Рубиновые цепи

Глава 1. Гримуар

      Ка­жет­ся, у ме­ня сов­сем не бы­ло детс­тва. По­чему ка­жет­ся? Его и не бы­ло.

      Кро­вать и тум­бочка — единс­твен­ные две ве­щи, ко­торые при­над­ле­жали мне и толь­ко мне. Впро­чем, об этом зна­ла толь­ко я. По­тому что Нэн­си час­тень­ко пе­рево­рачи­вала все вверх дном, что­бы лишь толь­ко пос­мотреть, что я пря­чу за скри­пящей, по­цара­пан­ной ко­рич­не­вой двер­цей. Ни­чего та­кого най­ти она все рав­но бы не смог­ла. Да и сро­ду у ме­ня не бы­ло ни­чего цен­но­го, то­го, что я мог­ла бы обе­регать слов­но зе­ницу ока.

      Дет­ский дом, ку­да я по­пала сра­зу пос­ле рож­де­ния, хра­нил от­пе­чат­ки со­тен раз­ру­шен­ных мечт и на­ив­ных тро­гатель­ных душ. Здесь, в мо­ем до­ме, не бы­ло мес­та ни лас­ки, ни люб­ви. И хо­тя вос­пи­татель­ни­цы ста­рались обес­пе­чить нас всем не­об­хо­димым и от­но­сились к нам как к де­тям, ра­дос­ти от пре­быва­ния в этом хо­лод­ном и мрач­ном особ­ня­ке ни­ког­да не бы­ло. Или, быть мо­жет, прос­то не у ме­ня.

      Вы­шаги­вая каж­дый день по длин­ным ко­ридо­рам, я не­воль­но опус­ка­ла взгляд в пол и не под­ни­мала глаз, по­ка не вхо­дила в клас­сную ком­на­ту.

      Мис­сис Эванс сдви­гала кро­хот­ные круг­лые оч­ки на кон­чик но­са и улы­балась. Од­на из нем­но­гих, она лю­била свою ра­боту и лю­била нас, бро­шен­ных и за­бытых де­тей. За­тем по­вора­чива­лась ко мне и скри­пела ста­рым, су­хим и над­трес­ну­тым го­лосом:

      — А-а, мисс Од­вэйл, про­ходи­те. Сей­час по­дыщем вам но­вое мес­то.

      Каж­дый день мне при­ходи­лось ме­нять мес­то за пар­той. Я по­быва­ла прак­ти­чес­ки за все­ми из со­рока двух штук. Я ме­няла со­седей как пер­чатки. Каж­дый день смот­ре­ла в ли­цо «но­вого» че­лове­ка. И де­лала это сов­сем не по собс­твен­но­му же­ланию и не из лич­ной вы­годы.

      — Мисс Ду­раш­ка, — пе­ред­разни­ла ме­ня Нэн­си, и дев­чонки, по­лук­ру­гом си­дев­шие вок­руг нее, пре­дан­но за­хихи­кали. — Мы най­дем вам, — про­дол­жа­ла де­воч­ка, — но­вое мес­то! Где-ни­будь по­даль­ше от­сю­да… Мо­жет, в Лон­до­не? Го­ворят, там мно­го дет­ских до­мов. На­вер­ня­ка, один при­ютит мисс Ду­раш­ку.

      — Пе­рес­тань, — брез­гли­во по­мор­щился Ар­нольд.

      На мгно­вение я за­мер­ла, при­под­ни­мая го­лову. Ар­нольд Скайт всег­да мне нра­вил­ся. Да­же пять лет на­зад, ког­да был нес­клад­ным пры­щавым маль­чиш­кой. От не­го всег­да ис­хо­дила та­кая вол­на оп­ти­миз­ма, что мне хо­телось петь, тан­це­вать или по край­ней ме­ре улы­бать­ся ему в от­вет.

      — Все зна­ют, что ведьм от­прав­ля­ют в зак­ры­тые уч­режде­ния.

