Рождение Муравейника

Рождение Муравейника

Ноги начинали неметь, словно в ботинки каким-то образом просочился и растаял от тепла тела снег, несмотря на то, что на асфальте его совсем не было, лишь тонкий слой совсем тёмной, как небо, слякоти и бледные брызги чего-то, чем вечно посыпают дороги зимой. Возможно, дело было в том, что она гуляет уже почти весь день. Можно было бы, конечно, пойти домой, но... Там опять будет мать и бесконечное чувство вины. Так зачем? Так что Диана лишь переключает песню в плейлисте, чуть улыбается - шире нельзя, губы и так почти растрескались, - смотря на прямоугольную многоэтажку, которых здесь, на окраине было полно.

И вот в мгновение ока небо над ней покрывается алым сиянием, а окна становятся глазами (куда ж без них-то?). Образ. Красиво. Но теперь надо добавить смысловую нагрузку. Идею. Иначе скучно и пусто. Секунду, секунду, секунду... Есть! И вот каждая квартира становится бесконечной внутри себя. Всё, казалось бы, есть - еда, вода, лекарства, жить вполне себе можно, но... Вот человек в квартире. Он совсем один, а само существование для него давно стало исключительно рутиной, в которую он убегает от себя и своей глубокой неудовлетворённости собственной жизнью, гордо нося звание трудоголика. Всё его существо крутится вокруг работы, она его наказание и спасение одновременно. Но тут такой человек оказывается заперт наедине с собой. И всё! Не нужно никаких монстров, не нужно никаких смертельных опасностей - такой персонаж самостоятельно погрузится в болезненное безумие окончательно. А уж если всё же добавить сущность, которая вскроет все внутренние гнойники, укажет на то, что всю свою жизнь он провёл, слушая, что ему говорят, потому что боялся быть отвергнутым, но именно поэтому всем в итоге было на него плевать... И этой сущностью может быть сам этот дом! Нечто, что имеет подобие тела, но не имеет собственного восприятия себя и действительности, а потому строит его на основе тех, кто находится в этом доме. Да, да, отсюда и глаза! Оно как бы смотрит на мир чужими глазами. А потом... А потом оно путём вот этого вот внутреннего анализа невольно помогает каждому жителю разобраться в себе, и у них получается найти выход, потому что им больше не нужно заполнять слиянием с ним бесконечную пустоту внутри себя, ведь они теперь самодостаточны!

Диана перестаёт нарезать круги вокруг самой обычной многоэтажки, с которой никогда не происходило ничего подобного, снова чуть улыбается, вздыхает, и направляется дальше. Возможно, однажды она напишет об этом книгу и станет известным писателем. Если, конечно, ей позволительно хотеть стать известной. Впрочем, в любом случае вряд ли у неё это получится, так что не стоит особо себя за подобное осуждать. Да и не так уж это и важно. В конце концов Диана не просто создаёт такие образы и сюжеты, а буквально живёт ими. Не зря наушники она снимает лишь когда моется и спит.

Внезапно раздаётся звонок. Мать вспомнила о ней. Неприятно.

- Да, мам?

- Ты домой собираешься?

- Ну, я ещё погулять хочу. А что?

- Ты сегодня весь день гуляешь. А ты не думала, что мне может помощь понадобиться? Что надо что-то по дому сделать? Но нет, конечно, мы лучше гулять пойдём. И плевать на мать, у которой единственный выходной в неделю. Правильно?

- Ну, ты не говорила, что надо что-то ещё делать, не звонила днём, а посуду я помыла, так что мне теперь, не гулять совсем?

- Ты каким тоном с матерью разговариваешь? Знаешь, ты в последнее время совсем обнаглела. Я вообще-то работаю, чтобы тебя прокормить, так что...

Диана вздохнула, убрав телефон от уха. Ну вот, опять начинается. И так каждый день. Постоянно. Сколько бы другие ей не говорили, что она хороший человек, слова матери каждый раз втаптывали в грязь любые ростки веры в это. Но в последнее время начинала просыпаться какая-то странная злость на неё, и ответы гораздо чаще невольно получалось сказать но не тем тоном, то не теми словами. От этого Диана чувствовала себя ещё хуже, ведь действительно не имеет права так себя вести. Но слова вырывались быстрее, чем удавалось себя остановить. Вот и сейчас лучше было просто не слушать, чем невольно сказать что-нибудь не то. Хотя так тоже нельзя, конечно. Нужно быть лучше, ведь она и так сплошное разочарование для мамы.

Крик из телефона стал слышен сильнее.

- Да, мам, я тебя слышу.

- Значит так. С этого дня ты без наушников.

Усталость как рукой сняло. В носу защипало.

- Мам, пожалуйста... Ты же знаешь, что на моём телефоне по-другому музыку слушать нельзя, он же сломанный!

- Ничего. Без музыки обойдёшься.

- Ну пожалуйста, мама!

- А я тоже прошу тебя "пожалуйста". Но ты меня не слушаешь. Всё. Домой. Ты где сейчас? Как далеко от дома?

Горячие слёзы быстро замерзали и кололи лицо, но сейчас на это было плевать. Диана очень, очень далеко от дома, потому что его у неё нет. Но он ей и не нужен. Она не здесь, она живёт не этой жизнью, а той жуткой версией многоэтажки, которую сама же и придумала.

Внезапно Диана нахмурилась, даже позабыв об ответе матери. Её тень обрамляло красное сияние.

- Ну? Я долго ждать ответа буду?

Да, очевидно, что это полный бред, но всё же она так давно мечтала...

Диана оборачивается. Подъезд открыт. Из него бьёт красное сияние, хотя лампу не видно.

- Я... На Ленской. Буду через... - она окинула взглядом многоэтажку, - Минут сорок.

- Давай быстрее. Жду.

Диана не успевает ничего сказать - мать сбрасывает первая. Но сейчас это не так важно. Дышать становится тяжелее. Шаг невольно замедляется. Она осторожно входит внутрь. Пусто. Красный свет льётся неизвестно откуда. Лифты не работают. Двери квартир первого этажа чуть приоткрыты. Они выглядят абсолютно одинаково и не имеют номеров, как, кстати, и этаж. Чуть болезненная, полная детского недоверия улыбка сама собой возникает на лице. Тело становится невыносимо лёгким. Нет, наверное, это просто совпадение. Нельзя вот так... Ну нельзя же, да? Диана смотрит на свой телефон. Нет. Не зря она соврала матери про время. Ничего страшного в том, чтобы просто заглянуть в квартиру, когда она вот так открыта. Да и тем более, когда открыты все. Может, это вообще заброшка? Хотя свет...