Русфея. Прелестное создание

Пролог

ЭННИ ЯНГ
РУСФЕЯ. Прелестное создание

ПЛЕЙЛИСТ
1. Kyd the Band — Somebody's Song
2. The National — Somebody Desperate
3. Franky — Tell me Now
4. Jeremy Zucker — Every day
5. Kygo, Sasha Alex Sloan — I'll Wait
6. Shawn Mendes — It'll Be Okay
7. AURORA — Midas Touch
8. Nessa Barrett — If u love me
9. Michael Andrews feat. Gary Jules — Mad World
10. Sasha Alex Sloan — WTF
11. Mitski — Heat Lightning
12. James Arthur, You Me At Six feat. Josh Franceschi — Lose My Mind
13. AURORA feat. Pomme — Everything Matters
14. WONHO — Eye On You
15. Nessa Barrett — Dying on the inside
16. SYML — Where's My Love
17. Riley Clemmons — Fighting For Me
18. Jeremy Zucker — Cry with you

ПРОЛОГ
г. Монреаль, провинция Квебек, Канада

Беззвездная ночь. Луна прячется за туманной дымкой, темной, серой, неприглядной и почти грязной.
Высокий мужчина в легком черном пальто и в такой же черной как небо в эту пору беретке, обменявшись с другом парой ничего не значащих фраз напоследок, прощается с ним, стоя у черного входа элитного клуба "Забвение", владельцем которого Вэнс, тот самый друг, и является.
Сунув руки в карманы, он целенаправленно бредет по узкой улочке ночного квартала в надежде обнаружить на своем пути новую "кормушку", чистую, не успевшую закинуть в себя тонны ядовитого алкоголя, чем себя напичкали все эти тупые людишки в ночном клубе.
Удивительно, но он не питался нормально уже почти четыре недели, но все же особенная физиология дает о себе знать, от нее никуда не убежишь: нервы не к черту, повышенная агрессивность и снижение умственных способностей — всё это признаки этой самой чертовой диеты, которую мужчина придерживался последний месяц в связи с последними событиями в Академии. Новая должность и — что более важно — тест на выдержку и непоколебимое самообладание, что проходит каждый новый сотрудник, лучший выпускник, устраивающийся на должность преподавателя самой престижной, единственной в своем роде, Академии Одаренных Марианны Карсонфли.
И вот сегодня персональное мучение подошло к концу, вернее истязание его закончилось четверть часа назад, когда часы — Слава тебе, Господи! — пробили полночь. Сегодня он наконец сможет поесть и насытиться вдоволь, насладиться горячей, питательной пищей, ведь месяц испытательного срока позади, а значит срочно ищем себе "кормушку".
Завернув за угол многоэтажки, мужчина внезапно замирает от внезапной вспышки яркого аромата, буквально ударившего в нос. Дивный запах цветочного луга и свежего морского бриза — непередаваемое сочетание, невозможное, до селе невиданное и ослепительно прекрасное, — попадает прямиком в носовые рецепторы, спускаются в легкие, разносится кровью по всему организму, даря небывалое наслаждение и блаженство.
Потеряв напрочь голову от столь сильного, безумного человеческого — человеческого ли? — "парфюма", он на полной скорости преодолевает те жалкие две сотни метров до "источника". Затаившись за ближайшей каменной оградой, мужчина исподтишка наблюдает за человеческой девчонкой, что беспечно разгуливает в это время суток по опасному кварталу, где в любой момент из-за угла может выскочить в лучшем случае — обыкновенный вор, в худшем — насильник и убийца.
Хоть сам он и не является кем-то из вышеперечисленных, однако и его нельзя списывать со счетов: не опасен — да, но страх в первые секунды встречи с ним этот индивид вызывает у людей нешуточный. Можно сказать, даже убийственный.
"Глупая, глупая девчонка. Как же тебя сюда занесло? Разве родители не предупреждали тебя, что по ночам опасно ходить одной, можно нарваться на такие неприятности, что тебе, детка, и не снились... Ладно, я уж послежу, чтоб с тобой ничего не приключилось. Сопровожу, так сказать, к пункту назначения, куда бы ты, дуреха, не шла."
