Рожден быть опасным

ЧАСТЬ I СЕЗОН ОХОТЫ. ГЛАВА 1

… Ведь человечество было для него миллиардом жадно разинутых ртов. Он должен был просыпаться по ночам от ужаса. Это воистину чудовищный кошмар: миллиард разинутых пастей и ни одной головы!

А. и Б. Стругацкие. Хищные вещи века

Сегодня этот стакан виски был третий, хотелось верить, что не последний, но дольше торчать в этом заведении, декорированном под старину, я не мог. Слишком рискованно. Я итак здесь задержался, но мне на все плевать. Сколько себя помню, всегда от кого-то приходится убегать, однако в один прекрасный момент это надоедает. Как это достает, когда в каждом прохожем ты видишь убийцу и тут же прикидываешь, как опередить его и избавиться одним выстрелом от головной боли.

Кинув на барную стойку банкноту в десять кредитов, я поднялся и тут же почувствовал, как пол качнулся под ногами. Забористый вискарь. Знакомые ощущения, словно я вновь очутился на палубе круизного лайнера, совершающего кругосветку. Первые три дня я был счастлив. Наконец-то покой, умиротворение. Никуда не надо бежать. Никто в тебя не стреляет, а потом местный шпик из службы безопасности пробил мой инфо-слепок по базе. В порту Бангкока меня уже ждали, обыскали весь лайнер, но остались в дураках.

Три неуверенных шага к двери. Я вспомнил, что забыл на стойке свою новую шляпу. Пришлось вернуться. Я протянул руку и тут же отдернул, почувствовав пальцами колебание воздуха. Шляпу разорвало в клочья автоматной очередью. Мгновенно трезвея, я прыгнул за стойку, выдергивая из кармана «Игл» сорок пятого калибра. Солидная пушка, выстрелом из нее можно бетонную стену продырявить. Убойная вещь. Она обошлась мне в тысячу кредитов и не раз выручала из передряг.

В отражении барного зеркала я увидел агентов, явившихся по мою душу, и мгновенно сориентировался в ситуации. Проползая под стеклянным ливнем от разбиваемых пулями бутылок, я наткнулся на что-то мягкое. Оно тут же зашипело женским голосом:

– Ты сломал мне ноготь, урод!

– Скажи спасибо, что не голову, – процедил я сквозь зубы, но она услышала и затараторила:

– Ой, спасибо. Спасибо великодушное. Ну, надо же какой благородный нашелся. Может, тебе еще и бабок отмаксать за такую щедрость, мать твою?!

Дай бабе повод, и болтать она будет до конца света.

Стрекот автоматов затих. Патроны в обоймах кончились. Пока перезарядятся, у меня есть шанс.

Я выкатился из-за стойки, выставив пистолет перед собой. Битое стекло порезало одежду, добираясь до тела. Больно и неприятно. Это только добавило мне злости. Мое появление для трех одинаковых с лица «людей в черном» оказалось неожиданным. Выучка их подвела. Видать, совсем зеленых салаг на дело бросили.

Не прицеливаясь, тремя точными выстрелами я обездвижил агентов. Будет урок для них. Я никого не убиваю без надобности.

Просканировав взглядом пространство бара, я отметил, что больше агентов нет, и вскочил на ноги.

– А меня ты оставишь на растерзание этим обезьянам, супермен, – раздался позади голос девушки, поднявшейся из-за стойки. Она обворожительно улыбнулась и оправила платье, привлекая внимание к своей соблазнительной груди.

С трудом оторвавшись от созерцания ее прелестей, я бросился к входной двери.

Женщина для меня в сложившейся ситуации – это ОПАСНОСТЬ! Бонусные очки агентам, преследующим меня по всему земному шарику.

У входной двери я наклонился к раненному агенту. Без сознания, но жить будет. Забрав у него пистолет-пулемет «Шмель» и запасные обоймы, я, не оборачиваясь, покинул разгромленный бар.

Улица встретила меня шквальным огнем. Заметив просвет, я, не мешкая, нырнул в него, считав пасущих меня агентов «в черном». По пути я снес мусорный бак, который шумно рванул заложенным зарядом взрывчатки, перекинулся через корпус авто, припаркованного у кабака, и из-за капота открыл шквальный огонь из конфискованного «Шмеля».

Я скрываюсь уже больше года, и никогда еще ко мне так близко не подбирались.

С тех пор как вопреки воле своих тюремщиков, я покинул клинику, не было мне покоя. В этой клинике содержались двенадцать пациентов. Я был тринадцатым с диагнозом «полная потеря памяти». Нас лечили и проводили над нами опыты с применением новых лекарственных препаратов против амнезии – так нам говорили. Так нам лгали. И мы им верили, пока палаты не стали пустеть. Утром товарищей уводили люди в белых халатах, к вечеру они не возвращались.

К концу месяца из тринадцати пациентов в живых остались лишь я, да Рустам с соседней койки. Нас все так же пичкали лекарствами, и все так же мы в обязательном порядке два раза в неделю посещали психолога, который подсоединял нас к каким-то машинам, надоедал глупыми вопросами и заставлял рисовать. Для чего ему понадобились мои психоделические рисунки, я не знаю. Коллекционер должно быть.

Однажды вечером мне удалось подслушать чужой разговор. Я прибирался в одном из медицинских кабинетов, а двое врачей в соседней комнате открыто говорили, не подозревая обо мне. Я замешкался и оказался спасен. Мне удалось узнать то, что перевернуло весь мой мир, мое представление о происходящем. После того как врачи ушли, я выбрался из комнаты и вернулся на ватных ногах в палату, которая сверкала белыми стенами и пустыми застеленными койками, как в покойницкой. Я хотел предупредить Рустама, чтобы бежать вместе. Но его в палате не оказалось. И койка была заправлена, будто ждала нового пациента. Предупреждать уже поздно, а бежать мне придется в одиночку.