Рубиновые цепи

Глава 2. Ворон и травы

Хол­лу­эй ока­зал­ся од­но­этаж­ным при­земис­тым до­мом с ря­дом чер­ных, пу­га­ющих окон. Рас­по­лагал­ся он в ни­зине, ку­да по но­чам сте­кал лип­кий мо­лоч­ный ту­ман. Де­ревья здесь рос­ли кое-как, пы­та­ясь вы­жить в этом топ­ком и влаж­ном мес­те. Кор­ни хо­тели ды­шать и вы­бива­лись из рых­лой ко­леб­лю­щей­ся поч­вы. Хол­лу­эй про­из­во­дил го­раз­до бо­лее гне­тущее впе­чат­ле­ние, чем глав­ный кор­пус. Там хо­тя бы ок­на уви­вал гус­той зе­леный плющ, а де­ревья бы­ли вы­саже­ны в со­от­ветс­твии с пла­ном.

      Сто­рож не­хотя встал со сту­ла и рас­пахнул пе­редо мной ма­лень­кую чер­ную ка­лит­ку, ко­торую я спер­ва да­же и не при­мети­ла. Пе­ред гос­тя­ми и воз­можны­ми опе­куна­ми рас­кры­вали, ко­неч­но, не эту скром­ную двер­ку, а ши­роким жес­том раз­во­дили в сто­роны чу­гун­ные ко­ваные во­рота. Я прош­ла внутрь дво­ра и по­ежи­лась не то от хо­лода, не то от дур­ных пред­чувс­твий.

      Муж­чи­на кив­нул на дверь до­ма и бур­кнул:

      — Вниз по тро­пин­ке. Да­же не пы­тай­тесь зво­нить в зво­нок. Сту­чите. Гром­ко.

      — Лад­но, — про­бор­мо­тала я. — А…

      Но ох­ранник уже скрыл­ся в сво­ей теп­лой у­ют­ной буд­ке, и мой воп­рос по­вис в воз­ду­хе, на­пол­ненном ти­шиной.

      Я по­жала пле­чами и мед­ленно шаг­ну­ла впе­ред. Моя но­га тут же увяз­ла в гря­зи, нап­рочь ис­пачкав мои, хоть и не но­вые, но кра­сивые туф­ли. Тро­пин­ка пет­ля­ла меж­ду де­ревь­ями, а по­рой и вов­се про­пада­ла. Я спот­кну­лась и чуть не по­лете­ла впе­ред. В пос­ледний мо­мент я схва­тила пер­вое, что по­палось под ру­ку, и слег­ка за­дер­жа­ла па­дение. Уда­рилась ко­лен­ка­ми об зем­лю, су­дорож­но всхлип­ну­ла от не­ожи­дан­ной бо­ли и, са­ма не зная по­чему, раз­ре­велась. Ког­да прис­туп за­кон­чился, я под­ня­лась.

      Мои ру­ки, моя кур­тка, мои джин­сы — все ока­залось за­ляпа­но грязью впе­ремеш­ку с прош­ло­год­ни­ми по­жух­лы­ми листь­ями. Не са­мый луч­ший вид, что­бы прий­ти в Хол­лу­эй.

      По рас­ска­зам маль­чи­шек, в Хол­лу­эй пре­пода­вали лю­ди жес­ткие и влас­тные, спо­соб­ные сов­ла­дать с ора­вой не­пос­лушных де­тишек. Я да­же ду­мать не хо­тела, как ме­ня, та­кую гряз­ную, мо­гут встре­тить в этом до­ме. Я не ста­ла пы­тать­ся от­чистить свою одеж­ду: толь­ко еще боль­ше ис­пачка­юсь.