Мужчина в черном, неприметный словно тень, отделяется от кирпичной кладки и тихонько следует за девчонкой в коротенькой черной курточке и мягких высоких сапожках до колен, что соблазнительно смотрятся на стройных ножках. Через плечо небрежно закинута бурая сумка с широким ремнем. На среднем пальце тонкое колечко с темно-синим камушком, в ушах блестят серьги-гвоздики с тем же камнем, что и на ее серебристом кольце. Все эти нюансы мужчина подмечает точно, четко определяет мельчайшие детали, изучает милое личико темноволосой девчонки с маленькими пухлыми губами — его зрению позавидовал бы любой представитель человеческой расы. Такова его сущность. Одним словом, такие как он рождены быть хищником, у них это в крови, заложено в молекулах ДНК.
Девушка в какой-то момент останавливается и бросает беспокойный взгляд назад, однако следующего за ней мужчину не замечает.
"Боже, какие восхитительные глаза! Синие, как море!"
Повернувшись вновь, она прибавляет шаг и сворачивает на следующую улицу, насаженную домами, отличающимися своей богатой исторической архитектурой. Достает из кармана телефон и набирает чей-то номер.
— Кори, ты где? — нетерпеливо спрашивают на том конце провода. Голос молодой девушки. Иногда все-таки полезно иметь сверхчуткий слух. Но в большинстве случаев эта способность изрядно подбешивает, приходится затыкать уши специализированными берушами, лишь бы оградить себя от посторонних звуков. Разумеется, эти штуки весьма дорогие, но что не сделаешь ради своего спокойствия? Порой шепот студентов в стенах Академии выводит из себя даже его, привычно сдержанного и жесткого представителя своей расы.
— Я уже почти возле твоего дома. Ты ведь не начала готовиться к итоговому тесту без меня?
— Нет, ты же знаешь, я без тебя с этой лабудой по химии не справлюсь. Так что жду тебя вместе с двумя коробками пиццы. Последняя, к слову сказать, еше горячая. Поэтому поторапливайся уже. Ты же не на другом конце города живешь, в самом деле! Всего лишь в Утрмоне.
— Да иду я, иду, — вздыхает брюнетка, заправляя прядь за ухо.
— Подожди, а чего звонила-то? — спохватывается подружка.
— Кейси, я... в общем, мне показалось, что кто-то идет следом за мной. Пожалуйста, не отключайся, повиси на проводе, прошу тебя, — с волнением произносит девушка, то и дело оглядываясь, из-за чего мужчине приходится периодически прислоняться к стене, стараясь слиться с темнотой ночи.
— Да брось, какая слежка? Пусть только сунутся на нашу улицу, мой отец любого гада из-под земли достанет! И все это знают. Никто не захочет иметь дело с таким человеком, как мой отец. Он каждую собаку, тявкающую в его сторону, загрызет и не подавится.
"М-да, слишком самоуверенно, малышка Кейси. Слишком самоуверенно. Твой отец — божий одуванчик по сравнению со мной. Это из моих цепких рук еще никто не вырывался. Ни одна девушка, которую я желал. Да и парнями, было дело, не брезговал. Они, конечно, не так вкусны, как девушки, но, чтоб утолить жажду, порой выбирать не приходится."
— Знаю, поэтому я почти спокойна. Не хотелось бы мне быть на месте того, кто перейдет дорогу твоему "папочке".
— Да, мой папочка самый лучший, — с теплотой отзывается обладательница тонкого, исконно девичьего высокого голоса.
"Типичный, непримечательный набор звуков, образующихся гортанными связками малышки Кейси. Подобный фальцет я слышу на каждом шагу. Другое дело — глубокий, приятный в звучании голос малышки, чью спину я сейчас лицезрею."
— Ладно, наверное, я зря волнуюсь. Ты права, какому самоубийце придет в голову встретиться с мистером Тёрнером лицом к лицу?
