Ртутный медальон

Глава 11. Ради тебя.

Взгляд в будущее

АНТОН

Она смотрела в окно. На ее лице не было ни лучика света, словно в нем собрались все тени. Темные уродливые тени. Они лишали веры, топтали надежду еще в зародыше. Я знал, что она слушает его дыхание, и боялся произнести хоть слово.

Каждый раз, когда его дыхание становилось тише, она сжимала руками плечи со всей силы впиваясь ногтями. Так она боролась вместе с ним. Словно если кровавая отметина стает глубже, он сделает еще один вдох. И он делал. Ее плечи медленно опускались, значит ее мир еще не рухнул.

Когда становились слышны разговоры врачей, я начинал говорить. Всякий бред. Только бы она не услышала сколько крови он потерял. Только бы продолжала надеяться.

Струящаяся ткань у ее ног походила на половую тряпку в военном госпитале. Серая, в вязкой липкой крови, изорванная на клочья, с отпечатками пальцев тех, кому пришлось страшнее всего. Тех, кого ранило осколками разбивающегося фортепиано, падающего на гостей, словно с целью вбить их в месиво стекла со всей силы. И вбило. Ее отца. Ему повезло меньше всех, словно при выборе этой мерзкой рулетки стоял только он. И она указала на него.

Запекшаяся кровь на ее руках превратилась в бордовые перчатки, которые теперь невозможно было снять. Ее пальцы дрожали, поэтому она с силой сжимала кулаки, чтобы этого не было видно остальным. Но кровь она словно не замечала. Словно была далеко, а наши голоса доносились как из-под воды, тихо и отстраненно.

- Милая, тебе стоит умыться, - мама подошла к ней и от ее прикосновения девушка вздрогнула. – Антон, проводи ее, - я кивнул, но понимал, что она вряд ли сдвинется с места.

- Не стоит. Я останусь.

Графиня вздохнула, но настаивать не стала.

- Я пойду проведаю других пострадавших. Антон не отходи от Валерианы, - добавила она. Будто мне стоило это говорить. Я бы никогда от нее не ушел.

Девушка вздохнула полной грудью и повернулась ко мне. В эту секунду я едва мог ее узнать. Ее кожа казалась такой бледной, словно на нее высыпали муку. Глаза покраснели, а губы приобрели темно сливовый оттенок. Что-то в ней сейчас меня очень напрягало, но я пока не мог осознать, что именно.

- Почему такой запах…пряный терпкий, - ее внезапный хриплый голос заставил внутри меня что-то рухнуть за одну секунду.

- Запах омелы. Тысячелистник. Медуница. Все чтобы остановить кровь. Ее много.

Она лишь кивнула, поворачивая голову на дверь, за которой был ее отец. Затем она нахмурила брови словно ей все равно что-то не давало покоя.

- Нет… еще, словно ржавчина. Так много. Какая это трава?

Я вздрогнул.

- Валери, тебе нужно умыться, - аккуратно произнес я.

Она посмотрела на меня, словно была в оцепенении. Глаза все те же, но в них нет ее. В них пустота, словно погасили огонь. Отчего-то мне казалось, что сейчас от нее можно ожидать чего угодно, и я старался незаметно наблюдать, дабы это не пропустить. Она точно была не в себе, и я оказался прав.

- Его так много… Оно душит меня, - она начала кашлять, словно бы задыхалась. Девушка схватилась за горло, пытаясь вдохнуть больше воздуха, но он словно был отравлен и доставлял ей болевые ощущения. Я подлетел к ней не зная, как помочь, пока она задыхалась у меня на руках.

- Валери, дыши, это просто кровь. Прошу, все хорошо. Только дыши.

Вдруг резко в ее глазах что-то меняется, и она с ужасом подскакивает, смотря на свои руки. В них шок, словно только сейчас она приходит в себя и начинает осознавать, что произошло.

- Все хорошо, дыши.

В ее взгляде столько ужаса, паники и боли, что мне сложно смотреть в ее глаза. Чувство беспомощности поглощает с головой, пронизывая тело словно разрядом.

- Это его кровь! ЭТО ЕГО КРОВЬ!!! – она почти кричит, мотает из стороны в сторону головой, снова обхватывая себя за плечи и я замечаю там кровоподтёки от ногтей.

- С ним все будет хорошо, Валери, - я пытаюсь ее обнять, но она делает шаг назад.

- А если не будет?! С ней же не было!!! Черт возьми, она умерла!!! А что если он… – из ее рта вырывается всхлип. Я понимаю, что она говорит о матери, и не знаю, как ее успокоить. Как заставить кого-то поверить во что-то, если я сам боюсь верить.

В ее взгляде отчаянье, сумасшествие, пересекающееся с безумием.

- Пусти меня, пожалуйста, я буду тихонечко стоять в углу, - ее речь было сложно разобрать из-за слез. – Я никому не буду мешать, пожалуйста, я не могу больше тут. Я сойду с ума… - она начала тихо всхлипывать, опускаясь на колени. Словно брошенный котенок в подворотне, оставшийся без семьи.

Я подошел и обнял ее. Ее слезы падали каплями на мою шею, а лоб словно обжигал губы. Самое паршивое в жизни, это когда ты не можешь забрать чью-то боль, хотя безумно хочешь. Я бы забрал себе все что ей пришлось пережить. Она продолжала плакать, и мотать головой, а я лишь мог удерживать ее на поверхности реальности. Всхлипы были вперемешку с кашлем, словно ей по-прежнему было недостаточно воздуха. Постепенно они стихли, превращаясь в стадию принятия. Минуты тянулись словно часы, подсушивая ее слезы, нормализуя дыхание. Я нежно проводил рукой по ее по голове, пока она не пришла в себя.