Невеста задерживалась. Маститые бояре шумно вздыхали под своими меховыми шапками. Княгиня-мать недовольно хмурила брови, перебирая полированные бусины четок, и только великий князь хранил невозмутимый вид.
- Долго она еще там? – не выдержала княгиня.
- Прихорашивается, - добродушно протянул сын. Ему тоже не терпелось поскорее увидеть невесту. Там, на дороге, спасая ее от обезумевшей толпы, решившей ни за что не пропускать в Москву "ведьму", он толком и не разглядел ее сквозь заледеневшее оконце расписного возка.
- Идет, идет невеста! – зашептались слуги. Ну наконец-то.
Зоя ступала легко, крепко сжимая унизанные драгоценными перстнями ладони. Лицом она была ладная, кожа чистая, румянец во всю щеку, живые черные глаза так и сверкали из-под тени ресниц.
- Хороша, - довольно пробурчала себе под нос княгиня-мать. – Да только вот будет ли покорной?
Девушка поклонилась и быстро заговорила. По напряженным рядам насторожившихся бояр прошел ропот: не по-нашему лопочет.
- Принцесса благодарит князя за теплый прием, - поклонился переводчик, - и просит в благодарность принять трон, на котором восседали ее предки.
Слуги вынесли на середину большое кресло из слоновой кости. Богатая резьба украшала его спинку, вилась затейливым узором по изогнутым ручками и подножке. Великий князь встал и с интересом обошел его вокруг.
- Красивый трон. Да уж больно хлипкий, - заявил он под дружный хохот бояр. – Боюсь сломать!
- Правильно, сынок, не садись. Не к чему это, - поддержала его мать, обмахиваясь вышитым платком.
Зоя и бровью не повела.
- Принцесса говорит, что вы абсолютно правы, - вновь заговорил переводчик, - Она говорит, что каждому свое!
И бояре неловко замолкли, не сразу сообразив, что эти слова можно истолковать и по-другому…