Рви меня изнутри

Рви меня изнутри

Тайлер сразу вызвал в ней интерес. Он сильно отличался от сокурсников, которые сторонились её с первого дня, как она появилась на территории кампуса. Пока что он единственный, кто игнорировал её холодность и безразличие, а когда он смотрел на неё, протягивая готовый кофе через прилавок, в глазах его она замечала знакомую тьму.

С этого-то всё и началось. Уэнсдей и моргнуть не успела, как провалилась в кроличью нору, последовав за белым хвостом. Только вот был ли этот хвост таким уж «белым»?

Шестое чувство вопило, что Тайлер опасен даже для неё, но это только раззадоривало Уэнсдей. Она с извращенным удовольствием опускалась всё глубже и глубже в бездну их странных отношений. С нетерпением ожидала каждой новой встречи в ночи, что заканчивались животным сексом везде, где их заставала неконтролируемая страсть.

От острого чувства опасности голова шла кругом. Будто наркотик, оно заставляло Уэнсдей вновь и вновь возвращаться мыслями и телом к Тайлеру. Это было лучше пыток, лучше самых жестоких историй о серийных убийцах, которые она с детства знала наизусть. Кровь кипела, стоило лишь на миг подумать о том, что её жизнь в уязвимые минуты оргазма целиком и полностью находится в руках одного человека.

Сегодня – на полгода их знакомства – Тайлер позвал её в загородный охотничий дом своего отца. С каждой пройденной пустынной милей по просёлочной дороге Уэнсдей внутренне трепетала от ужаса и предвкушения одновременно. А что, если Тайлер на самом деле не милый бариста, улыбающийся всем подряд, а тот, по чьей вине с прошлого года с территории кампуса пропало уже три девушки? Что, если он тот, кто сможет причинить ей вред?

«О, это было бы чудесно», – думала она каждый раз, когда эта мысль приходила ей в голову.

Охотничий домик показался у кромки леса как раз тогда, когда начало темнеть. Одноэтажное каменное здание размером не больше комнаты в общежитии Уэнсдей почти сливалось с окружением, теряясь в туманном полумраке. В маленьком окошке справа от двери мерцал тёплый жёлтый свет, будто вместо лампы горели свечи или огонь в камине.

Уэнсдей толкнула тяжёлую дубовую дверь и вошла в дом. Напротив тут же показался разожженный камин с полкой, заставленной безделушками, и перед ним – белый ковёр с очень длинным ворсом. Справа у стены расположился обеденный стол, а слева – диван. И больше ничего и никого.

Она успела на секунду даже разочароваться, но вот, за спиной хлопнула дверь, а затем раздался знакомый вкрадчивый голос.

– Выпьем? – Тайлер протягивал ей бокал с шампанским и улыбался так, что у Уэнсдей мурашки пошли по коже.

Она молча приняла напиток и, отсалютовав Тайлеру, выпила его до дна. Он сразу же забрал бокал и поставил его вместе со своим пустым на стол.

– У меня для тебя кое-что есть, – сказал он, доставая из бумажного пакета, стоящего на столе, длинную широкую ленту.

Тайлер пропустил ткань меж пальцев, и Уэнсдей залюбовалась отблесками огня на чёрном шёлке. В голове сразу же возникло несколько возможных применений ленты такой длины, отчего низ живота наполнился теплом.

Без лишних слов избавившись от одежды, Уэнсдей и Тайлер оказались на ковре, стоя друг перед другом на коленях. Тепло огня в камине грело их голые тела, не давая замёрзнуть в этот не по-весеннему промозглый вечер.

Холодная улыбка на мгновение появилась на лице Тайлера, а после исчезла, затаившись на глубине тьмы его глаз. Он взял в руки ленту и обмотал её дважды вокруг шеи Уэнсдей. Ткань мягко заскользила по коже, обещая, что дальше будет ещё приятней.

Взяв оба конца ленты в руки, Тайлер встал и подошел с ними к камину. Там он пропустил их через небольшие крюки, закреплённые на полке, так, чтобы ткань свободно двигалась, и вернулся обратно на ковёр.

– Ты не боишься? – ласково спросил он и закинул длинные чёрные косы Уэнсдей ей за спину.

– Тяни, – скомандовала она, чувствуя, что уже нет сил ждать, когда же всё начнётся.

– Тогда иди скорей ко мне.

Он притянул её за талию и медленно опустил на свой член. Рваный выдох сорвался с губ Уэнсдей и тут же прервался, стоило лишь Тайлеру натянуть концы ленты. Ткань сжалась вокруг горла, мгновенно обострив все ощущения в теле.

Каждый толчок внутри неё и каждый новый виток ленты на кулаках Тайлера всё глубже и глубже затягивали Уэнсдей в омут тёмной стороны страсти. Чувства, что рождались в ней от удушения, не были похожи ни на что прежде. Каждый дюйм кожи, каждая клеточка внутри неё горели, переполненные возбуждением.

Она не помнила, когда ещё чувствовала себя так же хорошо, как сейчас. В тот миг, когда лента сжималась на горле, ей даже казалось, что никогда – никогда прежде с ней не происходило ничего, хоть на малую долю напоминающее тот экстаз, что накрывал её в секунды отсутствия воздуха. Ей хотелось кричать от удовольствия, хотелось раствориться в этом моменте, дарующем удовольствие на грани с безумием.

Глаза открывались всё реже, а сознание начало уплывать. Низ живота наполнился теплом, которое вот-вот грозило взорваться ярким потоком, несущим наслаждение.

Ещё один мах, ещё один рывок ленты – и Уэнсдей пропала. Чувства захлестнули её так, что она забыла, как дышать, забыла, что она не комок оголённых нервов. Она сжималась на Тайлере, чувствуя всем своим существом каждый дюйм его кожи внутри себя, и проваливалась во тьму.