Рябиновая кисть

Возвращение

Звуки сирен разрезают вечернюю тишину на осколки. Алекс слегка морщится от въевшихся в мозг за столько лет работы нот, потирает переносицу, и едва не оступается, поехав ногой по склизкой грязи. Черт. Ботинок хлюпает, а Алекс, не скрывая своей досады, вытаскивает ногу из огромной лужи, что скопилась прямо у тротуара. Хлопает дверь служебной машины — мужчина ежится, потеплее укутываясь в плащ и чувствуя, как руки холодеют в негреющих перчатках. Труп. У них снова труп. Двенадцатый раз за эти три месяца, которое добропорядочное население окрестило летом и принялось праздновать свою свободу. Но только не они. Полицейским не до праздника. Да и жителям, кажется, теперь тоже.

Мужчина вздыхает и смотрит вперед, сквозь пелену тумана, заполонившего под вечер всю улицу Сумеречного прилива — города мглисто-серого, промозглого. После ливня даже он, Алекс, — коренной житель — не узнал бы ни одно здание. Глаз цепляется только за верхушку призывно алеющей рябины. Дождь еще слегка моросит, мелкие капли иголками впиваются в кожу, а желание закутаться в плащ, усесться в машину и убраться отсюда куда подальше растет в геометрической прогрессии. И убраться лучше в теплый, сухой дом, где маньяки существуют только в фильмах ужасов. Жаль, чувство долга ему этого не позволит.

Скрипнув зубами не то от холода, не то от страха, Алекс направляется к группе людей, столпившихся около тела на оцепленной территории. Практически сразу замечает темную шевелюру своего напарника Тео, который сидит, склонившись над несчастным, и потеплее кутается в куртку.

— Что на этот раз? — дежурная фраза вроде бы предполагает равнодушный тон, однако зубы у Алекса предательски скрипят.

— Все то же: наркотики. Передозировка. И никаких следов насильственной смерти. А вот поблизости притонов наркоманов так и не водится, — чеканит Тео и заговорщически косится на Алекса.

— Как в прошлые разы, — констатирует он потерев переносицу. Они обшарили все возможные места в городе, куда могли запропаститься наркоманы, но не обнаружили ни одной шайки в этом районе. В других, впрочем, тоже, по крайней мере, благополучных. А чтобы какой-то пройдоха дотащился из трущоб да специально помер здесь — представить сложно. Была, конечно, версия, что трупы сюда просто сбрасывают, но следов колес тоже не было. Даже в сухую погоду, что для Сумеречного прилива по определению редкость.

— Как в прошлые разы, — скорее с интересом, чем с замогильной скорбью, повторяет Тео. — И, кстати, — он улыбается, — уж не знаю, сообщили ли вам, но у нас напарница нарисовалась. Из Золотарника. Скоро должна прибыть. Так что вы пока отойдите, поищите ее, введите в курс дела, а уж я тут постою.

И отступает с абсолютно невинным видом.

«Надеюсь, она не окажется серийным убийцей. С его-то знакомствами иного и ожидать нельзя».

— Эй, блюстители порядка, где вас дьявол носит?

Алекс поворачивается первым и замечает в толпе худенькую девичью фигурку. У нее каштановые волосы, что при свете фонаря отливают буроватым, рябинового цвета свитер, серые джинсы на худых длинных ногах и черные кроссовки со звездами. Из формы — только куртка, небрежно наброшенная на плечи. А глаза… Цвет отсюда разобрать невозможно, но они кажутся Алексу черными, бездонными, искрящимися, как лазер. Красивая. Под ребрами неизвестно от чего начинает печь, а мозг учтиво добавляет: не просто красивая, а дьявольски привлекательная. На фоне антрацитового города смотрится настоящим пламенем.

Крикнуть выходит поразительно легко, хотя Шарлотта была уверена: у нее просто духу не хватит. Не каждый день встречаешь кого-то из не просто прошлой жизни, а из сотен прошлых жизней. Она хмыкает, машинально поправляя сползающую куртку, и машет Алексу с Тео. Ботинки зачерпывают грязь от неверного шага, но Шарлотта не обращает на это внимание. На мгновение взгляд Алекса пересекается с ее, и этого хватает, чтобы зуд прошелся по запястью, а внизу живота потеплело. Шарлотта сглатывает.

Он, черт возьми, совсем не изменился. Те же светлые приглаженные волосы, ярко-голубые глаза, забавно топорчащиеся уши. Правда, в профиль это почти незаметно. Зато плащ, аккуратно накинутый поверх формы, буквально въелся в подсознание своей невозможной чистотой. Ладонь непроизвольно вздрагивает. Шарлотта шевелит пальцами, будто стараясь потрогать воздух, и чувствует, как подушечки начинает покалывать. А затем — по ним стекает кровь. Шарлотта знает, что это всего лишь сок ягод рябины, сорванных по дороге, но отделаться от гадкого ощущения не может. Рябины шёлковая кровь.

Алекс ведь ничего не помнит, да? Конечно же, да, что за мысли! Она оставила его так давно, что воспоминания стёрлись бы и без постороннего вмешательства. А тут она ещё и древнюю магию призвала. Которая потребовала свою чёртову цену. Хотя, если так посмотреть, остаться навечно прикованной к городу — не такая уж большая потеря. Тем более, вовсе не обязательно находиться в нем постоянно. Ты можешь колесить по всему миру, но однажды все равно вернёшься туда, где все началось. К городу, которому принадлежишь.

Но, как известно, в любом правиле есть исключения, и Шарлотте чертовски не повезло им стать. Маршруты замкнулись в кольцо, отныне город рябиновой кистью навечно запечатал ее на своих улицах. Она вернулась сейчас и собственноручно подписала себя на вечное заточение.

------------

Читайте другие истории нашего литмоба Агнелы и демоны по тегу https://litnet.com/shrt/Sihq