      Под но­ющую боль в но­гах я спус­ти­лась с при­гор­ка. С каж­дым ша­гом приб­ли­жения к Хол­лу­эй я чувс­тво­вала все боль­ше стра­ха, все боль­ше от­ча­яния. Не­уже­ли я и вправ­ду не мог­ла сдер­жать свой гнев и не на­пасть на Нэн­си? От­ча­яние, страх и… ви­на. Я же мог­ла сде­лать ей боль­но. По-нас­то­яще­му боль­но. Их сло­ва жа­лили ме­ня бес­по­щад­но, но я, ка­жет­ся, при­чини­ла ей боль иную, фи­зичес­кую. По­это­му мисс Кар­тер от­пра­вила ме­ня сю­да. Что­бы я ра­зоб­ра­лась в се­бе.

      Ме­ня по­сети­ла ужас­ная мысль:

      «Что, ес­ли они нав­сегда ос­та­вят ме­ня здесь?»

      И тут же ре­шитель­но от­ме­ла ее. Мисс Кар­тер ска­зала, что это пре­дуп­режде­ние. Она го­това мне дать шанс на ис­прав­ле­ние. И я им обя­затель­но вос­поль­зу­юсь.

      Я сто­яла пе­ред дверью и пе­реми­налась с но­ги на но­гу. По­чему здесь, черт возь­ми, так ти­хо? Не­уже­ли все эти де­ти бо­ят­ся сво­их вос­пи­тате­лей?

      Я де­лан­но рас­сме­ялась, но луч­ше мне от это­го не ста­ло.

      Про­тяну­ла ру­ку и триж­ды пос­ту­чала мо­лоточ­ком, сви­са­ющим из пас­ти ль­ва, по две­ри. Ти­шина. За­тем еще два и в кон­це уже пять нер­вных уда­ров.

      Щел­кнул за­мок, дверь мяг­ко при­от­кры­лась. По­каза­лось уг­рю­мое сви­репое муж­ское ли­цо. Он кив­ком ука­зал на ме­ня:

      — Мисс Од­вэйл? — спро­сил он, хму­рясь.

      — Да, ме­ня прис­ла­ла…

      — Те­бя мог­ла прис­лать толь­ко Джи­на Кар­тер, — пе­ребил он ме­ня. — Про­ходи, да пос­ко­рее. Че­го это ты та­кая за­мараш­ка?

      Я сму­тилась и пок­расне­ла.

      — Упа­ла, — про­лепе­тала я. — Там, на до­роге.

      Муж­чи­на по­жал пле­чами и сло­жил ру­ки на гру­ди.

      — По­нят­но. Под но­ги те­бя не учи­ли смот­реть? Не от­ве­чай. Я здесь за­тем, что­бы про­вес­ти ма­лень­кую, но очень убе­дитель­ную эк­скур­сию. Пос­пе­вай за мной, а не то бу­дешь на­каза­на. Слы­шала? На­каза­на. Здесь всег­да на­казы­ва­ют за про­вин­ности.

      Я вы­дави­ла из се­бя что-то неч­ле­нораз­дель­ное, а муж­чи­на тем вре­менем ши­роким ша­гом стре­митель­но уда­лял­ся в про­тиво­полож­ную сто­рону от ме­ня. Я бро­силась за ним. Но он вдруг кру­то раз­вернул­ся, от че­го я чуть не вре­залась в его пле­чо.

      — Не бе­гай. Хо­ди. Но­ги — для ходь­бы. Уме­ешь поль­зо­вать­ся но­гами?

      Я сму­щен­но про­мол­ча­ла.

      — Вот имен­но, пра­виль­но. — Муж­чи­на до­воль­но улыб­нулся. — Сра­зу вид­но, что ты не из этих, не из мо­их. С пер­во­го ра­за ус­во­ила, что твои от­ве­ты мне не нуж­ны. Ос­та­лось сов­сем чуть-чуть.

      Он сно­ва по­шел, и мне приш­лось как сле­ду­ет пос­та­рать­ся, что­бы наг­нать его, не пе­рехо­дя на бег. Мы прош­ли че­рез тус­кло ос­ве­щен­ный вес­ти­бюль, свер­ну­ли в кры­ло и от­ту­да по­пали в ко­ридор с ком­на­тами. По пла­ниров­ке он ка­зал­ся мне точ­но та­ким же, как и наш, рас­по­ложен­ный в глав­ном зда­нии.