      Нэн­си Прес­котт ко­кет­ли­во улыб­ну­лась и поп­ра­вила прядь свет­лых во­лос.

      — В Хог­вартс? — хи­хик­ну­ла она.

      Ар­нольд из­дал ла­ющий сме­шок.

      — В пси­хи­ат­ри­чес­кую кли­нику!

      Я по­чувс­тво­вала, как кровь стре­митель­но при­лива­ет к ли­цу. Нет, он это­го не ска­зал! Мне прос­то по­чуди­лось, вот и все. Но умом я по­нима­ла: Ар­нольд Скайт все же выб­рал сто­рону в этом ма­лень­ком, но очень жес­то­ком кон­флик­те. По­чему бы и нет?

      Нэн­си Прес­котт по­яви­лась в на­шем до­ме все­го пять лет то­му на­зад. Ее ро­дите­ли по­гиб­ли тог­да вмес­те с ее млад­шей сес­трой; дру­гих родс­твен­ни­ков у нее не ос­та­лось, и до со­вер­шенно­летия она ста­ла на­шей го­лов­ной болью. У нее бы­ла лад­ная осан­ка, свет­лые во­лосы, меч­та­тель­ные се­рые гла­за. Не уди­витель­но, что она нра­вилась Ар­ноль­ду.

      Но как же, как же страш­но не нра­вилась она мне!

      Мис­сис Эванс на­конец оп­ре­дели­лась с мес­том и ука­зала мне на сред­нюю пар­ту во вто­ром ря­ду. На нет­вердых но­гах я от­пра­вилась, ку­да бы­ло ска­зано.

      Здесь, ров­но по­сере­дине, на ме­ня смот­ре­ли трид­цать де­вять пар глаз. Я стрях­ну­ла из-за уха гус­тую прядь мед­но-ры­жих во­лос и ук­ры­лась от взгля­дов спра­ва. Учеб­ни­ки и кан­це­лярию дос­та­вала мол­ча и мед­ленно, не же­лая стать пос­ме­шищем в оче­ред­ной раз.

      Нэн­си и ее сви­та приг­лу­шен­но пе­рего­вари­валась, но я сде­лала вид, что не слы­шу их слов. Но Ар­нольд — как он мог? Мы всег­да раз­го­вари­вали в ко­ридо­ре, мне нра­вилась его по­лу­улыб­ка, а он хва­лил не­обыч­ный цвет мо­их во­лос. Ког­да он выб­рал Нэн­си, а не на­шу друж­бу? А быть мо­жет, не бы­ло ни­какой друж­бы вов­се. И он прос­то под­би­рал­ся поб­ли­же, что­бы на­нес­ти сок­ру­шитель­ный удар. Что ж, у не­го это пре­вос­ходно по­лучи­лось.

      Пос­ле окон­ча­ния уро­ков я всег­да про­гули­валась в од­ну и ту же кон­ди­тер­скую, где за­казы­вала яб­лочный пи­рог с ша­риком мят­но­го мо­роже­ного.

      Весь путь от до­ма до ка­фе ме­ня прес­ле­дова­ло стран­ное чувс­тво: на ме­ня смот­рят. Не то что­бы я не при­вык­ла к из­лишне­му вни­манию, но это ощу­щение от­ли­чалось от про­чих. Па­ру раз я да­же ог­ля­делась: ни­кого. Се­рые, буд­ничные лю­ди шли ми­мо ме­ня без­ли­ким по­током. Кто-то раз­го­вари­вал по те­лефо­ну, жен­щи­на в яр­ко­го цве­та платье с кем-то аг­рессив­но и на­порис­то ру­галась (ее го­лос слы­шали, я бы­ла уве­рена, все). Ник­то не смот­рел на ме­ня. Ник­то ме­ня, бо­лее то­го, не за­мечал.

      В ка­фе бы­ло ма­лолюд­но. Я усе­лась за сто­лик и сде­лала за­каз.

