Роза с мусорной кучи

I. Капли крови

День, навсегда изменивший жизнь Меропы Мракс, начался так же обыденно, как сотни и тысячи дней до этого. Петушиное пение, доносящееся из деревни, слабый солнечный свет, пробивающийся сквозь густую листву деревьев, окружающих хижину, и закопчённые стёкла, глухое покашливание и ворчание отца... Быстро одевшись и застелив постель, Меропа выскользнула из своей комнаты в кухню и направилась к печке. У неё сегодня много дел – надо растопить печь, сварить мясной суп – вчера ей удалось купить на деревенском рынке фунт говядины по довольно сносной цене, помыть полы – а то отец постоянно ругается, называя её неряхой.

Хлопоча по хозяйству, Меропа то и дело опасливо поглядывала на дверь третьей комнаты, которую делили отец и брат. В последнее время Морфин стал сам не свой – кидался на неё из-за малейшего пустяка, следил за ней, крутился возле, чтобы она ни делала, осыпая сестру насмешками. Иногда Меропе казалось, что скоро она совсем забудет английский язык – Морфин говорил только на змеином, Марволо и вовсе не утруждал себя разговорами с дочерью. Бездарь, неудачница, почти сквиб – вот кто она для него. Позор семьи и рода Мраксов.

Часто, прибираясь в доме, стоя у плиты, поспешая на рынок или с рынка, Меропа представляла себе, что однажды вся её жизнь в одночасье резко и неожиданно изменится. Всё, что было до сих пор – грязная хижина, злобный отец, насмешливый брат, постоянные побои, трясущиеся руки, не способные удержать волшебную палочку, – всё это окажется жутким сном, одним из тех тяжёлых, давящих на веки кошмаров, которые возникают между полночью и рассветом. Но рассвет наступит, явится прекрасный принц на коне и увезёт Меропу... куда-нибудь.

У принца было имя – Том, были густые чёрные волосы и ясные карие глаза, он был высок, строен и широкоплеч, и у Меропы порой перехватывало дыхание от одного его вида. Конечно, она прекрасно понимала, что Том вряд ли знает её имя, что Марволо никогда не простит дочь, если узнает, что она влюблена в магла – в лучшем случае выгонит из дома, а в худшем... лучше не задумываться, что будет в худшем. Но ведь так же будет не всегда, верно? Возможно, к Меропе когда-нибудь вернутся её магические силы, и тогда она всё исправит. Отомстит отцу и брату (даже думая об этом, она испуганно оглядывалась на дверь их комнаты). Сделает Тома Реддла своим – приворожит, если потребуется. Наконец-то выберется из грязи и нищеты...

Думать об этом было приятно. Настолько приятно, что Меропа, разделывающая мясо для супа, принялась мурлыкать какую-то незамысловатую песенку. И это стало большой ошибкой – песенка выманила из комнаты Морфина. Он появился совершенно бесшумно – Меропа вздрогнула, когда повернула голову и увидела его стоящим у дверного косяка.

«Не смотри на него. Не дай ему понять, что ты испугана. Он только этого и ждёт, ты же знаешь».

В последнее время у Меропы вошло в привычку разговаривать с самой собой – чаще всего мысленно или шёпотом, чтобы не привлекать внимания отца и брата. Этот голос в голове – то ли внутренний голос самой Меропы, то ли голос давно умершей матери – обычно давал мудрые и правильные советы.

Поэтому она и на этот раз прислушалась – склонила голову и продолжала разделывать мясо как ни в чём не бывало. Морфин тяжело дышал, и Меропа, не глядя на него, представляла, как раздуваются его ноздри. В последнее время он становился всё больше похожим на зверя – хищного и опасного, и всё чаще Меропе приходилось отлёживаться в постели после его побоев. Жаловаться отцу было бесполезно – Марволо было наплевать. Меропа помнила один-единственный раз, когда он встал на её защиту – и то дело тогда ограничилось фразой: «Оставь сестру в покое, мальчишка! Если ты убьёшь её, кто будет кормить нас и следить за домом?»

Внезапно через окно – Меропа открыла его, чтобы проветрить комнату, – донёсся цокот копыт и звяканье сбруи. Морфин вскинулся, весь напрягся, вытянулся в струну, как зверь, готовый к прыжку.

«Нет», – мысленно взмолилась Меропа. «Пусть это будет кто угодно, любой человек, но не он».

Но это был он. Её любовь и позор, молодой сын сквайра, красавец-магл Том Реддл. За последнее время Меропа научилась узнавать лёгкую рысь его скакуна, да и не так много в Литтл-Хэнглтоне было любителей ездить верхом. Между тем стук копыт всё приближался. Морфин выхватил волшебную палочку и рванулся к двери.

– Нет! – Меропа кинулась ему наперерез, но была отброшена сильным ударом, отлетела в сторону и стукнулась головой об стену. Перед глазами что-то коротко и ярко вспыхнуло, в голове запульсировало, а из носа потекло что-то тёплое. Меропе потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Когда мир снова обрёл более-менее ясные черты, а боль немного отступила, она поднялась и, шатаясь, направилась к двери, но тут взгляд её упал на нож, всё ещё лежавший на кухонном столе.

«Воткнуть бы его Морфину в спину».

Мысль была до того реальная, что Меропа уже повернулась к столу, но тут же опомнилась. У Морфина волшебная палочка, он легко разоружит не владеющую магией сестру, а потом... Что будет потом, лучше не думать. Если ей повезёт, Морфин убьёт её сразу. Если не повезёт, она будет ещё долго мучиться – и Марволо на этот не заступится, а будет стоять и смотреть, как его сын убивает предательницу-сквибку, посмевшую поднять руку на брата.

С улицы послышалось тревожное ржание, громкий издевательский смех Морфина и испуганный мужской крик, как ножом поразивший Меропу прямо в сердце. Не помня себя, она выбежала на улицу, но успела увидеть только гнедого жеребца, с громким ржанием несущегося прочь. Морфин стоял во дворе и хохотал, сжимая в руке волшебную палочку.