"Мистер Тернер... Это который месяца два назад явился в клуб Вэнса и отжег на полную катушку, напившись в хлам, а затем уединился в випзоне со стриптизершей Селеной? Тот, который мэр города? Если так, то я уже его отметелил и, побрезговав этим пьяницей, выставил за дверь, предупредив, если тот еще раз позволит себе распускать свои грязные руки против воли Селены, то ему, редкостному гаду, не жить. Он, похоже, внял моей отнюдь не скрытой угрозе и больше с того дня не вступал за порог нашего клуба. Иначе я бы не посмотрел на его статус "добропорядочного" гражданина страны и закопал по-тихому, да так, что никто и никогда не догадался бы, куда пропал такой "хороший" человек и чьих это рук дело. Мне не привыкать иметь дело с подонками, убивать их.
На войне, участником которой я был восемь лет тому назад, меня никто не спрашивал, готов ли я, едва совершеннолетний, неопытный, лишить кого-то жизни, не бунтует ли во мне ощущение неправильности происходящего, едкое чувство жалости, что изъедает кислотой изнутри. Грубо говоря, никто не церемонился: отдавали приказ — и я был вынужден убивать.
Так что на данный момент я закален в этом смысле. Смерть окружала меня долгих три месяца. Беспрерывно. Не было жалости со стороны противников, потому его лишился и я. Заставил себя, вынудил отбросить моральную сторону своего "Я" и стал машиной для убийств. Я силен, и все это понимали: заставляли делать то, что другим непосильно, выполнять те приказы, услышав которые поначалу, я терялся и в ужасе смотрел на командира нашего отряда. На моей стороне были скорость, сила, осязание, слух, обоняние, во сто крат превосходящие возможности остальных представителей моего вида. И следовательно, я был максимально полезен, был тем оружием, который выполнял всю грязную работу, самую сложную и самую ответственную. Меня прикрывали, жертвовали собой, меня старались уберечь, не допустить моей смерти. Я видел смерть множество своих сослуживцев, прикрывающих мой тыл. И ради чего? Ради того, чтобы я мог убить, казнить, пытать, мучить как можно больше пленных, на поимку которых мне, Мастеру, не требовалось большого труда. Мастер. Так меня впоследствии прозвали друзья по службе, и командир от них не отставал.
Смерть с тех пор меня не пугает. Ни своя, ни чья-либо еще. Да и мне, как бы это самоуверенно не звучало, никто не по зубам. Это не громкие слова, это факт..."
Девушка тем временем отключается и кладет телефон обратно в кармашек. И мужчина приближается к ней, не в силах преодолеть чертово притяжение.
"Этот ее запах... невозможный. Просто завораживающий, очаровывающий, так и манящий к себе. Такой пленительный и сладкий."
Он настигает ее внезапно, ладонью закрывает рот и спиной припечатывает к кирпичной колонне ограды одного из роскошных частных владений. Девчонка с ужасом смотрит в глаза своему обидчику. В ступоре даже не смеет шелохнуться, а ведь могла бы, будь она не так сильно ошарашена.
"Не бойся, девочка. Я не обижу." — хотелось ему сказать, но произносит совершенно другое:
— Я хочу тебя. Ты согласна?
Слова, сказанные хриплым глубоким голосом обескураживают девушку. Мужчина сам удивлен тому, что испытал, коснувшись этого прелестного создания. Крышу сносит от аромата ее кожи. Он наклоняется к ее шее, вдыхает глубоко и жадно, и, с трудом взяв себя в руки, шепчет, легонько дотронувшись до крохотной мочки ее прелестного ушка: — Я сейчас медленно уберу свою руку с твоих мягких губ, чтобы ты могла ответить. Не кричи, иначе я вынужден сделать тебе больно.
"Разумеется, я этого не сделаю. Но угроза — вынужденная мера в моем мире. Иначе никак."
Мужчина, выполнив обещанное, скользит по ее лицу и заглядывает в синие глаза. В них читается страх и, кажется, обреченное понимание происходящего. Но, наверное, ему это действительно только привиделось. Она не может знать заранее, что ее ждет, если та даст положительный ответ. Это просто-напросто невозможно.