      Нап­ро­тив ме­ня си­дела вы­сокая мо­лодая жен­щи­на. Я бы и не об­ра­тила на нее ни­како­го вни­мания, но она так прис­таль­но раз­гля­дыва­ла ме­ня, что я от­ве­тила ей сер­ди­тым и воз­му­щен­ным взгля­дом.

      Она лег­ко улыб­ну­лась и тут же пе­реве­ла свой взгляд на кни­гу, ко­торую дер­жа­ла все это вре­мя в ру­ках.

      — Ваш за­каз, мисс Ева.

      Пе­редо мной воз­ник офи­ци­ант с под­но­сом, на ко­тором ап­пе­тит­но пах мой пи­рог, щед­ро сбав­ленный не од­ним, а дву­мя ша­рика­ми мят­но­го мо­роже­ного. Я под­ня­ла удив­ленный взгляд.

      — Н-но Чарльз, я не смо­гу зап­ла­тить за два…

      — Се­год­ня за счет за­веде­ния, — улыб­нулся ста­рик, под­ни­мая ру­ку в пре­дуп­режда­ющем жес­те. — Не­уже­ли вы за­были про свой собс­твен­ный день рож­де­ния?

      Я ус­мехну­лась. За­быть про собс­твен­ный день рож­де­ния? Та­кое мог­ла сот­во­рить толь­ко я, Ева Од­вэйл. Но нет, не за­была. Прос­то не хо­тела вспо­минать. Что из­ме­нилось, ког­да мне ис­полни­лось сем­надцать? Ни­чего. Аб­со­лют­но. Я не вспом­ни­ла, ник­то не вспом­нил. Да, так прос­то.

      — Нет, — не­уве­рен­но про­бор­мо­тала я. — Я не зна­ла…

      Ста­рик за­говор­щицки под­мигнул мне.

      — Да я же ви­жу, что за­были. А не сто­ит. Зна­ете по­чему?

      Он нак­ло­нил­ся ко мне, и до ме­ня до­нес­ся сла­бый аро­мат его оде­коло­на.

      — По­тому что в день рож­де­ния всег­да про­ис­хо­дят не сов­сем обыч­ные ве­щи. Че­ловек да­же мо­жет уз­нать о се­бе что-то та­кое, о чем ни­ког­да не по­доз­ре­вал. И это зна­ние мо­жет ко­рен­ным об­ра­зом пе­ревер­нуть жизнь. По­верь­те мне, я мно­гое в этой жиз­ни по­видал. И ни­ког­да не пе­рес­та­ну ра­довать­ся сво­ему собс­твен­но­му дню рож­де­ния.

      Я грус­тно улыб­ну­лась.

      — Спа­сибо, Чарльз. Но, прав­да, не сто­ит. Я не смо­гу ни­чего о се­бе уз­нать но­вого, по­тому что я и так все про се­бя знаю. Ры­жие во­лосы, вес­нушки, зе­леные гла­за. Ведь­ма.

      Пос­леднее сло­во я бук­валь­но про­шеп­та­ла, и Чарльз его не рас­слы­шал.

      — Не будь­те столь на­ив­ны, мисс Ева. В этом ми­ре столь­ко чу­дес­но­го. Нас­лаждай­тесь сво­им пи­рогом, я по­дой­ду поз­же.

      Воз­вра­ща­ясь до­мой, я по-преж­не­му ощу­щала на се­бе чей-то взгляд. Я пе­реш­ла до­рогу и поб­ре­ла по ули­це, рас­се­ян­ным взгля­дом сле­дя, как за­гора­ют­ся ве­чер­ние фо­нари. Не бы­ло со­вер­шенно ни­како­го же­лания ид­ти об­ратно ту­да, где те­бя жда­ли толь­ко за­тем, что­бы пос­та­вить га­лоч­ку нап­ро­тив тво­его име­ни и фа­милии в гра­фе «Вер­ну­лась с про­гул­ки».

