Рожденные для смерти

Земля, изуродованная столетиями гнета Проклятия, жадно впитывала последние лучи умирающего красного Солнца. Его света едва хватало, чтоб разгонять холод, сковавший мертвую пустошь. Наперекор холоду и смерти, сквозь все невзгоды уверенно брел один единственный странник. Единственный нарушитель покоя. Единственный огонек жизни. Его путь лежал сквозь останки древних городов. Руины величию. Памятники гордыне. Но недолго им осталось. Ничто не в силах противостоять Проклятию. Ни живое, ни земля, ни камень. Ни Солнце и Звезды. У Путника была цель. Стремление. Долг. Клятва. Путь его вел к истоку Проклятия. К черному магу, имя которого стало первой жертвой ненасытного голода темной магии. Безымянный и забытый, он существовал лишь одним желанием. Одним стремлением. Стать последним. Он отнял все у всех. Последний царь умирающего мира. Маг смог взобраться на самую вершину. Не обошла стороной его жадность и Путника. Он также стал Безымянным, так как больше не было смысла в именах. Он также стал Забытым, так как больше некому было помнить. У Путника остался лишь долг. Он не мог никого спасти. Он не мог ничего исправить. Но он должен был дойти. Не ради себя, не ради людей. Ради Мира. Дома. В Путнике не осталось места ненависти, злобе или мести. Не они правили его клинком. Уже нет. Остался лишь невыполненный долг и обещания, данные мертвецам и позабытым богам.

Боги. Не способные устоять перед голодом Проклятия, они погасли. Один за другим. А вскоре после богов Проклятие поглотило и их последователей. Остался лишь Путник. Но и он уже забыл имена и лики божеств. Как забыл он и многое другое. Как забыл времена до Проклятия. На его глазах мир медленно, но верно обращался прахом под неумолимым гнетом злобной магии. Он знал, что были и другие люди, что противостояли Проклятию. Знал, но никак не мог никого из них вспомнить. Все, что он о них знал, было то, что они не справились. А это значит, что он должен справиться. Не ради себя или почивших мертвецов. А ради будущего. Не весть какого хорошего, но хоть какого то.

