Рухнувшие барьеры

ГЛАВА 1

Алина

Пейзажи за окном сменяются один за другим. Смотря в окно, я пытаюсь отвлечься. С каждой прожитой минутой я начинаю осознавать, что все дальше уезжаю от прошлого. Руки дрожат, и я все крепче сжимаю пальцы в кулаке, чтобы не вызвать подозрений у попутчиков. Женщина с соседней полки несколько раз бросала на меня взгляды, но заговорить так и не решилась — и это самое главное. Будь я на ее месте, такая странная попутчица, как я, тоже наверняка вызвала бы вопросы.

За все время в дороге я так и не сняла верхнюю одежду: сижу в теплой зимней дубленке, будто готовлюсь к морозам, хотя в вагоне тепло. Кто бы ни отвечал за отопление — машинист или проводник, — свою работу он выполняет отлично.

Поезд тронулся больше трех часов назад. За это время уже было несколько остановок, и на каждой из них сердце замирало от страха. Казалось, вот-вот в купе войдет полиция и меня арестуют узнав о моих поддельных документах.

Если внимательно рассмотреть свой билет, то ехать мне еще почти сутки. Когда я попросила кассира продать билет на ближайший поезд, я и подумать не могла, что он окажется маршрутом «к черту на кулички». Одно радует — это юг.

Пока я стояла у билетной кассы, каждая минута казалась вечностью. Я до сих пор не верю, что смогла набраться смелости и сбежать. Спасибо моей Лёлё — если бы не ее новый ухажер работающий в паспортном столе, я бы все еще находилась в той квартире, которая за последние месяцы стала мне до тошноты ненавистна. А ведь когда-то я с энтузиазмом превращала холостяцкое логово Максима в уютное семейное гнездышко. С крыльями за спиной я бегала по магазинам, выбирая милые вещицы для уюта. Максим дал мне полный карт-бланш, ведь квартира была его, и я искренне радовалась, что он доверил мне обустроить наш общий дом.

Знакомство с Максимом тогда казалось мне благословением свыше. Я верила, что жизнь наконец улыбнулась мне после трудного детства, проведенного в семье, где бутылка водки на столе заменяла все блюда, а о поддержке можно было только мечтать. Максим стал для меня спасательным кругом, вытащившим из того ада. Я и представить не могла, что настоящий кошмар ждет меня впереди.

Высокий, обаятельный, красивый, на зависть всем. Взрослый не по годам — он казался мне каменной стеной, за которой я, наконец, могла стать той самой девочкой, которая живет в душе у каждой. Сначала все так и было: его ухаживания, его забота с каждой неделей разрушала преграды между нами. Я доверилась ему и отдала всю себя — в прямом и переносном смысле. Он радовался, как ребенок, и носил меня на руках, ведь стал моим первым мужчиной. И это почти в двадцать два года.

Первые пол года пролетели, словно в тумане. Это была не любовь, скорее какое-то наваждение. Каждый день мы были как неразлучники: завтраки в постель, цветы, которые он дарил с ярым постоянством — каждые два дня, от ромашек до огромных букетов а-ля «101 роза». В постеле он был максимально нежен, что приносило мне удовольствие.

Первые тревожные звоночки появились, когда мы начали жить вместе. Я начала замечать, как он неоднократно пытается что-то найти в моем телефоне. На мои вопросы он отвечал уклончиво, придумывал глупые отговорки: мол, его телефон разрядился или ему просто было любопытно посмотреть новые фотографии в галерее, ведь он так восхищается моей красотой. Я по глупости принимала это за просто повышенное внимание. Мне же в ответ нечего было от него скрывать. У меня не было ни с кем другим переписки, кроме него и Лёли — моей лучшей подруги со времен института.

Первую нашу ссору я помню до мельчайших деталей: его дикий взгляд, нехарактерные для него агрессивные движения. Если бы я тогда знала, чем это обернется позже, я бы уже тогда бежала без оглядки.

Причины для скандала, как мне казалось, не было. Меня перевели из одного филиала в другой, где новый коллектив в основном состоял из парней моего возраста — таких же менеджеров, маркетологов как и я.

После того как я начала работать в этом филиале, его словно подменили. Из заботливого и милого парня он периодами превращался в ревнивца, который взял на себя роль моего надсмотрщика. Он каждый день привозил меня на работу и забирал в одно и то же время. Постоянные звонки в рабочее время по FасеТimе стали нормой, и если я не отвечала, нас снова новые ждали недопонимания.

Последние месяцы его поведение стало невыносимым его как будто подменили. В нашей жизни больше не осталось любви и заботы. Он вынудил меня уйти с работы и с каждым днём ограничивал мой круг общения, в котором остались только он и Лёля. За которую каждый день я отвоевывала право на общение.

Сначала я просто стала домохозяйкой, но потом он решил превратить меня в «инкубатор» для своих детей. Я была в состоянии прострации раз позволяла так с собой обращаться. Позже психолог объяснил мне, что это всё из-за травм из моего детства. Максим стал единственным близким человеком, который проявлял ко мне заботу и внимание. Я никогда не чувствовала этого в детстве, и где-то на подсознательном уровне я боялась его потерять, что привело к тому, что я начала терять себя.

По-настоящему страшно мне стало, когда я очнулась в четырёх стенах больничной палаты. Меня охватили страх и тревога. Я не могла понять, как жизнь довела меня до этой точки невозврата. Именно тогда я потеряла часть себя — своего первенца.

При выписке врач объяснил, что у меня есть шансы иметь детей, но могут возникнуть трудности с зачатием. Моему малышу было всего двенадцать недель. Ещё немного, и я бы почувствовала первые толчки. Но этому не суждено было случиться — всё из-за него.