      Вос­пи­татель рас­пахнул пе­редо мной дверь.

      Я уви­дела спаль­ню, но не раз­дель­ную, как у нас, а об­щую. В тес­ной ком­на­туш­ке сто­яло две­над­цать кро­ватей. Каж­дая бы­ла оп­рятно зап­равле­на, у из­го­ловья каж­дой сто­яли де­ти. Их ли­ца вы­ража­ли мрач­ную сос­ре­дото­чен­ность, а за­видев вос­пи­тате­ля, они вып­ря­мились в струн­ку и за­мер­ли, слов­но псы, ожи­да­ющие ко­ман­ды.

      — Воль­но, — раз­ре­шил нас­тавник, и де­ти за­мет­но рас­сла­бились.

      Он ог­ля­нул­ся на ме­ня и по­яс­нил:

      — Дис­ципли­на, я счи­таю — ос­но­вопо­лага­ющая не­об­хо­димость в на­шем слу­чае. Всег­да вста­вай, ког­да за­ходит вос­пи­татель. Не пе­речь, не за­давай воп­ро­сов. Каж­дый день мы вы­веши­ва­ем спи­сок за­даний на се­год­ня. Не сде­лал — на­казан. На­каза­ния су­ровые, не то, что ва­ши. Да что там, я уве­рен, у вас ник­то ни­кого не на­казы­ва­ет. Вы там, — он хо­хот­нул, — пос­лушные.

      Еще пол­ча­са мне приш­лось без­ро­пот­но сле­довать за вос­пи­тате­лем. Он ос­та­нав­ли­вал­ся, да­вал мне инс­трук­ции и про­дол­жал свой пос­пешный об­ход.
На­конец-то он ос­та­новил­ся окон­ча­тель­но.

      — Ну, те­перь иди к де­тям. До кон­ца дня ты в мо­ем рас­по­ряже­нии. Вы­бери се­бе од­но или па­ру дел или по­моги ко­му-ни­будь из ре­бят. И смот­ри мне. Не на­рывай­ся. Я мо­гу убе­дить Джи­ну, что те­бе здесь — са­мое мес­то.

      Он ос­мотрел ме­ня с ног до го­ловы и яз­ви­тель­но хмык­нул:

      — Вскло­кочен­ная, не­оп­рятная. На­тураль­ная ведь­ма.

      Не ус­пел он уй­ти, как де­ти са­ми ок­ру­жили ме­ня. В ос­новном ими ока­зались де­сяти­лет­ки, но в их гла­зах мель­ка­ло что-то та­кое, че­го ни­ког­да не бы­ло у ме­ня. Они рас­смат­ри­вали ме­ня, буд­то я бы­ла ди­ковин­ным яр­ма­роч­ным зве­рем. Я не ус­пе­вала от­ве­чать на их воп­ро­сы, они гал­де­ли ми­нуту и за­тем рез­ко за­мира­ли, вслу­шива­ясь в ша­ги вос­пи­тате­ля.

      Ка­кими за­биты­ми и оди­ноки­ми они мне по­каза­лись!

      В этот мо­мент из тол­пы вы­делил­ся па­ренек. Блед­ное его ли­цо с боль­ши­ми чер­ны­ми гла­зами де­лали его нек­ра­сивым, пу­га­ющим. Де­ти пос­лушно рас­сту­пились пе­ред ним, и он вык­рикнул звон­ким, ло­ма­ющим­ся го­лосом:

      — Ну, что вста­ли, дар­мо­еды?! Сей­час же за ра­боту!

      За­тем он пос­мотрел на ме­ня и ух­мыль­нул­ся.

      — Ты, но­вень­кая из хо­роших! Пой­дешь со мной. У ме­ня есть для те­бя осо­бен­ное за­дание. Толь­ко сна­чала те­бя бы от­мыть.