Спустив всё на помутнение рассудка перед вожделенной "кормушкой", он продолжает разглядывать ее.
Глаза. Как грозовое небо в летнюю пору. Изумительная красота. Неужели человеческая девушка может быть настолько красива? Уму непостижимо. Невероятно.
— Я согласна, — словно нехотя отвечает та, чье лицо в дюйме от его собственного.
"Что не так с этой девушкой? Почему на нее плохо действуют мои чары? Гипноз меня еще никогда не подводил... Так, неважно, она согласилась, значит всё в порядке."
Он в последний раз вдыхает микс цветочного и морского "парфюма" и буквально сходит с ума от желания припасть к ее шее. Неожиданно для себя нежно целует ее в губы, кончиком языка чувствуя их сладость, потом оторвавшись резко, перемещается к шее. Снова ласково проводит горячим язычком по бархатной коже.
"Черт, она сладко стонет, подставляя мне свою шею! Требует, чтоб я не прекращал! Это, черт возьми, сносит крышу и лишает здравого смысла! Я недолго думая вонзаю клыки, не в силах больше сдерживаться. Я так давно изголодался!"
Легкий вскрик девушки сопровождает процесс насыщения вампира. Однако это не боль в привычном смысле этого слова, скорее это легкая покалывающая боль, переходящая в сладостную негу уже спустя секунд десять. Ей не больно, ведь вампирские клыки — отличный анестетик, охотно пользующийся спросом в медицинском блоке той Академии, в которой он работает. При любых ранениях и травмах используют вампиров, чьим зубам позавидует любой доктор, поскольку в области безопасного и эффективного метода обезболивания первым не было и нет равных.
"Какое блаженство! Как огненная вспышка, ударившая в голову. Что это? Кто это девушка? Черт возьми, кто она такая?! Черт, я хочу ее! Что за... Такого разжижения мозгов раньше не происходило! Даже близко не было!"
Вдруг девушка, к огромному изумлению вампира, силой отталкивает мощное, припавшее к ней всем своим весом крепкое тело и ловит обезумевший, полный удивления хмурый взгляд.
"Как она это сделала?!"
— Ты забудешь всё, что здесь произошло. Ты забудешь меня и все, что со мной связано, — с необыкновенным спокойствием говорит она, не сводя с него пристального взгляда. Однако ей плохо удается полностью восстановить сбившееся от возбуждения дыхание. Заметно, как ее грудь то и дело ходит ходуном в тяжелом, отрывистом вздохе.
"Черт, она меня гипнотизирует?! Не вампир же! Даже если и так, ни один вампир не сможет такое со мной провернуть. Тогда какого хрена?! Как?!" — последняя лихорадочная мысль в голове, которая гаснет уже в следующую секунду.
Очнувшись и вынырнув из дурмана, мужчина оказывается на пустой улице совершенно один и в растерянности оглядывается, изучая местность, куда его по непонятным причинам занесло.
"Где это я? Как я здесь вообще оказался?"
Взяв курс наобум, он поправляет съехавший набок берет и плетется вниз по улице.
Завтра сдача зачета по его предмету у второкурсников. Рано вставать. Какого черта он здесь забыл? Удивляясь самому себе, он сворачивает на следующую улицу. Где-то в отдалении гремит музыка, значит, клуб Вэнса недалеко. Выходит, он несильно заплутал в лабиринте здешних узких улочек. И кто так строит?
Оглушенный внезапным осознанием, на мгновение мужчина застывает, недоверчиво прислушиваясь к себе.
"Когда я успел насытиться? Я хоть стер память "кормушке", как того требует устав? Почему я ни черта не помню события сегодняшней ночи?! Вэнс! Мне срочно нужен Вэнс!"
И с неприсущим ему беспокойством мужчина спешит в клуб, сжимает в гневном порыве кулаки и с размаху отворяет дверь, чуть не сбив ту с петель.
"Ну Вэнс! Если ты снова подсунул мне травку забвения, я тебя в порошок сотру!"