      Я ку­пила ста­кан­чик ко­фе в за­бега­лов­ке на уг­лу и нес­пешно от­пи­ла гло­ток.

      Что-то, все же, не так. Люд­ской по­ток за­мед­лился, за­мет­но по­редел.

      Вне­зап­но из тем­но­го пе­ре­ул­ка силь­ная ру­ка дер­ну­ла ме­ня к се­бе. Я вскрик­ну­ла, ког­да го­рячий на­питок про­лил­ся. И вскрик­ну­ла еще раз, ког­да нез­на­комец гру­бо швыр­нул ме­ня в по­лутем­ный ко­ридор кир­пичных стен.

      — Возь­ми, возь­ми сей­час же, — заз­ву­чал тре­бова­тель­ный го­лос.

      Мне в ру­ки за­совы­вали что-то твер­дое и очень тя­желое. Но боль­шим мое удив­ле­ние бы­ло, ког­да я осоз­на­ла, что го­лос при­над­ле­жал жен­щи­не.

      — Хра­ни ее как зе­ницу ока, — жад­но шеп­та­ла она. — Это единс­твен­ное, что про­будит в те­бе си­лу. А по­ка бе­ри и уно­си от­сю­да но­ги, да пос­ко­рее.

      Она ог­ля­делась из-под глу­боко­го ка­пюшо­на.

      — Есть те, ко­му очень, очень за­хочет­ся зав­ла­деть этим гри­му­аром. Ты ни­кому, ни­кому, слы­шишь, не дол­жна да­вать ее! А те­перь иди. По­ка еще не поз­дно.

      Та же ру­ка схва­тила ме­ня за пле­чо, кру­то раз­верну­ла и вы­тол­кну­ла на ожив­ленную ули­цу. От ис­пу­га на ме­ня на­кати­ла та­кая вол­на ад­ре­нали­на, что я, тя­жело сор­вавшись с мес­та, по­бежа­ла ку­да гла­за гля­дят.

      Толь­ко у во­рот дет­ско­го до­ма я ос­та­нови­лась. Пе­рево­дя ды­хание, я слы­шала гул­кое би­ение собс­твен­но­го сер­дца. Оно пры­гало в гру­ди, сто­яло в гор­ле, эхом — слов­но мо­лот по на­коваль­не — би­ло в вис­ках. Я нер­вно об­лизну­лась и зак­ры­ла гла­за.

      Уже в ком­на­те я дос­та­ла из-под кур­тки вещь, ко­торую вру­чила мне жен­щи­на. Это был не­боль­шой, но уве­сис­тый то­мик с тис­не­ной ру­бино­во-фи­оле­товой об­ложкой. На ти­туль­ной стра­нице нез­на­комый мне язык, но уж точ­но не ан­глий­ский и да­же не фран­цуз­ский, ви­ти­ева­той про­писью обоз­на­чал, ве­ро­ят­нее все­го, наз­ва­ние кни­ги. Стра­ницы выг­ля­дели, на удив­ле­ние, све­жими и пах­ли, но не ти­пог­раф­ской крас­кой, а лет­ним сол­нечным лу­гом, аро­матом бу­кета по­левых цве­тов, во­дой.

      Под­ра­гивая от воз­бужде­ния, я про­лис­та­ла всю кни­жицу. Каж­дая стра­ница бы­ла ис­пи­сана убо­рис­тым по­чер­ком на нез­на­комом мне язы­ке. На не­кото­рых бы­ли на­рисо­ваны стран­ные кар­тинки, ди­аг­раммы и сим­во­лы. В са­мом кон­це кни­ги был крат­кий спра­воч­ник по гер­бо­логии, и этот спра­воч­ник был единс­твен­ным, пред­став­ленным на ан­глий­ском.

      Я на­чала чи­тать, по­теряв пред­став­ле­ние о вре­мени, о том, где я на­хожусь. К ут­ру, не­выс­павша­яся и поб­леднев­шая, я зах­лопну­ла кни­гу и впер­вые за дол­гое вре­мя ос­мотре­лась. Мой мир вдруг по­казал­ся мне та­ким стран­ным, не­обыч­ным, не­ес­тес­твен­ным. Но толь­ко на се­кун­ду.

