фоне этой… красотки.

- Розочка – очень хорошая девочка, - справедливая мама стала на защиту того, на кого нападали, - Они очень хорошо дружат. Она совсем не вредная. И умненькая. Приветливая очень. И как человек… И как подруга…

- Да пусть она будет хоть какой распрекрасной, - не унималась тетя Алла, - Зачем Лильке такая подружка? Ты что не видишь, что она на ее фоне – ну просто никакая. Может, она и хорошая девочка, но наша на ее фоне всегда будет на втором месте. Всегда в тени.

- Да ладно тебе… Как можно так говорить? Подруг что ли по внешности выбирают? Есть какие-то общие интересы… Общие занятия. Знаешь, какие девочки есть подлые, вредные и не умеют дружить…

У тети Аллы своих детей не было, но был большой жизненный опыт. Она покачала головой. Она знала какие бывают девочки. И не только девочки.

- Как можно этого не видеть?  Ты пойми, когда Лиля одна, она даже симпатичная. Приятная девушка. Но… В нее нужно всмотреться. К ней нужно приглядеться… Как тебе еще сказать? А тут… Пока к нашей будут приглядываться, та уже ресницами один раз хлопнет и все…

- Ну ты уж совсем Лилю в какие-то бледные поганки записала.

- Не нужно переворачивать. Лиля – золото, а не девочка. Во всех отношениях.  Просто… Пойми… У них сейчас такой возраст, что… Ну лучше им не показываться вместе. Ну проигрывает Лиля… Тебе ж про это чужой человек не скажет! Я просто эту Розу плохо знаю, но… Первое впечатление… Ты же сама видишь, она просто сверкает вся… А Лиля – прекрасная вполне симпатичная девочка – как будто затухает в ее присутствии.

- Да ладно тебе…

- Вот тебе и «да ладно»… Посмотри… Я эту Розу видела две минуты. Ровно. Не больше. Она за две минуты нас с тобой обаяла, впечатление произвела, красоту свою показала, настроение зажгла… Одним словом… Они должны просто поссориться. Разойтись. Пусть общаются, но… не так, чтобы везде вместе.

- Не знаю я..., - Мама чувствовала какую-то несправедливость в словах тети Аллы. И в то же время… Была в них и доля правды. И действительно… Чужие об этом не скажут…

Лиля, честно говоря, толком и не поняла, о чем, собственно шел разговор. То, что в Розе «проснулось» в двенадцать лет, в Лиле и в пятнадцать еще спало.

Она сложила портфель на завтра и вышла на кухню.

- На дискотеку-то пойдешь? – спросила мама, оглядывая ее с ног до головы.

- Не знаю… Неохота как-то, - ответила Лиля, наливая себе чай.

Тетя Алла только головой покачала.

- Сходила бы, - сказала мама как-то неуверенно.

- Подумаю, - ответила Лиля, выходя из кухни с чашкой чая, - мне еще биологию почитать нужно.

- Вот видишь, - В словах тети Аллы слышался укор. Маме, наверное?

После школы Лиля поступила в педагогический институт, Алла – в экономический. Но дружить продолжали.

Конечно, встречались и гуляли вместе уже не так часто, как раньше, но отношения поддерживали активно. И все оставалось почти по-прежнему: Роза блистала в студенческих тусовках, флиртовала с приятелями и преподавателями, активно затевала один проект за другим, а Лиля «была при ней», хорошо училась, помогала с курсовыми и  контрольными, общалась с кавалерами, которые «не подошли» Розе или были у нее в статусе отвергнутых или просто друзей.