Его путь лежал через руины бывшей столицы. Когда-то ее называли ярчайшим камнем в короне императора. Но не осталось ни императоров, ни царств. Покосившиеся, потрепанные Проклятием статуи великих героев прошлого провожали Путника безразличным взглядом. Когда-то сказания о их великих подвигах разжигали пламя надежды в душах смертных. Дарили им веру в лучшее завтра. И одних их имен было достаточно, чтоб и самая темная ночь становилась чуточку, но все же светлее. Но теперь они забыты, а их свершения обернулись лишь прахом на дороге. А столько возни вокруг всего этого было раньше. Пышные празднества, громкие речи. Хех. Все, что осталось от прошлого – это лишь покосившийся, гниющий остов. Но и его время вскоре подойдет к концу. Не здесь была цель Путника. Не на некогда многолюдных площадях, не в некогда величественном императорском дворце. Его цель была много дальше. Его цель мирно покоилась в последнем Узле Силы. И долгом Последнего Воителя было низвержение Последнего Зла. И нельзя с ним ни договориться, ни избежать. Остается только либо победить, либо умереть. Хотя нет. Остается только смерть. Сколько бы от нее не бегал. Сколько-бы не сражался за каждый вдох. Уже поздно. Силы Энтропии неостановимы. Они в любом случае возьмут свое. А это значит, что остается только достойно встретить свой конец. Такова природа смертных. Они рождаются для смерти. Они живут для смерти. Само наше появление является одной из мировых констант, установленной Энтропией. Главной силой, заставляющей что-то простое превращаться во что-то сложное. Молодое в старое. Слабое в сильное. Главный источник любого движения. Любого изменения. Любой эволюции. И это относится не только к людям. Появление всего живого – это лишь следствие этого закона. И именно этот закон заставляет Последнего Воителя идти ко мне, к Последнему Человеку. Хотя, сложно меня уже назвать человеком. Да, я им родился. Им я жил. И со временем я заметил. Заметил, как с каждой смертью чего-то живого, Проклятие усиливается. Сначала это было незаметно. Зима становилась чуточку дольше и холоднее. Дни короче. Урожай беднее. Мало по малу, но влияние Энтропии стало заметным. Люди назвали это Проклятием. Одни начали этому поклоняться. Другие решили бороться. Кто как мог. Я так же присоединился к борьбе. Некромантия могла отбросить Энтропию, запечатав и оградив ее. Такому решению воспротивились и первые, и вторые. И в итоге мой орден пал, мои ученики погибли, а союзники стали врагами. И вот остался я один, не способный ни бежать, ни сражаться. А ведь шанс был. Но уже поздно сожалеть. Полное поражение. Вот и остается, просто ждать конца. Благо он не за горами. Последний Воитель прошел сквозь пустоши, что остались от некогда великой империи и уже поднимался по стертым временем каменным ступеням храмовой лестницы. Да, Энтропийные силы сделали правильный расчет. Не важно, кто из нас умрет. Смерти любого из нас хватит, чтоб мир навсегда угас. А я даже не могу покинуть стены этого храма. Что за ирония. Гремя видавшими лучшие времена латами, Последний Воитель вошел в церемониальный зал. Но там его ждал не свирепый противник. Там его ждал всего лишь уставший человек. Проигравший задолго до прихода Воителя. Тонкая и бледная кожа туго обтягивала кости едва живого человека. Усталые полуслепые глаза уставились на гостя с неожиданной добротой. Привычным жестом маг спрятал свои скрюченные ладони с карманах ветхого одеяния. Было в его облике что то неуловимо знакомое Последнему Воителю. Хотя, какая уже разница. У него есть долг, и он его исполнит. Взяв в руки меч, Слуга Энтропии уверенно направился к своему противнику.

- Что, даже сказать мне нечего? – сказал древний волшебник едва слышным голосом, глядя на воителя со слабой и слегка грустной улыбкой. – В общем, ничего удивительного. В конце концов, мы оба сражались за то, во что верили. Ладно, заканчивай уже и смот… - один резкий взмах меча срубил голову древнего мага. Почти невесомое тело рухнуло, словно марионетка с обрезанными нитями. Не успела голова коснуться пола, как тяжелый сапог раздавил череп, обращая его содержимое в кашу. Так погиб последний человек этого мира. И стоило пламени его жизни угаснуть, как Воитель почувствовал. Что-то неуловимо изменилось. Тишина стала глубже. Тяжелее. Доспехи, до этого никак не мешавшие, стали стремительно набирать вес. На ватных, подкашивающихся ногах Воитель побрел к выходу. Сердце тяжело билось в груди, перепуганной птицей рвясь на волю. Холодный, застоявшийся воздух забивал легкие с каждым вдохом. Неестественная тишина нещадно пожирала любой шум. Ни грузные шаги, ни скрип лат, ни тяжелое дыхание не могли соперничать с этой монолитной тишиной. Кое-как, спотыкаясь и чуть ли не падая, Воитель все же добрел до выхода. Мертвая пустошь была укрыта плотным одеялом тьмы. Тяжело опустившись на ступени, Слуга Энтропии начал жадно глотать воздух. Но и здесь он ничем не отличался от прогнившего воздуха древних руин. Он становился все гуще и гуще. Холоднее. Воитель чувствовал, как медленно утекает его сознание. Как окружающая тьма медленно, по крупице растворяет его личность. Как тишина поглощает мысли. «Вот и все». Это была последнее, что успело пронестись в голове Воителя перед тем, как огонек его жизни погас навсегда. Поглощенный Проклятием. Энтропией. Неизбежностью. И вслед за этим огоньком, мир погрузился в вечную тьму. Смертные исполнили свое предназначение. Их роль сыграна, и больше в них нет нужды. Рожденным для смерти нет места в вечности.