      Дверь в ком­на­ту рас­пахну­лась, и на по­роге по­яви­лась Нэн­си. Пря­мо за ней ма­ячил Ар­нольд, и я вспом­ни­ла, как про­тив­но мне бы­ло вче­ра. Это бы­ло вче­ра.

      — Мисс Ду­раш­ка ни­кому-ни­кому не ска­зала, что у нее вче­ра был день рож­де­ния, — ехид­но про­тяну­ла де­воч­ка. — А ведь мы при­гото­вили по­дарок.

      Ар­нольд Скайт дал от­машку, и в ком­на­ту вбе­жали двое маль­чи­шек. Оба они дер­жа­ли под­нос с тор­том. Преж­де чем я ус­пе­ла что-ли­бо осоз­нать, торт по­летел в ме­ня. Ин­стинктив­но дер­нувшись, я зас­ло­нила ли­цо ру­ками.

      Ру­ками с кни­гой.

      По­ка жид­кий крем и влаж­ные кор­жи спол­за­ли вниз под до­воль­ный го­гот маль­чи­шек, Нэн­си Прес­котт с лег­костью вы­дер­ну­ла книж­ку из мо­их рук.

      — Что это тут у нас?

      Она по­маха­ла кни­гой у ме­ня пе­ред но­сом. В го­лове проз­ву­чал влас­тный го­лос жен­щи­ны: «Ни­кому не от­да­вай». Я вып­рыгну­ла из пос­те­ли, точ­но внут­ри ме­ня ра­зог­ну­лась пру­жина.

      — От­дай не­мед­ленно, — про­рыча­ла я, сжи­мая ку­лаки.

      Маль­чиш­ки, за­дор­но взвиз­гнув, пу­лями вы­лете­ли прочь из ком­на­ты.

      — О, — про­тяну­ла Нэн­си, — так, зна­чит, те­бе хоть что-то до­рого в этой жал­кой ком­на­туш­ке? Точ­но сто­ит взгля­нуть.

      Де­вуш­ка пе­ревер­ну­ла кни­гу, смах­ну­ла с нее ос­татки кре­ма и рас­кры­ла ее. По­пыта­лась рас­крыть, по­тому что у нее сов­сем ни­чего не выш­ло.

      — Ты что, стра­ницы зак­ле­ила? — пых­тя от нап­ря­жения, вы­дави­ла она.

      — Ко­неч­но, — под­да­лась я, — что­бы та­кие ду­ры, как ты, не смог­ли су­нуть свой нос не в свое де­ло.

      Это проз­ву­чало зло. Но ког­да они обо мне го­вори­ли что-то хо­рошее?

      Нэн­си де­монс­тра­тив­но вып­ря­милась и при­щури­лась.

      — Я за­беру ее с со­бой, — мед­ленно про­гово­рила она. — Тро­фей.

      — От­дай! — крик­ну­ла я. — По-хо­роше­му.

      — Я и не зна­ла, что ты спо­соб­на на что-то хо­рошее, — ух­мыль­ну­лась она. — Ведь­ма. Ведь­ма. Ведь­ма. Те­бя бы дав­но сож­гли на кос­тре, жаль толь­ко, вре­мя не­под­хо­дящее.

      Я ста­ралась. Я чес­тно ста­ралась быть хо­рошей.

      Кос­тяшки паль­цев по­беле­ли от нап­ря­жения, и, ког­да я вдруг по­дума­ла, что лег­ко смо­гу одо­леть свой гнев, я бро­силась на Нэн­си. Я дер­га­ла за ее рос­кошные свет­лые во­лосы, я пы­талась уда­рить ее но­гой и да­же, ка­жет­ся, рас­ца­рапа­ла ей ще­ку ног­тя­ми. Она вы­ла и пла­кала, а за­тем стре­митель­но вы­лете­ла в ко­ридор. Рас­пла­та пос­ле­дова­ла не­замед­ли­тель­но.