      По пу­ти мы заш­ли в ту­алет­ную ком­на­ту, маль­чиш­ка тер­пе­ливо по­дож­дал, по­ка я пы­талась от­те­реть гряз­ные пят­на, а за­тем мах­нул ру­кой и по­тащил ме­ня даль­ше по ко­ридо­ру. Ког­да мы на­чали спус­кать­ся в под­вал, я выр­ва­ла ру­ку и ос­та­нови­лась.

      — Ну уж нет, — не­доволь­но ска­зала я. — Даль­ше не пой­ду, по­ка, во-пер­вых, не пред­ста­вишь­ся. И во-вто­рых, не рас­ска­жешь, что это за за­дание та­кое.

      Па­ренек по­вер­нулся ко мне, его гла­за блес­ну­ли.

      — А я-то ду­мал, что ты — не­мая. Уж боль­но дол­го мол­ча­ла. Что, язык прог­ло­тила? Не пе­режи­вай, здесь со все­ми но­вень­ки­ми та­кое про­ис­хо­дит.

      Он по­мол­чал мгно­вение.

      — Зо­вут ме­ня Кэтт. За­дание вот ка­кое. В под­ва­ле мы дер­жим ма­лень­кий ого­родик. Слу­чись что, а у нас ка­кая-ни­какая пи­ща есть. Мне на­до, что­бы кто-ни­будь по­мог с тра­вами. Хоть убей, я в них сов­сем не раз­би­ра­юсь. А они, как его? Ле­чеб­ные, вот. Очень нуж­ные. Слу­чись что…

      Он про­дол­жал спус­кать­ся по лес­тни­це, го­лос его ста­новил­ся все глу­ше и глу­ше, по­ка сов­сем не ис­чез. Ко­леб­лясь, я сде­лала па­ру шаж­ков и вновь ос­та­нови­лась. В ду­ше по­яви­лось и сра­зу ис­чезло стран­ное пред­чувс­твие. Как буд­то я де­лала шаг в не­из­вес­тность. Но чувс­тво прош­ло, а вни­зу за­горел­ся при­вет­ли­вый ого­нек све­та, и я пош­ла вниз по сту­пень­кам.

      В под­ва­ле каж­дый сан­ти­метр, каж­дый дюйм был стро­го по­мечен ме­ловой от­меткой. Пов­сю­ду на сто­лах сто­яли длин­ные пря­мо­уголь­ные гор­шки с са­жен­ца­ми. Чуть даль­ше, во вто­рой ли­нии, рос­ли уже зре­лые рас­те­ния. Но Кэтт вел ме­ня в дру­гом нап­равле­нии. Мы прош­ли сквозь стек­лянную двер­цу и очу­тились в душ­ной, очень душ­ной оран­же­рее.

      — Вот, — по­вел ру­кой па­ренек, — ле­карс­твен­ные рас­те­ния. Вспом­нил сло­во, за­раза. Ле-кар-ствен-ные. Те­бе здесь что-ни­будь зна­комо?

      Шал­фей и мя­ту я уз­на­ла сра­зу. Бо­лиго­лов, ро­маш­ку и алоэ — то­же.

      — Эти, — ткну­ла я паль­цем в зна­комые рас­те­ния.

      — Так, — Кэтт нах­му­рил­ся. — А вот эти?

      В зе­леных гор­шках рос­ли та­кие ди­ковин­ные рас­те­ния, ка­ких я преж­де не ви­дела ни­ког­да. О чем и со­об­щи­ла пар­нишке.

      — Жаль, — расс­тро­ил­ся он. — Тра­вы — это во­об­ще не мое. Я люб­лю на ги­таре иг­рать. И пес­ни пою, хо­рошие. Хо­чешь пос­лу­шать?

      Я по­кача­ла го­ловой.

      — Ну и черт с то­бой, — улыб­нулся Кэтт. — А вот еще. Смот­ри.

