Рождён под знаком Овна

Рождён под знаком Овна

Посвящаю Сашеньке.

*****

"Во мне живёшь, мне зло готовишь".

*****

Каменисто-лесистая Македония. Холодная зимой, знойная летом и сырая осенью и весной. Именно здесь родился тот кого, сквозь туман тысячелетий называют Великим.

Если верить теории, что в нас живут посредством генной памяти тысячи наших предков, то интересно, откуда он выкопался, этот великий воин или убийца, мечтатель и неуёмный путешественник, стремящийся увидеть окраину мира.

Конечно же, всех предков Александра Македонского теперь и не отыщешь даже в древних аналах, но узнать о ближайших родственниках вполне возможно.

Со стороны отца, царя Филиппа, особенно отличилась бабушка будущего властителя.

У неё было прекрасное, легендарное имя — Эвридика. На тот период царём Македонии был Аминт.

Он пришёл к власти путём насилия, перебив всех законных и незаконнорожденных конкурентов-родственников и, заставил знать признать себя властителем. Царская власть в руках, это ещё не значит окончательная победа. Царствование Аминта было несчастливым.

Он воевал с соседями, и дома не было покоя под оливами. Ибо там он воевал с супругой Эвридикой.

В красивой царевне из маленькой Линкестилы, воплотились все пороки, какие только могут жить в человеке.

Коварна, жестока, властолюбива. Она не скрывала, что получает наслаждение от своей кровожадности, ибо в ней жила неодолимая тяга к убийству. За ней тянулся шлейф из чудовищных преступлений. Наверное, такие женщины служили прообразами для знаменитых трагедий Софокла и Еврипида.

В раннем возрасте, её выдали замуж. А замуж тогда выдавали с двенадцати лет. Сколько детей у неё было, точно не известно. История сохранила сведения только о дочери и троих сыновьях. Так же рано, как и её саму, она выдала и дочку замуж, за некого Птолемея Алороса.

Однако богини Эринии сыграли с неистовой царицей Македонии злую шутку. Она хоть и скандалила с мужем, но супружеского ложа не оскверняла, так как кроме страсти наслаждаться видом крови, иные в ней спали сном младенца.

И тут, как в скверной пьесе, свершилось.

Увидев новоявленного зятя, Эвридика потеряла голову. Она влюбилась, да так, что забыла о величии, порядочности и прочей чуше, которую люди сами придумали и обрекли в оболочку того, что эти премудрости им завещаны богами. Этим богам, прежде чем мудрствовать, самим не мешало бы отмыться от грехов.

Воспылав страстью, она, как заправский стратег стала атаковать зятя со всех сторон и неизвестно каким путём взобралась на его ложе, скинув оттуда собственную дочку. А став любовницей зятя, принялась изводить свою семью.

Естественно, первый кто попал в список смертников, стал её незадачливый муженёк — Аминт. И хотя знатные македоняне перешёптывались между собой, подозревая, что царь не без помощи супруги ушёл в иной мир, открыто обвинить царицу никто не решился.

Второй, кто испил чашу яда своей матери, была её дочь. Эвридике показалось мало спихнуть дочь с супружеского ложа, она хотела властвовать над Птолемеем Алоросом полноценно. И зваться его супругой как нельзя лучше подходило к этому.

Этой ненасытной всего было мало. Она хотела не только удовольствия в любви, с её непомерным честолюбием она хотела и властвовать. Надо сказать, что в лице своего любовника Эвридика нашла союзника. Воистину тут притянулись две половинки одного яблока.

Так как царский венец уплыл по наследству к её старшему сыну Александру, Эвридика не пощадила и его.

Язычество с его сонмом богов имело множество традиций и обрядов. И вот во время празднества во имя какого-то божества, где царю полагалось исполнять ритуальный танец верховного жреца, было задумано и исполнено преступление. Причём на глазах всей публики.

Птолемей Алорос со товарищами, затеял невинную потасовку, ну, вроде того, что подпили молодцы и состязаются, кто кому первым нос расквасит. Кувыркаясь в пыли, они приблизились к алтарю, где балетные кульбиты ногами выделывал новоявленный царь.

Куда глядела стража? Или на ноги царя, или на золотые сестерции которые им подарила щедрая царица. Ну, конечно же, без задней мысли, так, в честь праздника. Она же чтит богов и ценит своих верных воинов.

Махая уже мечом, а не кулаками, Птолемей нечаянно пронзил зазевавшегося царя.

Какое святотатство? В пылу схватки, нечаянно!

Посыпая голову пеплом, парочка любовников лила крокодильи слёзы и естественно была оправдана и прощена.

На престол Македонии взобрался второй сын Аминты и Эвридики, несовершеннолетний Пердикка. Регентом при нём стал… конечно же Птолемей.

Третьего сына своей любовницы, Филиппа, он сослал на родину матушки, в Линкестиду.

Подальше от трона сплавил очередного наследника. Ну, нельзя же их всё время травить или убивать. Тут никак не оправдаешься.