      Мисс Кар­тер не от­ли­чалась бла­годуш­ностью клас­сных дам-нас­тавниц, а по­тому разъ­ярен­ной гар­пи­ей вле­тела в ком­на­ту. Я си­дела на по­лу, при­жимая к гру­ди за­вет­ную кни­гу. Мед­ленно и ос­то­рож­но под­ня­ла взгляд.

      В ка­рих гла­зах мисс Кар­тер пы­лал огонь не­навис­ти.

      Рез­ким, но силь­ным рыв­ком она пос­та­вила ме­ня на но­ги и за ши­ворот вы­волок­ла из ком­на­ты в ко­ридор, где за­реван­ная Нэн­си охот­но пе­рес­ка­зыва­ла со­бытия пос­ледних пя­ти ми­нут. Де­ти смот­ре­ли на ме­ня с опас­кой, а не­кото­рые с гне­вом и со злостью.

      «Не­нави­дят», — сколь­зну­ла ду­рац­кая ра­нящая боль.

      В ка­бине­те мисс Кар­тер жес­тким по­лотен­цем от­терла ос­татки кре­ма и кор­жа с мо­его ли­ца. По­сади­ла на стул, вер­ну­лась за стол и се­ла в крес­ло.

      Де­сять ми­нут она смот­ре­ла на ме­ня не­мига­ющим взгля­дом. Я сов­сем за­была, что мисс Кар­тер не толь­ко бы­ла са­мой стро­гой нас­тавни­цей, но и ди­рек­то­ром дан­но­го дет­ско­го до­ма.

      — Дра­ка, — су­хо про­мол­ви­ла она на­конец и по­жева­ла гу­бами. — Дра­ка в спаль­не с де­воч­кой. Де­воч­ка с де­воч­кой.

      По ее го­лосу чувс­тво­валось, что она не зна­ет, ка­кой факт из этих трех был на­ибо­лее во­пи­ющим в ее прак­ти­ке.

      — По­зор. Я всег­да счи­тала те­бя од­ной из луч­ших. Хо­тя бы за твой ум, за со­об­ра­зитель­ность, за то, что ты ни­ког­да, ни­ког­да не под­держи­вала эти «вой­нуш­ки» меж­ду мо­ими вос­пи­тан­ни­ками.

      Она сло­жила ру­ки «до­миком» на сто­ле.

      — Я обя­зана при­нять ме­ры. Се­год­ня я пе­реве­ду те­бя в Хол­лу­эй. Там те­бе объ­яс­нят, что к че­му. Все­го на сут­ки. В ка­чес­тве пре­дуп­режде­ния.

      Хол­лу­эй. Мо­роз­ный хо­лодок про­шел от шеи по поз­во­ноч­ни­ку. Там, от­дель­но от про­чих, жи­ли де­ти с аг­рессив­ны­ми нак­лоннос­тя­ми. Из­редка, лишь из­редка, ре­бен­ка от­ту­да пе­рево­дили к нам, ког­да убеж­да­лись в его хо­рошем по­веде­нии. По­пасть из глав­но­го кор­пу­са в Хол­лу­эй счи­талось… ужас­ным. Кош­марным. По­зор­ным. Или прос­то не­пос­ти­жимым.

      — Возь­ми с со­бой то, что пос­чи­та­ешь нуж­ным. Вот, эту кни­гу, нап­ри­мер.

      Она по­каза­ла на то­мик у ме­ня в ру­ках.

      — Хо­тя на тво­ем мес­те я бы ос­та­вила ее здесь. Це­лее бу­дет.

      Ухо­дила я, по­тупив взор.

      Де­ти шеп­та­лись у ме­ня за спи­ной.

      В го­лове сту­чал при­говор.

      Ева Од­вэйл идет в Хол­лу­эй.