      Он под­вел ме­ня к клет­ке, ко­торую я за оби­ли­ем фло­ры и не за­мети­ла. В клет­ке, на­хох­лившись, си­дел ог­ромный чер­ный во­рон. Ру­бино­вые бу­син­ки его глаз как-то стран­но дер­ну­лись и сфо­куси­рова­лись на мне.

      — Ррру­бин, — за­кар­ка­ла пти­ца.

      — Да ти­хо ты, — шик­нул на во­рона Кэтт. — Ус­лы­шат еще. Нель­зя нам жи­вот­ных в дом при­носить. Я его два дня на­зад по­доб­рал. Кры­ло где-то пов­ре­дил, ска­кал все, а в воз­дух не под­ни­мал­ся. Вы­лечу — от­пу­щу на во­лю.

      В сло­вах маль­чиш­ки бы­ло столь­ко выс­тра­дан­ной меч­ты, что я по­чувс­тво­вала не­воль­ное ува­жение, да­же ка­кую-то пре­дан­ность по от­но­шению к Кэт­ту.

      — Ррру­бин, — кар­кнул во­рон и сер­ди­то уда­рил мощ­ным чер­ным клю­вом по ре­шет­ке. — Рру­бин.

      — Он го­ворит «ру­бин»? — пе­рес­про­сила я.

      — Не знаю, — по­жал пле­чами Кэтт. — Он во­об­ще мол­чал все это вре­мя.

      Весь день мы про­вози­лись в под­ва­ле. Удоб­ря­ли поч­ву, по­лива­ли цве­ты, со­бира­ли скром­ный уро­жай. Кэтт на­учил ме­ня вклю­чать уль­тра­фи­оле­товые лам­пы, рас­ска­зал, как и что здесь у них ус­тро­ено. Я сов­сем за­была о том, ка­ким неп­ри­вет­ли­вым дом по­казал­ся мне рань­ше, как за­была о не­радуш­ном при­еме и влас­тном вос­пи­тате­ле. По­это­му, ког­да он спус­тился за мной, я не очень-то и хо­тела ухо­дить. В этой ти­шине, в спо­кой­ствии я бы про­вела боль­шую часть жиз­ни в при­юте.

      — Мне зво­нила Джи­на, они те­бя уже заж­да­лись. Я про­вожу те­бя до две­ри.

      Мы на ско­рую ру­ку поп­ро­щались с Кэт­том. Я за­семе­нила за вос­пи­тате­лем и уже вско­ре очу­тилась по ту сто­рону две­ри.

      С тос­кой ог­ля­нув­шись на Хол­лу­эй, я при­нялась взби­рать­ся в го­ру. И сно­ва по­яви­лось то стран­ное пред­чувс­твие. Оно нак­ры­ло ме­ня с го­ловой, ом­ра­чая ра­зум. Го­лова зак­ру­жилась, в гла­зах по­тем­не­ло. Но не­надол­го. Пы­та­ясь сбро­сить с се­бя прок­ля­тое на­важ­де­ние, я поб­ре­ла вверх по скло­ну. Два ра­за за один день ме­ня по­сеща­ло не­обык­но­вен­ное, не­объ­яс­ни­мое ощу­щение.

      Это бы­ло не прос­то так, — от­ку­да-то уве­рен­ность на­пол­ня­ла ме­ня.

      В воз­ду­хе раз­да­лось жад­ное, не­насыт­ное «карр!». И с не­ба мне на го­лову упа­ла стая птиц. Чер­ные тель­ца за­мель­те­шили вок­руг, я упа­ла на зем­лю и зак­ры­лась ру­ками. Хрип­лое кар­канье во­ронья вдруг прек­ра­тилось.

      — Рру­бин! — тор­жес­твен­но про­из­нес зна­комый во­рон.

      Рас­пра­вил крылья, взле­тел и ри­нул­ся на ме­ня.

      Ть­ма.

      Хо­лод.

      Свет?