Отправить — отправили, но не забыли.

Вскоре при очередной войне, Филипп пригодился. Из Линкестиды он отправился в Фивы, в качестве царственного заложника.

Пердикка же жил в постоянном страхе смерти, пока его матушка с алчным любовником наслаждались властью и любовью.

Каким образом история нам не поведала, но ему удалось, с помощью вернувшегося из Фив Филиппа, уничтожить Птолемея Алороса. Эвридика же успела унести ноги от разъярённых сыновей на родину.

Но она не успокоилась. Наоборот. Дети разгневали маму!

В душе Эвридики кипела ненависть к своему потомству. Обладая волей и мужеством мужчины, эта свирепая Клитемнестра, отправилась с войсками к стенам Пеллы и вступила в сражение со своими детьми. Захватив в плен Пердикку, она собственноручно убила сына.

Самка мстила за смерть своего самца, уничтожая членов своей семьи.

Не глядя на юный возраст, а было ему пятнадцать лет, Филипп прекрасно понимал, какая участь ему уготована.

И кровь его матери залила дворцовые плиты. Вряд ли он сожалел о содеянном отрубив гидре голову.

Кто силён тот и властвует! Он должен быть бесстрастным, не боящимся взаимных обвинений, противоборства и соперничества воином, чтобы вознести себя и своё государство на высоту.

После сильных раздоров, которые потрясли властителей Македонии, страна укрепляла своё могущество и стремилась к процветанию.

Однако не всё было так просто.

Во всех углах Македонии, в каждой лавке Пеллы о нём шептались как об убийце матери.

Его внешняя атлетическая красота, его искусство воина, его постоянная забота о войсках, его жизнерадостная весёлость, простота в общении, его умение выпить и невоздержанность по части женской половины, не могли стереть с него это пятно.

У его брата Пердикки был малолетний сын Аминта. И когда на престол разинули рты пять претендентов, Филипп выступил с войсками, чтобы защитить права своего племянника, ну и заодно самому утвердиться у власти. Одного из претендентов он убил, второго наголову разбил в бою, трое остальных, спасая жизни, обратились в бегство.

После этого македоняне оправдали Филиппа, который покарал не мать, а бесчестную царицу, и признали его опекуном малолетнего царя.

Так Филипп стал регентом. Не царём, но по существу настоящим властелином, которому оказывались наивысшие почести, присуждались титулы, и вообще он вёл себя как царь. Им он стал спустя восемь лет, под всеобщее одобрение македонян.

Двадцать три года. Приличный возраст для мужчины в то время.

В молодости, внешне Филипп производил чарующее впечатление и на мужчин и, особенно на женскую половину. С годами ранения, излишки вина и похотливость сделали его внешность отталкивающей. А душа…

Душа его всегда была двулична. Он умел привлекать к себе людей, но не было человека более лживого и изворотливого чем он. Иногда он даже сам не понимал, где лжёт, а где говорит правду.

Получив в Фивах не плохое по тем временам, военное образование, он создал свою, знаменитую македонскую фалангу, приняв за образец фиванскую. Именно эти фаланги в шестнадцать рядов с длинными копьями, служившими вроде щита первым рядам с короткими копьями, снискали Филиппу военную славу и победы. Его десятитысячная армия истребила армию матери в семь тысяч человек, а остальных загнала далеко в горы.

При всей любви ко всему афинскому, а он очень хотел, чтобы его считали афинянином, ему явно не хватало воспитания. Не следование греческой моде в одежде, не попытки говорить на афинском наречии, не подражание нравам, не могли скрыть в нём нелепое подражание, ибо систематически заниматься самообразованием Филипп попросту не мог, из-за своей неспособности к этому. И если надменные афиняне, прибывая ко двору в Пеллу, смотрели на молодого царя скептически и снисходительно, это его начинало бесить.

Имея сильную армию её нужно питать. То есть нужно золото. А где его взять в небогатой Македонии? Найти. Неважно как, войной или хитростью. В одном Филиппу не откажешь, он не обирал свой народ. Понимал, что-то, что ему простили, могут и припомнить.

Тогда под видом союзной с Афинами договорённости, он помог им в охране золотых копей на горе Пангее. С умом использовал свою охрану, да так, что золотые монеты, с его чеканным профилем, ручьем потекли в казну Македонии, распространились по Греции и даже в далёких странах.

Наверное, грех кровопролития матери не давал ему покоя. Или это был расчётливый политический шаг? Теперь не узнаешь. Филипп понимал, чтобы успокоить свою совесть, а также шепот народа, нужно заручиться прощением Богов.

С благословения своих жрецов Филипп решился на паломничество в Самофракию, к прорицателям, с помощью которых он сможет совершить жертвоприношение богам. И тем самым снимет с себя этот великий грех.

Из Самофракии Филипп вернулся не один.

Так на сцену жизненной комедии вышла матушка нашего, ещё не рождённого и, даже в проекте не числящегося, будущего героя.

Имя её было — Олимпиада.